Саша остановилась как вкопанная. Она согнулась пополам, обхватив себя руками, и издала крик разочарования, который эхом отразился от зданий вокруг нее. Это не помогло снять напряжение, накопившееся внутри, и не облегчило тупую боль в груди. Слезы навернулись на глаза, но она не позволила им пролиться. Берсерк был не более чем средством для достижения цели. Способом вернуть то, что она потеряла. Было много мужчин, которые отдали бы конечность за возможность иметь ее клыки у своего горла. Ну и что с того, что она ему не нужна? К ней вернулась душа. Ей больше ничего от него не нужно. Она могла позволить этому быть концом и двигаться дальше.

На самом деле, это то, что она должна была сделать.

В реальности ситуация была такова, у нее не было другого выбора.

***

— Черт!

Эван ударил кулаком по шлакоблочной стене, и она треснула от силы удара. Кожа треснула на костяшках пальцев, и четыре алые капли образовались там, прежде чем раны почти мгновенно закрылись. Волна гнева поднялась внутри него так сильно, что поток силы заставил покачнуться на ногах. Он хотел погнаться за Сашей. Снова схватить ее за руку и прижать к себе. Раздеть ее и трахать до изнеможения.

Внутри здания, толпа приветствовала двух новых бойцов. Ночь была еще далека от завершения, и сегодняшняя аудитория была особенно кровожадной. Эвану не достанется сегодня несколько тысяч долларов. Он мог драться до тех пор, пока не устанет стоять, и Дрю придется тащить его задницу домой. Он должен что-то сделать. Потому что если он этого не сделает, его собственные мучительные мысли сведут с ума.

Обида на лице Саши прожгла его чертову сетчатку. Она пронзила его острее любого клинка и глубоко вонзилась в кожу. Это была рана, которую сверхъестественное исцеление не могло залечить. Тип раны, которая оставляет шрам. За свою долгую жизнь Эван причинил боль многим существам. Физически. Эмоционально. Психически. До сих пор ничто из этого не давило на него.

До нее.

Если она не околдовала его, то почему он так себя чувствует? Если она ничего с ним не сделала, то почему причинение ей боли так ощутимо? Что, черт побери, в ней такого особенного? Что сделало ее другой? Эван запустил пальцы в спутанные волосы и потянул за пряди. Ничто, кроме ножа для колки льда в черепе, не могло выбросить Сашу из головы.

Рычание нарастало в груди Эвана, когда он вышел со склада и направился обратно к арене. Разочарование, гнев, желание, потребность и слепая ярость скопились в его животе. Сила, которую он создал, циркулировала по конечностям, пока он не задрожал от нее. Темная дымка заволокла его зрение, заглушая все цвета, пока мир не стал не более чем оттенками черного и белого. Его мысли замедлились и стали ватными, пока он не превратился в существо инстинкта. Движимый насилием и жаждущим убийства.

Он протолкался сквозь толпу, мимо мастера боя, на арену. Не имело значения, что внутри уже находились два конкурента. Он убьет их обоих. Толпа пришла в неистовство, их нетерпеливые крики заглушили последние остатки сознания Эвана. Боевой гнев полностью овладел им, и он отправился в то темное место, где ничто не имело значения. Его не существовало. Его тело двигалось без указаний сознания. Не было ничего, кроме пустой черноты.

Свободы.

***

Он пришел в себя, задыхаясь. Он размахивал кулаками, сражаясь с невидимым врагом.

— Эван! — Он ухватился за звук голоса Дрю и позволил ему привести себя в чувство. — Все в порядке. Все кончено. Больше некому сражаться.

Некому? О, Боже. Судя по тому, как Дрю это произнес, он убил половину проклятого города. В голове стучало так, словно кто-то вонзил в мозг железнодорожный штырь. Еще один показатель того, насколько полностью он отдался во власть боевой ярости. Он представил себе, что это сверхъестественный эквивалент похмелья, только ему это не доставило никакого удовольствия.

— Что случилось? — Эван сглотнул. Язык прилип к небу. Он был в отключке не больше двух часов, но в горле у него пересохло, как будто он месяцами не пил воду.

