Мужчины посмотрели на нашу троицу и поняв, что мы безоружны, остановились всё равно пройдя лишние три метра. И встали они явно специально не перекрывая друг другу сектора для стрельбы. Почему? Напряжены? Они же видят своих. Так, теперь самое опасное, надо подойти и взять в руки документы. Нет, почему-то внутри меня прямо кто-то завопил, нельзя! Не ходи. Так, а если …  .

- Товарищ командир, мы хоть и на посту, но мы женщины и опасаемся всего. Потому я прошу вас взять документы у ваших людей и свои, пройти ко мне три метра и положить их на дорогу. Потом отойти обратно. Я подойду, возьму и посмотрю их. А там посмотрим. Вам по идее, что, нужна попутная машина?

Командир переглянулся со своими бойцами и собрав документы в стопку сделал в нашем направлении пять шагов. Держа документы в левой руке, он нагнулся вроде бы желая положить их на дорогу и тут же резко дернул правой рукой, желая ухватить висящий на плече автомат.

Схватить автомат ему удалось, а вот палец у него на курок не попал, соскользнул.

Я толкнула девчонок к кювету и упав на одно колено выхватила засунутый на спине за ремень Вальтер. Двое рядовых за спиной перехватывающего автомат командира подняли своё оружие и стараясь прижать огнём упавших в кювет моих подруг пустили вдоль дороги по порядочной струе пуль. Им меня закрывал тот, что вышел вперёд, ну а я не стала раздумывать. Вальтер сработал четыре раза, и их главный рухнул на дорогу. Хрен знает, куда я там ему попала, главное он упал и более не шевелился. Тут же рухнули и остальные. Это уже в них попали пули из карабинов страховавших меня девочек.

- Девчата, - скомандовала я поднимаясь с колена. – Двое  стоят, охраняют, двое собирают оружие. Этого переверните, аккуратно! Ух ты! Живой гад. Вот ведь зараза, попала всего один раз из четырёх выстрелов. И то в ногу. Впрочем, это  даже хорошо, не сбежит.  Марина у нас в палатке была верёвка, принеси и вяжи его, а я подстрахую.

Мы перетянули верёвкой раненому немцу ногу и оттащив в сторону привязали к дереву. Потом я стала порошить вещь мешки немцев.

- Варя, вот что, там у меня в палатке лежат два сломанных ППД что были в машине. Делаем обмен, целые диверсантов и патроны берём себе, сломанные отдадит в особый отдел. До кучи  парабеллум и патроны  тоже заберём. Одежда их она нам ни к чему, а вот консервы берём, в особом отделе немца накормят. Рация.  Прямо и не знаю, ну очень хочется забрать. Случись что, была бы возможность пообщаться с начальством. А с другой стороны,  ведь заберут и будут правы. Ладно, может ещё повезёт, и разживёмся другой рацией.

- Виталия, там колонна идёт. Останавливаем?

- Конечно же останавливаем, нафиг нам тут немцы!

Я быстро нашла начальника колонны, тот своего особиста, и уже через пару минут бойцы утащили тела мёртвых немцев и раненого куда-то в хвост колонны. Нам выдали справку-расписку, что диверсанты приняты и колонна ушла дальше.

Вечером я собрала всех у палатки и впервые открыла заначку, фляжку со спиртом. Налив всем по колпачку высказала тост.

- Ну девочки, на нас, за нашу удачу и за жизнь, которую мы сегодня не дали у себя отобрать! Теперь вы поняли почему вас дергала и тренировала? Растеряйся мы и подпусти этих уродов ближе, лежали бы сейчас там, за кустами. Возможно в добавок снасилованые и мёртвые.  Решительнее надо быть, шустрее! Кто неповоротлив, имеет шанс погибнуть быстрее. За вас мои дорогие! И наплевать что мы женщины, мы тоже можем воевать и бить врага. А любовь она будет, каждая из нас встретит свою. И лучше если это будет после войны, хотя если через законный брак, то можно и сегодня. Марина и ты Тоня, вы пока не выстрелили. Но это ладно. Ваша очередь придёт, и я верю, вы не подведёте. Человека убить не каждый может, но фашисты не люди. Их надо успеть убить до того как этот гад руки поднимет, мол сдаюсь. К чертям собачим! За жизнь!

Мы ещё немного посидели, и я ушла на пост, позволив своему войску отдохнуть. Ночь длинная, дорога не спит, и моё место там, тем более было о чем подумать.

Глава 5.

Виталия стояла на дороге, машинально проверяла чьи-то документы, показывала дорогу, объясняла, как добраться до нужного пункта и думала про себя. Про себя и про мужчин. Вернее про одного. Про Аркадия.

Аркадий в её жизни появился недавно, он получил ранение, слегка охромел, но после госпиталя сумел получить направление в службу регулировщиков. Его назначили дежурным, объезжающим дорожные посты. Он привозил продукты, забирал дневники ведения службы, ненадолго подменял выбывших девушек. Недавно он заменял одну из подруг Виталии, Старалась она воспитывать и учить своих подопечных, но разве женские гормоны в узде удержишь. И главное кто залетел, ну добро бы Антонина со своей миниатюрностью и силой цыплёнка, так нет же, залетела их дылда Маринка. Догулялась по лесу с танкистами, и связистами.

Подошла и призналась, срок три месяца. И куда её? Делать нечего, написала рапорт и полетела та сизой голубицею домой. На Урал. Рожать. Блин и укорять девку в промахе не хотелось, совсем. По идее это же счастье, вечное и женское, родить ребёнка. После  настолько близкого общения с девочками и услышав кучу их рассказов и мыслей про то чего им девочкам хочется, Виталия вдруг поняла, что она вроде бы и такая же, как и они, а всё равно счастье испытать материнство ей не придётся. Никогда! И вот тут появился в её жизни Аркадий.

Парень чуть выше её, со светлыми соломенными волосами, чуть конопатый. Ладный, усатый, с умелыми руками, всегда готовый подставить плечо. А как он посмотрел её в глаза, когда им под новый год удалось достать патефон на один вечер? Он подошёл к ней и протянув руку спросил, не научит ли она его танцевать? И она, ещё минуту назад сидевшая и наблюдавшая как танцуют подруги, но сама не собиравшаяся танцевать, смутилась, встала и одёрнув подол юбки вышла в круг. И не хотела, а вышла. Пластинка была одна, по окончании мелодии её просто переворачивали и снова танцевали и танцевали, под «Утомлённое солнце» и «В парке Чаир».

Аркадий обнял её за талию обеими руками, она положила свои ему на плечи, и их глаза один раз встретившись, уже больше не смотрели по сторонам. Почему, она и сама не понимала. Казалось бы. Зачем ей всё это? Но, будучи в новой ипостаси столько времени, ей давно хотелось расслабиться, иметь рядом того, кто может быть другом.  Между прочим, её выпившее сознание отметило, что  мужские руки ни разу не соскользнули ниже её ремня, что говорило о порядочности. А потому, потом когда вечеринка закончилась и все разошлись, кто с кем по разным местам для уединения, она задержалась. Остался и Аркадий. Патефон умолк, в доме наступала тишина, в которой не было слышно даже  ходиков.