Очнулся, почувствовав мокрое и холодное на своём лице. Голова раскалывалась. Попытался открыть глаза. Передо мной кто-то сидел. Всё расплывалось. Слышал, что мне что-то говорят, но голос был очень далёким, слов разобрать не получалось.
Когда полностью пришёл в себя, увидел перед собой Серёгу. Он стоял на одном колене сбоку и пытался развязать верёвку.
Я сидел на полу спиной к несущему столбу, руки связанны сзади, охватывая столб.
– Что, произошло? – спросил я.
– Серёга, извини. Мне надо было сразу тебе сказать, что Володя хочет поймать зверя, а не убить. Но я не думал, что всё так далеко зайдёт.
У Серёги на скуле краснело огромное пятно.
– А что с тобой случилось?
– Когда ты начал стрелять, Макс подбежал к тебе и ударил прикладом по затылку, затем стал пинать…
«Ах, вот почему у меня все бока болят, – теперь понял я. – Да, Макс был самым здоровым в нашей команде. Два с лишним метра ростом, плечи в два раза шире моих, а кулаки, чуть ли не с голову».
Сергей продолжал:
– …я бросился его оттаскивать от тебя, он заехал и мне… Подбежал Владимир, закричал, начал приказы раздавать. Максу сказал отнести оборотня в клетку, у нас в одном автобусе клетка оборудована. Я вначале не хотел выполнять, но он заорал, что под суд пойду за невыполнение приказа президента. Пришлось тащить эту зверюгу в клетку.
– Постой, а разве я его не убил, я ведь в упор стрелял?
– Понимаешь… у нас пули специальные. Они усыпляют животное, а не убивают.
– Вот про какую разницу говорили…
– В общем, Володя отнёс тебя в дом, а мы с Максом закрыли эту тварь в клетку, но для него, снотворного оказалось мало, он очнулся и начал прыгать на решётку. Выбежал Владимир. Пока они его успокаивали, я побежал в избушку, и нашёл тебя без сознания, привязанного к столбу…
– Серёга, у тебя пистолет есть? – перебил его я.
– Нет, конечно, мне не дали. Единственное не понимаю, почему они взяли к себе в команду новенького, то есть меня?..
– Очень просто, кто-то ведь должен был со мной сойтись. Они ведь все не разговорчивые, а на фоне тебя, вроде как дружная команда. Жаль, нет у нас ничего боевого…
– Как нет, я же тебе на день рожденья подарил один патрон! Он ведь боевой! С серебреным наконечником. Давай заряжу в твой карабин.
Серёга быстро достал патрон из моего кармана, перезарядил ружьё, положил и продолжил развязывать.
В этот момент открылась дверь. На пороге стоял заснеженный Володя с каменным лицом, держа в правой руке, что была без перчатки, пистолет «Беретта»… У них у всех были такие. Хороший пистолет итальянского производства, но что он сейчас делал у него в руке? Почему не в кобуре? Эта деталь почему-то меня очень обеспокоила.
Стеклянными глазами он посмотрел на Сергея, и мёртвым голосом приказал:
– Встань.
Серёга, наверное, понимал, сейчас что-то говорить против, бесполезно… Ещё ослабил, на сколько это возможно узел на моих руках, и медленно поднялся.
Смагин, опять заговорил таким же голосом:
– Николаев, (это фамилия Сергея), ты не выполняешь приказы старшего по званию и по должности офицера… я закрою на это глаза, но в нашей группе ты не останешься. А ты, Сергей, больше нам не нужен, – почему-то от этих слов у меня участилось сердцебиение. – Ловля закончена, живцы нам больше не нужны.
Пока Смагин говорил, я усердно пытался высвободить руки из пут; когда почувствовал слабину на верёвке, Владимир уже направил мне в лицо девятимиллиметровый ствол «Беретта»… Я похолодел от страха. И тут вмешался Сергей:
– Володя, постой, постой, это неправильно, так нельзя. Я знаю, чем занималась ваша группа, но это же не тот, кого вы обычно убираете, это просто гражданское лицо. Он ни в чём не виноват.
Серёга был слишком хорошим парнем для их группы, я, наверное, долго буду вспоминать этот момент. Всё происходило, как в кино, только кадры шли очень медленно. Смагин, перевёл пистолет от меня в сторону моего защитника. Прозвучало два выстрела. Сергей отшатнулся назад, посмотрев себе на грудь. Тут же прозвучали ещё два выстрела, но стрелял не Владимир, выстрелы были на улице. Я не сразу понял, что произошло.
