Он снова поцеловал ее. Он не станет принуждать ее, но наверняка сделает все возможное, чтобы убедить ее сделать то, что он хочет. У Эвана был тактический склад ума, и он был более чем готов выиграть эту битву желаний. Она хотела его. Насыщенный аромат ее возбуждения проник в его ноздри. Она просто была слишком горда, чтобы признать это после того, как ей причинили боль.
Она крепче вцепилась в спинку кровати, как будто это было необходимо, чтобы не дать ей протянуть руку. Возможно, она и не хотела прикасаться к нему, но Эван не собирался накладывать на себя подобные ограничения. Он прижался к ней. Одной рукой обхватил ее сзади за шею, а другой скользнул по спине, чтобы обхватить ягодицы.
Эван уперся бедрами, и Саша издала сдержаный стон. Он оторвался от ее губ, поцеловал в уголок рта, вдоль подбородка, у основания уха.
— Прикоснись ко мне, — снова потребовал он.
Ее ответ был не более чем шепотом.
— Нет.
Она наказывала его за то, что он отверг ее укус. Если он не хочет, чтобы ее клыки впились ему в горло, она не доставит ему удовольствия своим прикосновением.
— Если ты не хочешь прикасаться ко мне, тогда, может быть, мне следует привязать тебя к этой кровати? — Эван скользнул руками вниз, чтобы обхватить ее запястья. — Может быть, это удовлетворит твое упрямство. — Он взял ее мочку уха зубами и нежно прикусил. — Или, может быть, это расстроит тебя до такой степени, что ты будешь умолять меня позволить тебе прикоснуться ко мне.
Она издала тихое фырканье, которое не несло и половины того убеждения, который он ожидал от нее услышать.
Его хватка усилилась, и она медленно выдохнула, тая в его объятиях. Значит, ей нравится перспектива быть связанной и отданной на его милость? Это наверняка удержит ее злые клыки на безопасном расстоянии. Жар поднялся в животе Эвана при воспоминании о том укусе, за которым последовал прилив восхитительного тепла. Но это вовсе не означало, что Эван готов был принять катастрофу, позволив ей повториться.
Он был более чем готов раздвинуть свои границы с Сашей. Она была женщиной, которая знала, что у нее на уме, и чего она хочет. Если ей не понравится то, что он собирается сделать, он не сомневался, она даст об этом знать.
Он убрал руки с ее запястий на талию и перебросил через спинку кровати на матрас. Она ахнула от удивления, но не пошевелила ни единым мускулом, когда он обогнул кровать и встал рядом с ней. Он уперся руками в матрас и склонился над ней.
— Прикоснись ко мне. — Она знала, чего он хочет, и он предупредил ее о том, какой будет альтернатива.
Саша дерзко вздернула подбородок. Боги, эта ее упрямая черта сводила его с ума. Ее глаза встретились с его и сверкнули диким серебром.
— Нет.
— Ладно. Пусть будет по-твоему. — Эван наклонился над ней и засунул пальцы за пояс ее леггинсов. — Сама напросилась.
***
Боги, Эван завел ее.
Меньше всего Саше хотелось признаваться ему, что она более чем готова умолять его о чем угодно. Она так сильно хотела прикоснуться к нему, что у нее тряслись руки и дрожали ноги. Когда он пригрозил связать ее, Сашу охватил трепет. Она была так напряжена, что ей казалось, что она может кончить от его слов сама, без того, чтобы он прикоснулся к ней хоть одним пальцем.
Она пришла сюда сегодня вечером в поисках возбуждения и обнаружила, что это ничто по сравнению с чувствами, которые вызывал в ней Эван. Но быть здесь с ним… в этом месте, которое переполняло ее чувства сексом и желанием… было почти больше, чем она могла вынести.
Саша медленно, с дрожью выдохнула, когда Эван обогнул кровать и направился к ней. Его голодный пристальный взгляд пожирал ее, поднимаясь от ног вверх по всему телу. Когда он положил руки на кровать и склонился над ней, сердце Саши бешено заколотилось. Ее дыхание участилось, и все чувства наполнились его запахом, его телом, его огромными размерами, когда он склонился над ней.
— Ладно. Пусть будет по-твоему. — Его пальцы скользнули по ее коже, когда они опустились под пояс ее леггинсов, и мышцы живота Саши дернулись в ответ. — Сама напросилась.
