- Это неправда... ты насильно... я не хотела.
- Не трынди, всё ты хотела, молча на это соглашалась. Я рассказывал как чужие пожирали твоих ухажеров и пердолил тебя по чём зря, а тебе только этого и надо было. А теперь посмотри на себя: пищишь по моему хую как сучка во время течки, наверное, он тебе даже снится. Вполне возможно, что ты даже влюбилась, не чаешь души в собственном насильнике, но вот влюбилась ли в меня или в мой член - это ещё вопрос. По большому счёту, мы друг друга стоим, ты и я - два сапога пара. И я полюбил чудовище и ты полюбила чудовище, так кто из нас предпочтительней, чьё чудовище лучше?
- Да, я тварь, тварь - словно в удушье, захрипела Ирина, - но я никого не убивала, понятно. Ни-ко-го.
Людцов взглянул на неё сверху вниз, он до сих пор в забвении чувств держал её руку. Происходящее всё больше и больше напоминало семейную сцену. Их взгляды встретились - такую бурю неприязни могли испытывать только долго прожившие бок о бок супруги. Они были сыты друг другом по горло. Укокошить друг друга - ноль проблем, с превеликой радостью. Но сквозь эту толщу неприязни просвечивало ещё что-то: чистое золото интуитивного понимания. Они друг друга ненавидели, но и хлебнули вместе дай Бог каждому, и это их невольно сближало, делало возможным понимать другого с полуслова. И казалось: ненавидящие взгляды сейчас потеплеют, супруги вдруг смягчаться, дрогнут и открыто заулыбаются друг дружке во все зубы высокой всепрощающей улыбкой. Искренне заржут, по-христиански. Но нет, ничего такого не случилось: взгляды не потеплели, супруги не смягчились, долгожданный смех не зазвучал - все остались на своих местах. Кибернетик, наконец, отпустил руку Ирины - слабую птичью косточку мертвеца.
- Ошибаешься. - сказал он, - Да ты не убивала напрямую, но ты пользовалась их гибелью, эксплуатировала её, на тебе тоже их кровь, ты, также как и я, вкусила от их смерти, наслаждалась ею. Ты их тоже убивала, только моими руками, ты чистенькая только снаружи, а внутри - такая же мразь. Мы все здесь ксеноморфы, как не крути, на этом корабле не осталось людей, только монстры - ты, я. Хотела быть покорительницей других миров и не замарать ручки - так не бывает. Космос вещь далеко не стерильная.
- Не надо ля-ля, на мне крови нет. Ни единой капли, я чистенькая, понятно, всё остальное твои инсинуации - почти прокричала Ирина.
- Чистенькая? - Людцов ехидно скривился всеми лицевыми мускулами, - Посмотри на себя, чистюля, твой экипаж пошёл на корм ксеноморфам, а от тебя разит просроченными духами, как от дешёвой, захватанной проститутки. Шмара моя чистоплотненькая, от твоей чистоты так и тхнёт бешенством матки. Отправляя в космос, таким как ты идеалисткам, не помешало бы предварительно заштопать все отверстия. Если ты так боишься испачкаться, какого рожна попёрлась к звёздам? Все белоручки тихо-мирно почивают на лаврах далёкой Земли. Хочешь быть первооткрывательницею миров - будь ею, ничего нельзя сделать, не вынув руки из карманов. Нет, мы не два сапога пара, хоть оба и чудовища, но ты чудовище гораздо хуже. Ты полюбила потому что тебе некуда больше деваться, полюбила из слабости и в силу необходимости, выбрала более лёгкий путь, пошла на поводу у своего влагалища. По большому счёту, тебе всё равно какого монстра любить, тебя устроит любой, ни перед одним из них ты не сможешь устоять, ты просто питаешь к ним слабость, тебе по душе быть подстилкой для чудовища. Ты приклеилась ко мне своим человеческим дерьмом и тебя не отодрать, только дерьмо тебя удерживает рядом, оно - это и есть твои чувства. Ты так и не ступила дальше своего пола и что самое страшное - никогда и не ступишь, это твой потолок. Твоя правда: у меня за душой только мой пенис, но стократ хуже то, что и у тебя за душой он же - мой разлюбезный пенис и ничего больше.