— А случилось то, что ты надрал серьезную гребаную задницу. — Широкая улыбка Дрю заставила желудок Эвана сжаться в комок. Он, должно быть, устроил чертово шоу, что его кузен выглядел таким самодовольным. Дрю вытащил из переднего кармана толстовки большую пачку банкнот и протянул ее Эвану. — Десять штук. — Он рассмеялся. — Никогда не видел ничего подобного. Толпа была так возбуждена, что практически швырялась в тебя деньгами.

Отлично. Будто это не привлечет кучу ненужного внимания. Грегор обязательно узнает об этом. Эван был в жопе.

— Иди домой, Дрю. Прямо сейчас. Не жди меня. Если Грегор спросит, где я, скажи, что понятия не имеешь и не видел меня с утра. Понял?

Дрю решительно покачал головой.

— Не получится. Я не брошу тебя.

— Именно это ты и сделаешь. — С самого начала он планировал взять на себя всю ответственность, хотел этого Дрю или нет. — Делай, как я говорю. Если он спросит, ты посмотришь ему прямо в глаза и соврешь, как никогда раньше.

— Он все увидит насквозь.

— Нет, не увидит. — Они месяцами работали над своей историей на случай, если случится что-то подобное. Было трудно лгать сверхъестественному существу, но не невозможно. Если ты признаешь свою ложь, искренне поверишь в собственную чушь, это можно сделать. Дрю справится. — Слишком поздно что-то менять. — С самого начала Дрю неохотно помогал Эвану найти подземный бойцовский ринг и организовать бои. Но его кузен имел хорошие связи в городе и пользовался доверием знающих людей, несмотря ни на что. Эван практически вынудил его сделать это, и он ни за что на свете не позволит наказать его за это.

— Мы вернемся вместе или не вернемся вовсе.

Твердолобость была общей чертой всех берсерков. Упрямство доставляло им неприятности чаще, чем хотелось бы.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Дрю. Это то, о чем мы договорились. Так и должно быть.

— Он может и не знать. Он так занят другими вещами, что может не обращать внимания на сплетни. Может пройти несколько дней, прежде чем он услышит о том, что произошло сегодня вечером.

Благое пожелание. Эван знал, что это не так. Очевидно, сегодня он был в дикой форме, выжигая гнев и разочарование после ссоры с Сашей. Возвращение на арену было ошибкой, сколько бы денег оно ни принесло. Он позволил ей залезть себе под кожу и теперь заплатит за это.

— Он узнает, и будет ждать меня. Я могу поговорить с ним, но только если не буду беспокоиться о том, чтобы прикрывать твою задницу. Сделай нам обоим одолжение и придерживайся плана. — Это будет стоить ему куска добычи и еще большего куска гордости, но он сделает то, что должен. — У меня все под контролем, но ты должен доверять мне.

Дрю, молча, смотрел на него.

— Ни за что на свете он не поверит, что ты работаешь в одиночку.

Действительно, берсерки вели себя скорее как вьючные животные. Обычно они работали небольшими группами, даже пары были редкостью. Грегор предположил бы, что здесь замешаны другие, и Эван был к этому готов. Он никогда ничего не делал без запасного плана.

— Верит он в это или нет, не имеет значения. Все что мне нужно — это отвлечь его.

Глаза Дрю сузились.

— От чего?

Эван покачал головой. Иногда его кузен бывал немного туповат.

— От тебя. От меня. — Он выбросил руку вверх и потряс ей. — За это. — Он ненавидел, что ему придется отдать сегодняшний выигрыш, но он знал, что Грегор никогда не откажется от денег. Не тогда, когда ему нужно было так много, чтобы финансировать их дело.

— Нет. Ни за что. — Наконец в голове Дрю зажглась лампочка. — Это чертово состояние. Самый большой куш, который ты выиграл. И ты просто отдашь его ему?

— Это хорошие деньги, но вряд ли счастье. И предложить их Грегору стоит жертв, если это даст нам немного времени. — Эван не сводил глаз с приза. Он хотел уйти. Как можно дальше от этой многовековой вендетты и эгоистичного захвата власти Грегором. Сейчас не время терять концентрацию. Он все еще мог это провернуть. Ему просто нужно было, чтобы Дрю сотрудничал.