Олег Рыбаченко в свою очередь, сражается, как ни в чем не бывало… Хладнокровно набирает очки, а затем заканчивает в четвертом раунде… И движения по-прежнему точные и быстрые…
До финала с советских спортсменов дошли только они вдвоем - представители самой младшей возрастной группы. Супертяж среди детей, и средневес… Чемпион веса мухи получил за несколько часов до вылета травму, а замену ему найти не успели…
Так что в финале оказалось только двое русских, а все остальные, разумеется, немцы, которые будут разыгрывать золото между собой…
Соревнования активно снимают на пленку… Дмитрий с отвращением поморщился:
- Вот так они нас хотят опозорить! Будто мы русские хуже немцев и вовсе не арийцы!
Олег Рыбаченко замотал головой:
- Да нет! Всякое деления национальностей на полноценные и не полноценные, абсурдно уже собственной постановкой вопроса. Да и что тут говорить, если наши идеи в целом интернациональны!
Дмитрий, хихикнув, согласился:
- И бить мы их будем интернационально…
Перед финальным боем был разумеется перерыв… И тут немцы построили советским мальчишкам очередную пакость… Якобы предложили натереть глянцем кеды. Но в результате обувь на ногах пацанов вдруг размягчилась и стала осыпаться…
Пришлось ее скинуть и бежать мыть в раковину… Дмитрий не на шутку рассердился:
- Да зачем они это сделали? Хотели нас спровоцировать на драку, а затем снять с соревнований?
Олег Рыбаченко вполне логично заметил:
- Да не только это! Они еще захотят показать, что в СССР нищета, и даже ведущие спортсмены вынуждены на соревнованиях выступать босые. Мол, какие в России бедные дети!
Дмитрий предложил:
- Может, попросим кеды у наших старших товарищей? Тебе, правда, будут велики, но для меня найдутся!
Олег Рыбаченко отрицательно замотал головой:
- Нет стоит! Мы им покажем, что способны побеждать и в самых тяжелых условиях. Кроме того мальчишкам нашего возраста не зазорно ходить босыми… Как говорят босоногое детство…
Дмитрий с такой силой сжал кулаки, кто костяшки захрустели. Юный боксер произнес:
- Ну, они меня разозлили! Нет, они просто конкретно разозлили!
Олег Рыбаченко ответил:
- Так пускай злость придаст тебе и мне силы.
Тут воспоминая прервало прикосновение прикованного рядом Дима, мальчишка шепнул:
- Ты это тоже видел?
Олег Рыбаченко лаконично ответил:
-Да!
Снова полил дождь, что не вполне типично для крымской весны. От этого и противно и зябко. Даже еще грязно, а формирующиеся на подошвах мозоли противно ноют от размокшей холодной воды. В лес колонна с босоногими пленницами вошла ещё через несколько часов, уже ближе к вечеру. Видимо эсесовцы спешили торопясь укрыться от дождя. Мальчишка-пионер почти позабыл о том, что с ним случилось. Да и к лицу юному ленинцу думать, о холоде, мокрой насквозь одежде, закоченевших ногах и стальных из прочной нержавейки оковах, которые стёрли запястья до крови.
Дмитрий прервал молчание и заявил:
- Вроде бы я успел облазить за зиму Крыма, но… Тут как-то не по земному!
Олег Рыбаченко согласился, мотая головой:
- А с нами вообще все не как у людей!
Лес оказался грандиозен. По сторонам от дороги строем стояли сосны - в три-четыре обхвата, с красно-коричневой трещиноватой или желто-оранжевой как крупная чешуя рыбы корой, вознёсшие на дикую просто высоту компактные вечнозелёные или голубые кроны.
А на ветвях еще и цветы, что вроде - петуний. Не лес, а сказка, ощущение попадания в иной мир. Но есть и минус - в грязи на дороге было полно колючек, острых, как настоящие со швейной машинки стальные иголки.
Некоторые девушки уже заохали наступая на них. Дима, сжав руку, Олегу Рыбаченко произнес:
- Это морок! Не верьте видениям!
Мирабела положила ладонь на уже начавший отрастать светлый ежик волос Димы и шепнула:
- Верь не верь! А под ноги смотрите! Не хватало еще занести себе инфекцию!
В подлеске густо рос можжевельник и … уже спелая земляника с клубникою. Дух стоял - смесь весенней сосны и весеннего же клубничного и можжевелового аромата. Показалось, что даже стало теплее. И просто-таки не верилось, что в сотне шагов отсюда - мокрая, пусть не тундра, какая тундра может быть в Крыму? Но все равно, паскудная погода и чёрные холодные скалы, под которыми маршируют фашистские орды. Жаль, что восхищения хватило ненадолго - вернулись боль в руках, рту и спине, холод, сырость, и Олег Рыбаченко почувствовал себя очень несчастным. Просто до предела.
