В комнате стало теплее, чем зимой, и я все реже и реже оставался на ночь у своей любимой батареи. Теперь я почти каждую ночь приходил в спальню к своим сожителям и устраивался на ночлег в их постели в ногах. Надо сказать, что до сих пор они спали вместе, что бывает не так уж и часто после пятнадцати лет безупречной совместной жизни. Для этого они раскладывали большой диван, превращая его в широкое ложе. Любовью они занимались редко, обычно по утрам в субботу или в воскресенье. Меня при этом прогоняли, но несколько раз я пробирался в их спальню незамеченным, и с присущей мне любознательностью, наблюдал за происходящим соитием. Нелепые угловатые движения моих сожителей, тихие стоны и кряхтение ничего кроме смеха у меня не вызывали. Позже я перестал интересоваться этим аспектом их жизни, сосредотачиваясь на собственных изысканиях.
Но спать ночью в постели с сожителями мне понравилось. И с той, первой своей весны я стал приходить к ним. Понятное дело, я устраивался в ногах у сожительницы. Ночевать с сожителем мне было не слишком интересно. Я раздвигал ее ноги своими лапами и укладывался в образовавшуюся ложбинку, а голову клал на один из ее холмиков, так, чтобы можно было спрыгнуть в случае малейшей опасности. Сожительница, как правило, не ворочалась по ночам, и я мог долго пребывать в такой расслабленной позе. Во сне она источала приятнейшие запахи зрелой самки, которые притягивали меня к ее телу и возбуждали в моей голове сладчайшее чувство похоти, которое до поры до времени не могло вырваться наружу.
Той весной сожители кормили меня регулярно, как я и привык, но довольно скудно и однообразно. Чаще всего давали рисовую кашу, реже – курицу, изредка – мясо или яичко. Рыночное изобилие, обещанное по телевизору, все еще не наступило и поэтому мне приходилось ограничиваться этим нехитрым набором еды. Я частенько вспоминал новогоднее пиршество, и с горьким упреком смотрел на своих сожителей. Разве не понимали они тогда, когда скормили мою лучшую еду своим гостям, что обрекают Маркиза на полуголодное существование, недостойное моего имени и предназначения. От каши у меня всегда разбухал живот, и я подолгу лежал в кресле не в силах изменить положения тела. В голову лезли самые мрачные мысли. Это усугублялось еще и тем, что весной солнечных дней не много. От тепла влага испаряется, и все пространство за окном заволакивается тучами и туманом.
Зато эти мучительные переживания научили меня относиться к происходящему с иронией и скептицизмом. Что еще остается разумному существу, когда он не в силах противостоять силам природы и внешних обстоятельств.
Сожители в разговорах все чаще произносили слово «рынок». Он де скоро все отрегулирует, и мы заживем лучше прежнего. Видимо так они пытались оправдаться за свою глупую расточительность. Впрочем, вскорости мне представилась возможность познакомиться поближе с товарно-денежными отношениями. Да и на рынке я побывал неоднократно и сумел досконально его изучить.
***
Сожители решили гулять со мной по выходным. Для этого мне купили ошейник-шлейку из мягкой кожи, красного цвета и такой же красный поводок, который пристегивался к шлейке карабином. Цвет мне понравился, но носить его я не собирался. С какого перепуга? Когда сожитель попытался надеть шлейку на меня, я быстро показал ему, кто здесь принимает решения. Он потом неделю смазывал царапины на руках и щеке йодом. К тому же эти предосторожности были явно лишними. Я не собирался никуда убегать во время прогулок. На земле вокруг нашего дома была разбросаны кучи мусора и бытовых отходов. Неужели они вообразили, что я буду ступать своими благородными лапами по всем этим нечистотам. К тому же в подворотнях было полно бездомных собак люмпенской внешности и прочих неведомых опасностей. В итоге было решено, что я буду гулять на свежем воздухе, сидя на загривке у сожителя. У его куртки был мягкий воротник, где я устраивался во время прогулок. Я ловко взбирался на его шею, принимал там удобную позу, и мы торжественно спускались к выходу из парадного.
