— И что же все они такие были? — спросил Шумон, держа в памяти щуплую фигурку Эрмитриона.

— Все, — подтвердил брат Така и тут же поправился. — Тех, кого я видел — все!

Шумон расхохотался.

— Я тоже знал одного просветленного.

Монах вопросительно поднял брови.

— На него сядешь — переломится, рукой сожмешь— не вода польется, а труха посыплется.

Монах не обиделся на недоверие Шумона, только сказал:

— Ну, это твоё счастье. Мне другие попадались… Тут где-то, кстати, место одно есть. Подземелье. Там он…

— Подземелье? — насторожился книжник.

— Да. Подземелье. Просветленный там своих людей испытывал.

— Откуда ты знаешь об этом? — спросил Шумон.

— Рассказывали люди, — неопределенно ответил монах. — Они его называли «Ходом 12 смертей». Кто его проходил, того Просветленный особо выделял. Так они…

— А что там было?

— Никто не знает.

— Так уж и никто? — усмехнулся безбожник.

— До чего ж люди одинаково устроены, хоть дураки, хоть умные… — одобрительно кивнул монах. — Когда мне об этом рассказали, я точь-в-точь так же спросил.

— И что же?

— Отвечу тебе, как мне ответили: кто не ходил — не знает, а кто прошел или там остался — не скажет.

Шумон потер рукой лоб.

Рассказ монаха, при всей его вздорности нес в себе зерно здравого смысла. Если конечно он был правдив, то он давал им еще одну возможность (кроме ворот и Божьей милости) попасть за Стену.

— Как считаешь, чтоб от двенадцати смертей увернуться места много нужно? А?

Младший Брат медленно кивнул, представив себе тоже, что и безбожник — подземный ход, начинавшийся в городе и уходящий за Стену.

— А не боишься среди чужих смертей на свою наткнуться? Сразу двенадцать штук — не шутка.

Шумон серьезно возразил:

— А я и с одной шутить бы не стал…

Монах посмотрел на него внимательнее, словно пытался разглядеть то, что недосуг было разглядеть раньше.

— Слабоват ты для этого дела… У Просветленного молодцы были — не чета тебе.

Шумон отчего-то почувствовал обиду.

— Это я им не чета,

Он выразительно постучал себя по высокому лбу.

— Пять лет прошло все таки. Если там и вправду что-то было, то уж истлело давно.

Монах неопределенно пожал плечами.

— Я так понимаю, что мы просто так через Стену не переберемся. Не для того ее строили, чтоб запросто туда попасть можно было бы. Разве только подкоп сделаем… А вот если этот ход еще цел, то все возможно…

Все следующее утро они осматривали развалины, отыскивая вход в подземелье. Ни тот ни другой не представляли где он может находится и как выглядеть поэтому немудрено, что хотя его никто не прятал отыскали они его только к тогда, когда солнце уже съехало вниз, пройдя почти две трети положенного ежедневного пути. Бестолковые эти поиски приведи их в подвал одного из разрушенных зданий, где они и обнаружили выложенный камнем колодец. По его стенам, растворявшимся в негостеприимной темноте, спиралью уходили вниз опоясывающие его выступы — ступени. Вокруг колодца Шумон насчитал двенадцать круглых камней. По каменному полу, откуда-то из темноты, тек прозрачный ручеёк. Он скользил между обломками камней вспыхивал яркими бликами в одиноком солнечном луче, пробившимся через разбитые перекрытия и стекал в темноту колодца. Где-то глубоко внизу вода разбивалась о камни. Шум возвращался назад в подвал, наполняя его глухим угрожающим бормотанием. Увидя ручей брат Така ухватил Шумона за руку и сказал торжественно:

— Вот он. Знак!

— Посмотрим, посмотрим, — ответил Шумон, озабоченный открывающимися перспективами.

Темнота не сулила ничего приятного, да Шумон и не ждал от неё ничего доброго. Выйдя из монастырского подвала, он с осторожностью относился к любому месту, напоминавшему хотя бы и отдаленно, столь не любезное его сердцу подземелье.

