***

Тони пришёл уже совсем вечером. «Ночером» – как они обычно называли такое время. Большой, шумный, чем-то напоминавший не то особо добродушного медведя, не то пса земной водолазной породы. С порога облапил сначала жену, потом гостью.

– Всё купил! Всё заказал! С утра вылет.

И должно было это прозвучать весело, но как-то не получилось. Не прозвучало. Кира поостереглась спрашивать. И так взвинченная до предела Катька носилась по дому, собирая какие-то супер-важные вещи. Помочь в этом было невозможно, только не попадаться на пути. И под стрелой не стоять, ага.

На правах гостьи Кира уволокла термос с травяным чаем и какую-то смешно закрученную булочку и сбежала на берег. Она, конечно, не Катька, чтобы рассекать часами на лыжах. Она просто нашла уютный укромный уголок среди камней и уселась так, чтобы волны лизали босые ступни. Планшет захватила с собой. И флешку с фотками. Смотреть их в компании с комментариями и весёлыми воспоминаниями было бы интереснее, но слишком уж хотелось занять себя чем-нибудь прямо сейчас.

Флешка была Катькиной. Подруга любила снимать всё вокруг, без каких-либо претензий на искусство. Просто на память. Чтобы было.

Первые несколько десятков примеров разнообразной Каледонской флоры и фауны (фауну представляли ящерки и лягушки всех цветов радуги) Кира пролистала быстро. Нет, она любила природу. Но живьём, а не на экране.

Было несколько снимков самой Катьки – на лыжах, на дельто-пластинах, на каких-то смешных пузырях, на которых она каталась на Фениксе в последней поездке. Это, конечно, Антон снимал. Видно было что сделано, если не с любовью, то с любованием каждой чертой. Кире это не казалось удивительным. Катька была красавицей всегда. А то, что она сама как будто вовсе этого не ценила, словно делало эту красоту ещё заметнее. Ведь когда неогранённый камень сияет так ярко, если огранить, больно глазам же будет!

И снова горы, водопады, разогнавшийся сквозь Радужные врата флайер с открытым верхом. Хм. А флайер-то не Катькин. Незнакомый какой-то и явно крутой. Нет, Кира в них не очень разбиралась. Не её профиль. Но машинку повышенной проходимости от стандартной легковушки отличить всё же могла. Этот серебристый монстр явно был из везделётов. Как у Кириного отца, только новой модели.

Покататься бы на таком. Вспомнить, как оно, когда пределов почти нет.

А это ещё кто?

С планшета смотрел незнакомый парень с длинными, заплетёнными в модные в этом сезоне наивельские косички, волосами. Пижон. На Земле подобные веяния прижились поскольку-постольку, всё же древняя планета, консервативная. Для Каледонии тоже было неожиданно, конечно. Но кто сказал, что этот чувак с Каледонии? Мало ли где социально активная Катька его подцепила?

И это явно был не случайный кадр. Потому что дальше была ещё его голография. И ещё. В разные дни – потому как в разных шмотках, и антураж кругом тоже явно разный.

Симпатичный парень. Молодой. Ринкиных лет, наверное. Где Катька его взяла?

Улыбчивое лицо с чересчур правильными чертами. Голубые глаза. Прямой нос. Открытая улыбка. Грива этих волос медовой рыжины, в косичках бусины, пёрышки, переливчатые диоды. Яркие рубашки, распахнутые на груди. Брюки «лётного» фасона. Тяжеленные ботинки. Явно рисуясь перед зрителями, незнакомец то стоял, крыльями раскинув руки на краю какого-то обрыва. То целовал мраморную руку древней статуи на развалинах Ли-Маамэ. То кружился в лихом, хоть на Кирин взгляд и слегка нелепом танце, на светящейся переливчатым светом прозрачной площадке. Ему всё это, безусловно, очень шло.

Вот только у Киры с некоторых пор образовалась аллергия на красивых мужиков. Особенно на тех, кто о своей красоте давно в курсе и умеет ей пользоваться.

Следующий кадр был портретом.

Нет, всё-таки симпатичный. Лицо, привлекающее не только чертами, а какой-то неожиданной теплотой. Искренностью. Сложно было не улыбнуться в ответ.