Во время прогулки я всеми лапами держался за воротник, опасаясь упасть в апрельскую грязь, и смотрел по сторонам. Мы гуляли в небольшом скверике, где вокруг росли деревья и кустарники, обнаженные в это время года. Вдоль парковых дорожек стояло несколько деревянных скамеек, как правило, пустых. Детишки возились в песочнице в глубине сквера, и несколько мамаш с любовью и озабоченностью наблюдали за их неуклюжими игрищами.
Хорошо помню свое первое посещение рынка в апреле. Был теплый солнечный день, где-то щебетали птички, и я с сожителями чинно прошествовал на Преображенский рынок, благо он располагался недалеко от моего дома. Изобилие продуктов меня приятно удивило. Здесь были ряды, заваленные всевозможной снедью. Фрукты, овощи, зелень и еще много всякой всячины. Но больше всего меня привлек закрытый павильон. Там продавали мясо и молочные продукты. Как же восхитительно смотрелись огромные окорока, подвешенные на крюки и молочные поросята, выложенные на прилавок! А в другом конце зала продавали сметану и творог. Я даже заерзал в нетерпении на плечах сожителя, предвкушая сытный ужин сегодня вечером. И действительно, после долгих колебаний и торговли, сожительница купила полкило творога и банку сметаны, понятное дело для меня – любимого.
Ах, этот творог! Какой вкус, какой восторг! Запах молока и закваски. Куда там рисовой каше? Нежная масса облепляет мои вкусовые рецепторы, заставляя забыть обо всем на свете в момент вкушения этого чудесного яства. Несомненно, творог – одно из моих любимейших блюд. Вызывает чувство сытого удовлетворения и законной гордости. К тому же после творога очень полезно медитировать. Он нежно бурлит в моем животе, не давая уснуть, и вызывает в голове полезные воспоминания и размышления. Еще после творога полезно заниматься физическими упражнениями. С каким азартом я гонялся за теннисным мячиком после такого легкого перекуса! Сожитель часто играл со мной. Он подкидывал мячик и смотрел, как я ловко перехватываю его в полете. Что и говорить, молодость – счастливейшее время в жизни.
Кстати, именно после посещения рынка я впервые узнал о чудодейственной силе денег. Вот для чего они нужны. Для приобретения еды и других полезных вещей. Стало быть, без них – никуда. А значит, их должно быть много, чтобы чувствовать себя хозяином жизни.
Той весной мы еще несколько раз гуляли по рынку. Что помогло мне лучше изучить характеры обитающих там людей и природу взаимодействия их друг с другом. По выходным на рынке всегда шумно и многолюдно. Ряды с продовольствием и неугомонная толпа, снующая посреди этого изобилия. Шумные, улыбающиеся торговцы и осторожные покупатели с озабоченными лицами. Люди осматривают товар, торгуются, пробуют и тут же отходят к следующему прилавку. Или наоборот, долго отсчитывают деньги, чтобы не дай бог не переплатить. Здесь на рынке я многократно наблюдал человеческие характеры. В момент торга или купли-продажи все они видны как на ладони.
Именно так я оказался втянутым в рыночные отношения. Что и говорить, это был бесценный опыт. К тому же время тогда было особенное. Только начал действовать указ о свободе торговли, и население с энтузиазмом окунулось в пучину товарно-денежных отношений. Мелкие спекулянты и рыночные торговцы никогда, ни до этого, ни после не были такими приветливыми и доброжелательными, как в ту радостную весну. Но наш народ не привыкший жить в условиях свободного предпринимательства, так и не смог утвердить эти правила навечно. Очень быстро все это куда-то улетучилось. Вновь народившееся чиновничество окрепло, взяло рынки в свои руки, и все в нашей стране пошло обычным порядком, как всегда.
А в ту весну продавцы на рынке всегда громко радовались, когда видели меня сидящего на шее сожителя. Они приглашали нас к прилавку, охотно гладили меня и предлагали свой лучший товар. Я безошибочно отличал мнимые показные восторги от настоящей радости некоторых людей, заигрывавших со мною. Эх, если бы еще и мои сожители могли бы также разбираться в этой братии, они бы смогли сэкономить кучу денег! Я часто старался оттащить сожителя прочь от лживых улыбок и направить его к другим честным торговцам. Правда, как правило, мои усилия оказывались бесполезными. Сожитель плохо разбирался в тонкостях человеческих отношений. Чего нельзя сказать о сожительнице.
