Серия: «Библиотека ГВЛ: Биография»

© ООО «Социум», составление, 2005

Серия «Библиотека ГВЛ» основана в 2005 г. в память об ученом, политике, предпринимателе Геннадии Викторовиче Лебедеве (1957–2004)

Столетие, которое мы переживаем, наступило при самых неблагоприятных обстоятельствах. Франция после кратковременного существования в качестве Французской Республики попала под деспотическую власть Наполеона, которому после ряда побед над всеми европейскими армиями суждено было навлечь на страну величайшие бедствия.

Наиболее упорного врага Наполеон встретил в английском народе или, вернее, в английской аристократии, в руках которой находилась тогда почти вся государственная власть.

Однако трудно было Англии померяться силами с Наполеоном: Наполеон имел непобедимую и многочисленную армию и незначительный флот. Англия имела громадный флот и незначительную армию, так что в сухопутной борьбе с Наполеоном должна была рассчитывать на союзные правительства на континенте. В 1805 году Наполеон разбил союзную армию при Аустерлице, а за месяц перед этим английский адмирал Нельсон уничтожил французский флот при Трафальгаре.

Теперь между двумя народами началась борьба косвенная. Франция запретила всем дружественным ей государствам – а после сражения при Аустерлице все европейские государства были в вольной или невольной дружбе с Францией – вести торговлю с Англией: этим Наполеон совершенно основательно рассчитывал уничтожить всемирную торговлю Англии – основу английского могущества. Эта мера нанесла действительно громадный ущерб Англии, но вместе с тем и всем союзникам Наполеона, которые сейчас же почувствовали недостаток во всех товарах, привозимых из колоний, как, например, хлопок, кофе, чай, сахар и т. п.

Наибольшие лишения выпали, конечно, на долю Англии. Дело в том, что Англия принадлежала тогда, как принадлежит и теперь, к наиболее густонаселенным странам; ей поэтому часто не хватало на прокормление собственного хлеба и она покупала его за границей, в России и в Америке. Декреты Наполеона лишили ее заграничного хлеба, дома даже хороший урожай не вполне обеспечивал население, и потому всё время войн с Наполеоном хлеб был, что называется, в цене; землевладельцы наживали таким образом хорошие деньги, несмотря на все бедствия войны.

Надо сказать, что в Англии земля принадлежит большей частью крупным помещикам, имения которых иногда простираются на десятки верст. В этих имениях земля, кроме господской усадьбы, громадных парков и садов, делится на участки, так называемые «фермы», которые снимаются за известную годовую плату (ренту) «фермерами». Иногда фермы бывают небольшие, и фермеры сами занимаются земледельческим трудом; обыкновенно же фермы бывают весьма значительной величины и все работы выполняются многочисленными наемными рабочими. Таким образом, в Англии земля почти никогда не принадлежит тем, кто ее обрабатывает, ни даже тем, кто ведет на ней хозяйство.

На одной из таких маленьких ферм жил в описанное нами тяжелое время старик-крестьянин с большой семьей, Ричард Кобден. Старик был очень деятелен: кроме земледелия он занимался пивоварением, на нем же лежала обязанность собирания арендных денег со своих односельчан для передачи землевладельцу. Со стариком жил женатый сын Вильям с женой и тремя детьми. В 1804 году у Вильяма родился еще сын, которого в честь деда назвали Ричардом; жизни и деятельности его и посвящена настоящая биография.

Вся семья жила дружно, в доме был достаток, хотя и не было никакого излишка. Время наполеоновских войн было даже выгодно для фермеров и в особенности для землевладельцев, так как за хлеб всегда можно было получить хорошую цену; однако многочисленной семье Кобденов трудно было сделать какие-нибудь сбережения.

Ричарду Кобдену было пять лет, когда умер его дед. Вильям Кобден вовсе не обладал энергией своего отца; он был очень добр, доверчив и не имел той практической сметки и умения распознавать людей, без которых трудно бедному человеку прожить без лишений с большой семьей. Не помогли Вильяму даже благоприятные для фермеров годы войны, ни даже трудолюбие и большой здравый смысл его жены. Сняв в аренду по смерти отца свободный участок земли на окраине деревни, Вильям скоро вошел в долги, и через несколько лет его новая ферма была у него отобрана. Семья между тем увеличивалась, одна беда следовала за другой, но что бывает не часто: мир и любовь не нарушались в несчастной семье. Маленький Ричард уже выучился читать у одной знакомой старушки и по мере возможности помогал отцу, например, пас овец.