Привязав веревку к обломку столба, словно пенёк торчавшему рядом с колодцем, экс-библиотекарь начал спускаться вниз. Из колодца тянуло холодом. Несильный сквозняк поднимал снизу запах сырости и тления.

Льющаяся сверху вода, когда он неловко поворачивался, попадала ему на голову и стекала оттуда до самых пяток. Спускаться было трудно, но Шумон находил время и поглядывал на верх.

Привыкшие к темноте глаза скорее угадывали, чем видели свет над головой. Более темным пятном там выделялась фигура Младшего Брата. Время от времени он спрашивал озабоченности.

— Эй? Эй? Эй?

Шумон не отвечал ему — было не до того, но до монаха долетало напряженное дыхание безбожника, и он успокаивался.

Задержав спуск, Шумон бросил припасенный еще наверху камень и почти тотчас услышал, как тот ударился о дно колодца и покатился по камням. Спустившись чуть ниже, безбожник почувствовал под ногами дно.

— Прибыл! — крикнул он, вместе со словом выпуская напряженное ожидание беды.

Эхо исказило голос, но монах услышал его.

Сверху он увидел, как в кромешной тьме вспыхнула и разгорелась яркая звездочка — Шумон зажег факел. Потом она пропала, опять появилась. Монах понял, что там внизу какой-то зал и Шумон ходит по нему. Брат Така зашептал охранительную молитву. Не успел он дочитать ее и до середины, как снизу донеслось.

— Вылезаю. Помоги.

Веревка натянулась, задрожала, принимая на себя вес Шумона. Монах ухватился за нее и потянул, радуясь, что все обошлось.

По пути наверх он окончательно промок и продрог. Когда он появился перед монахом, зубы его лязгали, но это не мешало ему радостно улыбаться. Сев на край колодца он сорвал с себя одежду и отжал ее.

— Там внизу пещера и ход в сторону Стены!

— Я же говорил что это Знак! — брат Така поднял вверх палец и провозгласил: «И будет вода тебе проводником!..»

— Это откуда? — поинтересовался Шумон, ежась на холоде. Монах нашел не самое подходящее время, чтоб блеснуть образованностью.

— «Отповедь искусителям» Кабрина.

— А насчет того чтобы костер разжечь и поужинать у твоего Кабрина там ничего не было сказано?

Брат Така обиженно засопел. Не разозлился, не заскрипел зубами, а просто обиделся.

— Ладно уж, извини, — по-доброму сказал Шумон. — Я ведь не со зла. Я твои заблуждения очень даже уважаю.

Монах махнул рукой. Мудрость Кархи, что свела его с безбожником оставалась за рамками его понимания, но даже не понятое веление Бога должно было быть выполнено.

Выйдя из подвала, они развели костер. Шумон согрелся огнем и едой. Остаток дня ими был проведен в подготовке к завтрашнему предприятию — брат Така молился и плясал, а Шумон размышлял о неприятностях ожидающих их в самом ближайшем будущем.

Утром с самым восходом солнца Шумон и брат Така вернулись к колодцу.

Солнце еще не пробило завесу из ветвей и листьев и от этого место испытания выглядело мрачным. Даже ручей, еще вчера исполненный солнечным светом, сегодня казался неживым и словно отлитым из стекла. Из колодца тянуло холодной сыростью.

— Мрак и безобразие, — сказал монах.

— А лезть все-таки придется, — отозвался книжник. — Как у тебя с предчувствиями?

— Что может с нами случится плохого, если Карха рядом?

Шумон сбросил одежду и упаковал ее в мешок.

— Раз так… Вы с Кархой тут пока постойте, а я вниз.

Он посмотрел в темный зев. Где-то там, за темнотой наверняка было дно, и там их могло ждать все что угодно. Конечно, он не верил в призраков, Дьяволовых подручных и тому подобные сказки, но там вполне могла прижиться семейка змей или ядовитых пестрых пауков. А если ход все-таки действительно сообщался с болотами, то змеи там были наверняка.

Он привязал веревку к уже знакомому обломку и, ничуть не стесняясь наготы, перелез через каменное кольцо. Сразу стало мокро. Пальцы ног занемели от ледяной воды и он зашипел от ощущения холода, попавшего под кожу.