- Вы убьёте моё старое тело?
На лице профессора отразилось недовольство.
- Амби иногда бывает несдержан. Ему не следовало говорить вам об этом. Безусловно, мы нейтрализуем остатки жизни в вашем старом теле. Но это и в ваших интересах тоже. Дело в том, что воспоминания...
- Да, да, знаю. Воспоминания копируются, и их копии остаются в прежнем теле. Об этом он тоже мне рассказал.
- Ну спасибо, дед. Удружил. Стукач голимый, - тихо буркнул Амби.
- Тогда вы должны понимать, что нейтрализация отработанного тела - суровая необходимость.
- Да, без проблем. Но я должен буду убедиться, что тело и впрямь мертво.
- Безусловно, мистер Силин. Это обязательная часть процедуры. Я даже могу уступить вам возможность самому умертвить собственный организм.
Силин на мгновение представил, как вводит яд в собственные вены и ему стало не по себе.
- Спасибо, конечно... Но меня вполне устроит, если я просто увижу мёртвое тело.
Силин хотел было спросить, почему оба прибора не установили в одном помещении, но решил, что дело вовсе не в функциональных особенностях оборудования, а в элементарной конфиденциальности. Как уже говорила Сюин Чен, доноры не должны видеть друг друга, ни при каких условиях.
Профессор помог Силину лечь, пристегнул его ремнями к топчану и, с фирменной полуулыбкой, сказал:
- Запомните этот момент, мистер Силин. Тело, которое прослужило вам восемьдесят четыре года, достойно подобного внимания. Прислушайтесь к нему, запомните ощущения и... приготовьтесь встретить новую жизнь. Она совсем рядом. - Он похлопал Вадима Андреевича по плечу и добавил: - До встречи за стеной!
- Поменьше пафоса, профессор. Делайте уже, что обещали.
Шэнли Дин водрузил на голову Вадима Андреевича шлем с присосками, вставил в рот загубник и закрепил голову фиксаторами.
- Помните: вам нужно неотрывно смотреть на свет. Но на этот раз, не просто смотреть. Вы должны чётко следовать инструкциям Амби. Отдать ему управление телом и сознанием. Мы начинаем через четыре минуты. Отсчёт пошёл!
Вадим Андреевич услышал, как что-то негромко щёлкнуло, топчан под ним завибрировал, и в глаза ударила первая вспышка света. Амби не подавал признаков жизни. Силин хотел было позвать проводника, но мешал загубник. Тогда он просто замычал. Получилось что-то среднее между 'ауи' и 'аы-ы'. Гул тем временем нарастал, вспышки света участились.
Голос профессора ознаменовал трёхминутную готовность. Вадим Андреевич занервничал. Он попытался отправить проводнику мысленный посыл, который заключался всего в одной фразе:
- Ты почему молчишь, гад?
Но гад не отвечал. Пульсация света продолжала нарастать, а вместе с ней нарастала и паника. Силин замычал громче. Он с ужасом подумал о том, какие мучения могут выпасть на его долю, если Амби так и не объявится.
- Ты куда пропал, черт тебя дери?! - мысленно воскликнул Вадим Андреевич. - Ты почему не отвечаешь?!
- Две минуты, мистер Силин! Всё идёт хорошо! Слушайте, что говорит вам Амби!
'Да молчит этот ваш долбанный Амби!' - хотел было заорать Силин, но вместо этого выходило только нечленораздельное рычание, от которого он чуть не подавился собственной слюной. Паника превратилась в настоящую истерику. Вадим Андреевич попробовал вырваться, но ремни держали крепко и не позволяли шевелиться.
- Амби-и-и-и!!! - мысленно вопил Силин. - Амби, не молчи!!!
- Минутная готовность! - объявил Шэнли Дин.
- Опа-на! - всплыли, наконец, в голове чужие мысли. - Прости, дед, чёт я забыл о тебе совсем. Та-а-к... Что тут у нас? А-а-а... Опять переплывать море вечной боли... Как же мне всё это надоело.
Вадим Андреевич лежал, глядя на вспышки света, и тихонько поскуливал. Он и представить себе не мог, что возвращение этого сумасшедшего идиота может его осчастливить.
- Давай, дед! Вспоминай, как я учил! Расслабились! Только на этот раз глаза не закрываем! Да?
Силин расслабился и сразу понял, что больше не контролирует тело.
- Отлично! Мы с тобой просто команда мечты, дед. Слаженно работаем. Теперь вспомни дерьмо из прошлого!
Силин принялся усиленно думать о Лёве, лежащем на снегу.
- Тридцать секунд! - сообщил профессор Дин.
- В жопу засунь своего Лёву! Второй раз не прокатит! Думай о чём-нибудь ещё. О дерьмовом дерьме думай! О самом, что ни на есть дерьмовом! Ну? Взлетаем, дед! У тебя - одна попытка! Давай! Чего ждёшь? Посыл!!!
Вадиму Андреевичу даже стараться не пришлось. Самое дерьмовое дерьмо само собой всплыло из памяти, не спрашивая разрешения. Совесть лязгнула цепями из тёмного подвала. Если бы он был способен контролировать поток собственных мыслей, если бы он вообще был сейчас на что-то способен, он бы никогда и ни за что не раскрыл того, что хлынуло из недр памяти грязным потоком.
- Пятнадцать секунд, - продолжал чеканить китаец.
Владивосток, июль, поздний вечер. Силину едва за семьдесят. Он пьян и раздражён бессмысленной поездкой на край света. Переговоры, сулившие прибыли, обернулись крахом и личным позором. Ярость кипит раскалённой лавой. Вопреки запретам телохранителей он сел за руль и повёл трёхтонный, бронированный внедорожник сам.
