Софи должна была всегда всех удивлять. Грамоты, достижения. Пятерки, звездочки и яблочки, или что там было в начальной школе?! Во всем нужно было быть лучше всех, причем даже если цель вообще не оправдывала средств. Но нужно было умереть, но сделать. Иначе у родителей было разочарованное лицо. Точнее, у мамы. Папа всегда был слишком занят работой, чтобы уделять этому внимание. Он всегда повторял – работа, это то, благодаря чему мы живы. И, смешно признаться, но в детстве я и правда думала, что если человек не работает, то он умирает. Когда умерла моя прабабушка, мне тогда было 5, для меня всё казалось очень логичным: бабушка умерла именно из-за того, что перестала ходить на работу. Поэтому, с одной стороны, был точный образ от мамы: нужно быть во всем лучше всех, иначе меня не возьмут замуж. А с другой – от папы: нужно лезть из кожи вон, чтобы была работа, иначе – смерть. Только сейчас понимаю, насколько я была загнанным зверьком в детстве, несмотря на всю внешнюю привлекательность нашей семьи для окружающих. Ах, да, еще и постоянное чувство вины, что я чем-то недовольна! Что все мечтают о том, что есть у меня, а я, такая плохая, что это не ценю. Хм, как смешно получается, то есть я одновременно и плохая, что всё не ценю, и должна быть лучшей, чтобы не умереть без работы, и меня кто-нибудь взял «удачно» замуж. То есть я плохая в любом случае. Интересно получается… никогда об этом не думала.

Я, правда, сейчас всё больше думаю о своем детстве, о своей истории… Кстати, ничего, что я перешла уже на «я», а не описываю эту историю как бы со стороны, о другом человека? – уточнила Софи.

– Нет, всё нормально, так даже лучше. Описание со стороны нам нужно было как раз для того, чтобы тебе было легче начать. Продолжай так, как тебе будет комфортнее, – пояснила я.

– Отлично, продолжу от своего имени, а то я вошла во вкус. Мне, честно говоря, кажется, что у меня никто ни разу и не спрашивал обо мне, не хотел узнать мою историю. Несмотря на то, что у меня было и много друзей, и приятелей… Словно все со мной дружили, зная меня, но, в то же самое время, меня совершенно не зная. Они словно сами придумывали удобную для них историю обо мне, верили в неё и дружили именно с этим человеком, а не со мной.

Софи перевела взгляд в окно и надолго замолчала.

Затем на её глазах появились слёзы, и она заговорила.

– Скажите, а это вообще нормально, что я всё время плачу? – прошептала она.

– Да, Софи, это нормально. Представь себе воздушный шар, в который начали наливать воду, и, в тот самый момент, когда вода начнет его переполнять, увеличивая его объем до предела, так как из него не дают сливать излишки воды, он просто лопнет, расплескав всё своё содержимое. Аналогично происходит и с эмоциями. Если им не давать выход, накапливая их долгие годы внутри себя, запрещая себе их, они начинают выходить наружу через слёзы, срывы, истерики. Организм пытается справиться, урегулировать внутреннюю бурю и, частенько делает это именно через слёзы. Поэтому, да, слёзы – это нормальная реакция. Равно как и нормально позволять себе свои эмоции, дать себе право их испытывать и делиться с окружающими, давая им выход. Мы научимся этому в ходе нашей работы. А сейчас, если тебе хочется плакать – позволь себе поплакать.

Софи явно обрадовалась этому разрешению. Мысль о том, что можно себе это «позволить», обнажила её детскую потребность в одобрении её действий, о котором она как раз рассказывала до этого.

– Софи, расскажи, о чем ты подумала, когда отвела взгляд в окно и заплакала? – спросила я.

– Я задумалась о том, что если все общались со мной, дружили со мной, не зная меня, то есть каждый придумал обо мне историю, которая каждому конкретному человеку удобна, и дружил/любил именно этого человека, а не меня. И что, если и я придумала о себе что-то, не погружаясь в то, какая я на самом деле. Как вообще вышло так, что в 26 лет я впервые задумалась о том, кто я такая. И то, не сама, а потому что Вы мне это сказали. Что, если я прожила 26 лет – будучи какой-то другой девочкой, а не собой. То есть я всю жизнь играла роль, в то время, как моя собственная жизнь – пустовала. Это так страшно и грустно. А что, если всё, что я имею – это вообще не я?! Может поэтому у меня не получается и с парнями, и работа не приносит мне удовольствия?! Конечно, как вообще может подойти то, что тебе не подходит… Я не знаю, что будет дальше, но уже за один этот вопрос о моей истории – я хочу сказать Вам огромное спасибо.