Впрочем… отличник-пионер вдруг усмехнулся. Он уже не раз за короткое время пребывания тут в плену думал: ну, всё плохо, дальше и хуже некуда! И каждый раз оказывалось - очень даже есть куда.
Странным образом эта мысль немного утешила. Олег даже стал вспоминать карту Крыма из Атласа. Но не мог её вспомнить - и сбился на недоумённые размышления о том, что всё-таки произошло нечто совершенно невозможное. Можно попасть в иное время - это фантасты со времен Марка Твена полюбили. В иное пространство, что современнее, на иную планету - предположим! Чёрт с ним, с разумом - вдруг это сверхцивилизации; люди которые на миллион лет опередили в развитии человечество балуются! Все невозможное возможно - знаю точно!!!! Но чтобы при этом менялась и твоя сущность, память, все выражение и не только у тебя?! Это уж тотально - беспредельное и запредельное…
Олег Рыбаченко спросил Дмитрия:
- А у тебя план на бой есть?
Мальчишка ответил:
- План простой - бей! - Тряхнув худющей, на которой видна каждая косточка спиной добавил. - А хорошо все-таки, когда ты не просто скелет, а на тебе играет могучая мускулатура. Хороший сон… А вот ты стал меньше!
- Маленький, но удаленький! - Банально, но метко ответил Олег.
А дорога стала ровнее, между тем оживилась. И так странно, что в Крыму, да словно все вымерло. Пару раз навстречу проскочили мотоциклисты с ненавистной черной свастикой. А затем минут пять навстречу же тянулся обоз - запряженные философского вида битюгами большие возы с закрытой дерюгой поклажей, на которых сидели нахохлившиеся полицаи-мужики в камуфляжных плащах и повязках предательства. Тоже в сопровождении транспортера. В отличие от танков, их у Гитлера много. Потом ещё один отряд на грузовиках, плюс мотоциклы с коляской легко обогнал пленных девушек-рабынь. Машин сто, никак не меньше, почти все раскрашены под цвет хаки.
На ходу гитлеровцы перекликались с едущими в голове колонны пленников и по сути рабов всадниками, и Олег Рыбаченко мог поклясться, что голоса были насмешливые. Конвоиры-эсесовцы отмалчивались. Доктора ехали на каких-то бронниках по форме словно черепахи и тяжелые, еще гусеницы тянут. Ощетинились пулеметами. А ведь похоже, подумал Олег, им не очень-то по душе эта роль - надзирателей-конвоиров… Даже свои зверские морды спрятали.
Дима заметил:
- Палачей и в Германии не уважают!
Мирабела опять что-то сказала, кивая вслед мерзким воинам СС. Олег вздохнул:
- Перебить бы их! Всех до одного, до Гитлера!
Дима заметил со вздохом:
- Эх, не понимаю их языка. А то бы спросил, скоро ли наконец придём…
Олег Рыбаченко вяло заметил:
- Я знаю немецкий, но толку от этого немного!
Дождь между тем перестал, и над деревьями расчистилось небо, появилось солнце. У Олега Рыбаченко появилась ещё одна проблема - всё сильней хотелось в сортир обеими способами. А что-то подсказывало: вряд ли из-за этого станут останавливаться. Почему-то невозможность такого элементарного дела, то, что он и тут зависит от чужой воли, мальчишку-пионера, обозлила донельзя. Кроме того, желание становилось довольно-таки мучительным. И эсесовцы, и их прислужники решали эту проблему, не останавливаясь, но это вызывало лишь отвращение, а не желание последовать их примеру.
Вот иногда и жалеешь, что покормили достаточно, чтобы вызвать нужду. Умеют фашисты причинять проблемы - прирожденные садисты. Или их так партия воспитала?
Олег Рыбаченко уже начал изводиться всерьёз, когда вдруг потянуло в ещё сыром воздухе, дымом, потом послышался собачий лай и людские голоса, справа резко, сразу началась росчисть, на которой что-то делали солдаты - всего десятка три, а за нею поднимались дымки над каменными и массивным строениями. От дороги стремглав улепётывали к расположенным в поле одетые в камуфляж дети. Не русские, судя по выкриками и повязкам со свастикой, их штук двадцать - бежали и вопили. К тому времени, когда колонна подошла к селению, навстречу уже вышло не меньше дюжины солдат - с большими гранатометами и переносными пулеметами, снабжёнными широкими подствольными приспособлениями. Их возглавлял здоровенный старик в форме генерала СС.