Глава 16
Людцов и Ева уже месяц жили в развалинах космического корабля. "Экзис" стал для них вторым домом. По сути, месяц, проведённый ими здесь, можно было без обиняков назвать "медовым". И для Евы и для Владислава это было странное и сладкое время. Начавшаяся брачная жизнь оказалась полной тревог и миленьких волнений. Постольку ксеноморфы не имеют понятия о половой жизнь, инициативу за это сторону их совместного существования взял на себя Людцов. Но настойчиво учил Еву Браун всем премудростям тварных отношений. Это оказалось нелегко из-за психологических и физиологических различий, однако, никакие препоны не остановят настырных любящих сердец. Впервые они вступили в интимную связь ещё в пещере, совсем как те молодые люди, которые не в силах более сопротивляться зову плоти, сошлись до замужества. Инициатором, разумеется, был Людцов. Ева в этом плане вела себя как неразумное дитя: неразумное дитя, которое совращает опытный папаша. Он долго и ласково уговаривал Еву разрешить ему проделать над её телом некоторые абсурдные на её взгляд манипуляции. Толком не понимая в чём суть, Ева, в конце концов, позволила себя уговорить. Она недоуменно согласилась на подобный эксперимент, добросовестно выполняя инструкции своего полового тренера. Первый секс получился достаточно грубым и карикатурным. Людцов до сих пор испытывал по этому поводу смешанные чувства. Вспоминая первое соитие, он со бой не гордился. С одной стороны, они не были созданы друг для друга, а с другой - не чаяли друг в друге души. В конце концов, после долгих приготовлений, возни и кряхтения, это произошло - Владислав и Ева стали полноправными любовниками. Дефлорация проистекла успешно, Ева Браун благополучно лишилась своей девственности, а с ней и весь её неискушённый, целомудренный вид. Людцов, найдя более-менее подходящую позу, и ловко приспособившись, с огоньком завершил начатое предприятие. Он сладостно кончил, а когда вынимал, загадил тело ксеноморфа плямками липкой спермы.
Кибернетик был прекрасно осведомлён об анатомическом своеобразии строения чужих, поэтому безошибочно знал куда сунуть свой детородный орган - туда он его и засунул. Всё получилось как нельзя лучше, пенис вошел в Еву как по маслу. В области между ног у ксеноморфов имелось отверстие для удаления продуктов жизнедеятельности - клоака, очень хорошее и привлекательное во всех отношениях отверстие, да именно туда в порыве страсти Людцов чудным образом и проник. Ева восприняла это нормально, с пониманием. Она нежно гарчала в объятиях человека, позволяя Владиславу проделывать свои нехитрые телодвижения. Первый раз он трахал Еву не долго, быстренько кончив в свою возлюбленную: то ли от прелести новизны, то ли от долгого воздержания. Оргазм оказался сильными, Людцов давненько такого не испытывал, пожалуй, с тех времён когда он первые насиловал ещё свеженькую, рьяно сопротивляющуюся Ирину: семяизвержение било долгой, выворачивающей душу струёй. Да, точно, последний раз такие могучие толчки он испытывал в самом начале свей карьеры маньяка, на раннем этапе отношений с бывшим капитаном, когда только учился как следует насиловать. Теперь же было всё по другому - по взаимному согласию, без принуждения, почти по-семейному. Хотя у кибернетика невольно возникло подозрение, что он насилует свою бесполую подругу, но судя потому, как во время секса она к нему ластилась, это могло быть чем угодно только не насилием. Ева отдавалась ему добросовестно, старательно выполняя свою часть задания. Она не просто позволяла себя трахать, она пыталась на равных принимать участие в этом процессе. Для Евы секс был в новинку и поэтому её азарта хватало на двоих, это был азарт неофита. Под стать оргазму, случилась и обильная эякуляция. Уже после полового акта, Людцов наблюдал как из клоаки его избранницы вытекал густой студенистый гель эякулята, а само отверстие жирно лоснилось сочащейся спермой, словно смазанное смальцем.