– Благодарю тебя, Софи, но всё это сделала ты сама, поэтому тебе стоит в первую очередь поблагодарить себя!

– Знаете, слушая Вас сейчас, я понимаю, что всю жизнь гналась за тем, чтобы мною были довольны. Только не знаю зачем. Но мой главный вопрос и страх всегда были такими: «А они мной довольны?!» И я была готова отдать за это всё, что угодно. Никогда не думая о том, что довольна собой должна была быть я.

– Софи, ты хочешь продолжить рассказывать свою историю, знакомясь с собой? – уточнила я.

– Да. Да, очень! Мне очень много хочется рассказать. Продолжим.

Всю жизнь я думала о себе так, как хотели мама и папа. Так, чтобы их порадовать, получить их одобрение. Я думала, что одобрение – это и есть любовь. Честно говоря, любовь от родителей я чувствовала именно в этот момент. Во все остальные они были заняты каждый своим делом: мама тем, чтобы угождать папе, а папа тем, чтобы работать и зарабатывать на жизнь.

Я была надеждой для родителей, будущим юристом для папы, образцовой женой для мамы. А кем я была для себя? Честно говоря, первый мальчик, с которым я начала встречаться в юности, был тот, кто первый сказал мне, что я классная девчонка. Я хотела быть классной, и, решила, что, будучи с ним, раз он так думает обо мне, я такой и стану. Получается, что всё это время, не определив, что я сама думаю о себе, я стремилась переложить эту ответственность на других и быть с теми, кто думает обо мне что-нибудь хорошее. То есть, чтобы думать хорошо о себе, мне нужны были рядом те, кто уже думает обо мне хорошо. Но сколько бы этих людей вокруг не было, лучше о себе думать я не начинала. Мне казалось, что я этого не достойна. И только внимание других может доказать, что это не так.

– А что ты сейчас думаешь о себе, Софи? Как бы ты сегодня описала себя? Следующая наша встреча будет посвящена отдельно разговору о родителях. Дальше мы также подробно обсудим чувства, которые они вызывали. А сегодня давай полностью погрузимся именно в твою собственную историю. Давай вспомним тебя, к примеру, семилетнюю. Вспомнить возраст, когда ты пошла в школу будет проще всего, давай с этого и начнем. Представь, что это семилетняя ты стоишь перед нами. И именно ты, объективно, можешь её и внешне, и внутренне описать. Что бы ты сказала?

– Я бы сказала, что я – красотка, – произнесла Софи, краснея от смущения. Боже мой, как же приятно и неловко это говорить. Хочется прыгать от радости, но в то же самое время хочется забежать в кладовку, чтобы меня никто не видел. Я катастрофически не умею принимать комплименты. Но это так приятно!

– Тому, как научиться принимать комплименты, и почему с этим возникают сложности, мы с тобой подробно поговорим, когда дойдем по пятого кита, – пояснила я.

– Ура! Так вот, я была красотка и всё схватывала на лету. Я всегда была ласковой, отзывчивой, никому не желала зла. И всегда помогала по хозяйству маме и бабушке. В школе со мной проблем тоже не было: мне нравилось учиться и у меня это всегда отлично получалось. Я вообще убеждена, что всё, что мы делаем с любовью, всегда получается отлично. Хм, – задумчиво зажмурилась Софи, – то есть в юриспруденции у меня не получается именно потому, что я её не люблю… Интересно получается. В моей голове столько полезных мыслей, почему я никогда не задавала себе вопросы?! – кокетливо улыбнулась она.

Я была хорошим ребенком: красивым, умным, добрым. Но никогда себя таковой не считала. Мне словно нельзя было вообще о себе что-то думать.

– А как ты думаешь, почему так получилось, что о себе нельзя было думать? Что первое приходит в голову? – спросила я.