У нее перехватило дыхание, когда он резко отстранился. Он потянулся к ее ногам и стянул с нее ботинки, бросив их на пол вместе с носками. Искры электричества вспыхнули вдоль ее нервных окончаний, когда он снова потянулся к ее поясу и стянул леггинсы и нижнее белье одним плавным движением. Он схватил ее за левую ногу и закрепил один кожаный ремень вокруг лодыжки. Дыхание Саши стремительно покинуло ее легкие. Влажное тепло разлилось между ее ног, и от предвкушения по голым бедрам пробежали мурашки. Он обогнул изножье кровати, схватил ее за другую ногу и закрепил другим ограничителем. Она думала, что он был полон дерьма, когда угрожал привязать ее к кровати, но ей следовало бы знать, что такой мужчина, как Эван, никогда не блефует.
— Так вот почему ты пришла сюда, не так ли? — Его пристальный взгляд прожигал ее насквозь, пока он медленными, размеренными шагами шел к изголовью кровати. — Чтобы быть ограниченной. Чтобы получить удовольствие. Чтобы тебя трахнули.
Она пришла сюда, чтобы найти мужчину, который заставит ее забыть о существовании Эвана. Чтобы раз и навсегда стереть воспоминания о нем. Вместо этого судьба, как обычно, насмехалась над ней, снова сводя их вместе.
Он схватил подол ее рубашки и снял с нее прозрачную майку с V-образным вырезом. Он просунул руку Саше под спину, и ухмылка тронула его губы, когда она выгнулась, чтобы позволить ему добраться до застежки ее лифчика. Застежка расстегнулась с легким щелчком, и он убрал его, отбросив куда-то рядом с собой. Он взял ее руку в свою и поднял над головой, чтобы застегнуть кожаный ремень вокруг запястья.
Она едва знала Эвана. Он был берсерком. Заклятым врагом. Она не могла доверять ему и все же позволила привязать себя к кровати. Саша не была беспомощной. Не похоже, чтобы несколько кожаных ремней действительно могли удержать ее. Но в этом-то все и дело. Все это часть игры. Она могла вырваться в любой момент. Это была проверка ее самообладания. Ее покорности. Ее решимости. Позволит ли она Эвану доминировать? Или сдастся и заберет обратно свою силу?
Ее воля была так же сильна, как и его. Сильнее. Она покажет ему, что такое упрямство. Она никогда не будет умолять о привилегии прикоснуться к нему. Вместо этого он будет умолять о благосклонности ее прикосновения.
— Отвечай мне.
Она подняла глаза и увидела, что его суровый взгляд устремлен на ее лицо. Мягкие волны светло-каштановых волос упали ему на лоб, и она почувствовала непреодолимое желание протянуть руку и смахнуть пряди. Было бы неразумно провоцировать гнев берсерка, но именно это она и собиралась сделать. Саша подняла правую руку к изголовью кровати и обхватила пальцами металл, ожидая, что ее свяжут.
— Именно поэтому я и пришла сюда, — тихо сказала она и добавила к его списку непристойных поступков еще один, более приятный. — Чтобы быть связанной. Используемой. Отлизанной. Высосанной. Трахнутой.
Темные тени скользили по его взгляду, как грозовые тучи, закрывающие золотой закат. Он обогнул кровать и связал другое запястье, затягивая кожаный ремешок, пока она не почувствовала укус удерживающего устройства на своей коже.
— Кто здесь прикасался к тебе, вампир? Кто вообще видел твою голую кожу? Кто из присутствующих использовал тебя сегодня вечером?
Вампир. Как будто обращение к ней в такой общей, безличной манере могло каким-то образом ранить ее. Эван уже однажды глубоко ранил ее. Она заставила себя сдержаться. Он не сумеет ранить ее во второй раз. Его внимание переключилось с ее лица на медленное изучение тела. Внезапно очень остро осознав свою наготу, она почувствовала озноб, от которого по коже побежали мурашки, а соски стали жемчужинами. Густой мускусный аромат возбуждения Эвана расцвел вокруг нее, и она глубоко вдохнула пьянящий запах.
Саша хотела вызвать его на разговор. Чтобы указать на то, что было нечестно для нее быть полностью обнаженной, в то время как он был полностью одет. Но она знала, что любые протесты останутся без внимания. Он хотел, чтобы она поверила, что он здесь главный. Саша могла подыграть ему. Пока что.