Глупости. Это всё тоже прекрасно играется на публику. При желании. А глупая публика женского полу покупается и просит ещё. Уверенная, что это всё предназначено только ей одной. И эти всё понимающие глаза. И добрая улыбка. И возможность зарыться лицом в волосы, обхватить руками сильные плечи… Впрочем, последние мысли к парню с экрана отношения уже не имеют.

Антон подкрался почти незаметно, при своём немалом весе и росте, он умел ходить практически бесшумно. Если бы не случайно упавшая на песок тень, Кира бы не заметила.

– Да. Ты правильно поняла. Это и есть Корнилов-младший, – вытаскивая изысканную трубку, как у киношного пирата семи морей, сказал Антон. – Наслушалась уже?

– Нет, – покачала головой Кира.

– Странно. Последние пару месяцев кое-кто способен говорить только про него.

– Интересные дела. Нет, как-то меня пока небеса миловали.

Тони вздохнул. Ему явно хотелось нажаловаться на неугомонную Катьку. Вот только он не очень это умел. Поэтому просто присел рядом. Глядя на горизонт, раскурил свой раритет.

Густо фиолетовое море сливалось с небом, и только где-то по самому краю мерцали огоньки.

– Так кто он всё-таки? Этот Корнилов? И почему младший? Есть ещё и старшие?

– Не знаю, – пожал плечами Тони. – Если и есть, мне не предъявляли. Мы познакомились на гонках. На Фениксе.

– Он что, пилот?

– Музыкант. Болел за кого-то. Ну и вокруг этих гонок всегда так много движа разновсякого. Концерты. Танцы. Конкурсы. Просто весёлые посиделки по всем возможным углам. Их там была целая компания, Катька как-то быстро с ними спелась. Они ничего такие ребята оказались. Интересные. Но с остальными она по мегасети поболтала недельку, ну две… А с этим… Умел бы, начал бы ревновать.

– А ты не умеешь? – глупо переспросила Кира.

Тони только покачал головой. Врать ему не хотелось. Говорить правду было неловко.

– Да ладно тебе, – искренне сказала Кира. – Лучше тебя она всё равно никогда не найдёт.

***

Кораблик у Катьки был совсем небольшой, для комфортного многодневного перелёта совсем неподходящий. Но когда это кого останавливало! Соорудили в единственной каюте дополнительное спальное место. Полёт требовал человеческого контроля только на сложных участках, в остальное время всю работу выполняла программа. Так что было время и поспать, и пообщаться. Это даже при том, что недоверчивая Катька предпочитала страховать искусственный интеллект девять часов из десяти. Кира составляла подруге компанию и сидела рядом. Тони, выполнявший обычно роль навигатора, охотно уступал ей место.

О загадочном Корнилове-младшем речь больше не заходила. Впрочем, Кира поддалась любопытству и пошарила в сети. Мало ли, вдруг, правда, музыкант известный?

Оказалось, неизвестный. Да и фамилия такая стандартная. Были Корниловы-пилоты, Корниловы-бизнесмены, Корниловы светила медицины. Даже режиссёр попался. Вот он как раз был известен и популярен. Только лет ему было за шестьдесят.

Никаких патлатых рыжих не нашлось.

Оно и к лучшему. Даже если этот рыжий тип всерьёз зацепил Катьку за женский охотничий инстинкт, у неё это скоро пройдёт. Если только трофей не окажется особо ценным.

– Кать, – уставившись в кромешную темноту за окном, спросила Кира. – Почему всё-таки Скеррих? Ведь несусветная же глушь!

Катька что-то увлечённо высчитывала на вирт-экране.

– Красиво там. Ты же сама наверняка уже все завлекалочки туристические пересмотрела, я ж тебя знаю.

– Пересмотрела. Потому и задаюсь вопросами.

– Но ведь красиво?

– Я не спорю. Но красивых миров много. Очень много. Почему Скеррих?

– Мне о нём много рассказывали. Давно мечтала туда попасть. А тут как-то так сразу всё совпало. Компания опять же подходящая…

– Угу.

– Там вулканические озёра в тайной долине в горах. Местные йогнутые туда что-то вроде паломничества регулярно организовывают. Типа энергетическое место. Не хочешь подзарядиться?

– Да как-то не думала об этом…

– А зря, – обидно хохотнула подруга. – Тебе б не помешало.