Между тем родственники Вильяма Кобдена, жившие в Лондоне и занимавшиеся торговлей, узнав о тяжелом положении семьи, приняли в ней участие и решили приютить одного из детей. Выбор пал на маленького пастуха Ричарда.

Однако прежде чем брать к себе мальчика, они послали его учиться на север Англии в частную школу. Школу, конечно, выбрали подешевле: ученье в ней было весьма плохое, обращение – и того хуже, про пищу же и говорить нечего. Такие школы впоследствии были хорошо описаны английским романистом Чарльзом Диккенсом.

Маленький Ричард оставался в школе с 10 до 15 лет, не видев за это время ни родных, ни знакомых; бедность отца Ричарда не позволяли ему доставить сыну такого удовольствия. Раз в год начальник школы составлял для мальчика письмо к родителям, в котором выражалась сыновняя любовь Ричарда и перечислялись его успехи; затем это письмо переписывалось молодым Ричардом и посылалось домой.

Пятнадцати лет Ричард окончил свое образование, если только можно так назвать бестолковое учение в Йоркской школе, и поехал прямо на службу к дяде в Лондон. Дядя взял его к себе в качестве приказчика и часто давал чувствовать мальчику, что ему оказывают благодеяние.

Ричард от природы был весьма любознателен и очень любил читать. Будучи целый день занят в магазине, он вставал с зарей и посвящал утренние часы до открытия лавки изучению французского языка. Дяде очень не нравились ни любовь племянника к чтению, ни его занятия французским языком: такие наклонности он находил бесполезными и даже вредными для торговца.

Отношения между дядей и племянником одно время стали так дурны, что молодой Ричард решил было воспользоваться представившимся случаем ехать в Голландию, где ему предлагали место в торговой конторе. Однако его отец воспротивился этому, и Ричард остался в Лондоне.

Надо сказать, что молодой Ричард очень любил своего отца и вообще отличался необыкновенной привязанностью к своим родным. Летом, например, он ходил каждое воскресенье пешком за несколько верст от Лондона в одну деревню, находившуюся на полдороге от местожительства его родителей; туда же приходил и отец Кобдена. Сюда всегда стекалась масса народу, так как это было любимым местом прогулки лондонских жителей. Весь день Ричард проводил с отцом, вечером они оба шли в дальнюю дорогу: один – на службу в город, другой – домой в деревню.

Так прошло несколько лет. За это время дядя успел оценить правдивость, трудолюбие и сметливость племянника; он убедился также, что любовь к чтению не мешала молодому Ричарду аккуратно и добросовестно исполнять свои обязанности. Ричард уже получал жалованье и радовался, что может помочь родной семье своим небольшим заработком. Он тщательно записывал все свои расходы, и его записные книжки сохранились до сих пор; в них можно прочесть, какие вещи он дарил родным, какие он покупал книги и т. п.

Отец и мать Кобдена всегда пользовались большой любовью всех, кто их знал. Молодой Ричард совмещал в себе хорошие качества обоих родителей: энергию, сметливость и практичность матери, доброту и сердечность, которыми отличались оба родителя, и в особенности отец. Никакие несчастья не могли лишить бодрости духа мать Кобдена; среди всех своих бед и недостатков она находила еще возможность оказывать услуги своим односельчанам. Когда в деревне началась эпидемия тифа, мать Кобдена охотно ходила помогать делом и советом семьям, где были больные, и, ухаживая за ними, заразилась сама. Надломленный и истощенный организм женщины, матери 11 человек детей, не вынес болезни, и она умерла. Это была ничем не возместимая потеря для и без того уже обездоленной семьи. Трудно описать ее горе; о любви же детей к своей матери можно судить по следующим словам старшего сына Фредерика, которые мы берем из одного его письма: «Наше горе (горе детей по поводу смерти матери) обратилось бы в настоящую муку, если бы мы не сознавали, что никогда и никто из нас сознательно не доставил ей ни одной неприятной минуты».