Серёга последний раз посмотрел на своего убийцу, и упал на пол.
Мне наконец-то удалось развязать руки. Правая, мгновенно скользнула на рукоять подарочного ножа, он всегда болтался у меня на ремне…
Володя перевёл на меня ствол пистолета…
Когда я выдернул нож, в дверях появился огромный, чёрный, лохматый зверь. Его жёлтые глаза горели от ненависти ко всему живому. Из раскрытой пасти на пол струилась кровь.
На груди у этого чудовища, были видны кровоточащие раны от выстрелов. Видимо он сломал клетку, а Макс пытался остановить его пистолетом. Он был такой большой и такой глупый, этот Максимка.
Я откатился в сторону, в момент, когда зверь прыгнул на Смагина. Человек даже не успел повернуться, чтобы увидеть глаза смерти.
Очутившись на спине Владимира, оборотень сразу воткнул свои смертоносные клыки ему в затылок, послышался жуткий хруст… Я понял, что если не нападу на оборотня первым, со мной будет то же самое, и изо всех сил вогнал нож в левый бок волку, тот взвыл, и наотмашь отбросил меня к стене. Ударившись об неё, я упал на пол, но тут же поднялся, хоть и с трудом. В полуметре лежал мой карабин, заряженный одним боевым патроном…
Оборотень, медленно, с усилием поднялся на задние лапы. Примерно одного роста со мной, (мой рост метр восемьдесят пять), он был таким, каким мне и снился: задние лапы короткие, непропорциональные туловищу. Руки-лапы мощные, с длинными острыми когтями. Голова широкая, больше чем у обычных волков, а глаза… в глазах смерть. От такого взгляда кровь в жилах стынет.
Зверь стоял передо мной в нескольких метрах, из бока и ран на груди сочилась кровь, он тяжело дышал. Моё дыхание тоже было тяжёлым. В правой руке я держал нож, с него стекала густая, тягучая жидкость, такая же, как у оборотня из пасти. Мы стояли друг против друга.
Решив, что ждать смысла не было, бросился к карабину, а зверь ко мне…
Грохнулся на пол, рука схватила оружие, а палец лёг на спусковой крючок. В момент, когда хищник почти дотянулся до меня, прозвучал выстрел. Пуля попала в середину груди приостановив на мгновение прыжок, дав мне время откатиться в сторону. Оборотень грохнулся, но тут же попытался ещё раз подняться, и снова рухнул, замерев уже насовсем.
Я подбежал к Серёге, потрогал пульс, он едва прощупывался. Взяв тряпку, прижал её к ранам на груди, под голову, положил подушку с лежака. Каким образом мой защитник был ещё жив, не знаю.
Он пришёл в себя, и начал что-то бормотать, я приложил ухо к губам.
– …беги отсюда… Смагин сообщил… тебя будут иска… – вырвался последний вздох, и его тело на полуслове отяжелело. Закрыв ему глаза, накрыл одеялом.
Интерес к волку у меня пропал, я быстро стал собирать свои вещи. Возле Володи лежал пистолет, подняв его, достал магазин, осталось тринадцать патронов.
«Любимое число», – печально усмехнулся, вставил на место магазин, и сунул пистолет в мешок.
Подняв подарочный нож, обтёр его и, вложив в ножны, ещё раз посмотрел на мёртвого оборотня. Тот почему-то не превращался в человека, как это показывают в кино. Тяжело вздохнув, я вышел на улицу и направился к джипу.
Проходя мимо последнего автобуса, который и был клеткой, увидел, что задняя дверь, а за ней и решётка выломаны. Рядом на снегу лежит обезглавленное тело Максима, голова торчала из сугроба метрах в двух от него.
«Получил своё! Карма. Он, наверное, и не знал такого слова. Если ты делаешь что-то плохое, тебе это возвращается».
Я сел в джип, тот долго не хотел заводиться, но минут через десять всё же сжалился надо мной. Мне надо было решить, куда ехать, мост ведь обвалился. И тут я вспомнил. Когда мы ходили по лесу, наткнулись на просеку, она шла километрах в трёх от зимовья. Машина тронулась по задуманному маршруту, разгребая сугробы, как ледокол льды.
