Обнаженные до пояса негры заколотили в африканские конги и перкуссии. Сотни полуголых танцовщиц-латино в экзотических перьевых костюмах задергали ягодицами в такт барабанному бою…

      Мафиози один за другим спускались по трапу к ковровой дорожке. Залпами загрохотали пушки. Взводный почетного караула со страху отдал честь. Батиста щелкнул каблуками. Пока еще президент Сан-Мартин по инерции тоже козырнул и приподнес американцам на подушечке символический ключ от Гаваны, что послужило сигналом к запуску фейерверка и воздушных змеев. Ворота города, во все времена считавшегося неприступной крепостью, на сей раз открывали чужакам добровольно. Толпа ликовала, улыбаясь во все зубы и благоговейно ахая всей грудью. Теряющие гордость становятся лакеями тех, кто предпочитает гордости гордыню…

      Не до ликования было лишь высокому парню с вьющимися черными волосами, голова которого возвышалась недосягаемым пиком над макушками смешанного человеческого леса. Ему только исполнилось 20 лет, и он не стеснялся в своих выражениях и не пытался сдерживать свой гнев.

– Неужели вы слепы!? Они же не скрывают пренебрежения к этому ничтожному паяцу! – во весь голос продекларировал он, чем жутко напугал стоящих рядом людей. Они шарахнулись от него, словно от прокаженного, и рассыпались по сторонам.

      Спустя мгновение рядом уже никого не было. Окружающие глазели на разговорчивого здоровяка с почтительного расстояния, не желая ни ввязываться в дискуссию с безрассудным юношей, ни, тем более, вызывать полицию, наводнившую в этот день набережную Эль Малекон. Однако любопытство – это уже не равнодушие.

      Вдруг "исполин" почувствовал легкое прикосновение нежной девичьей ладони. Его тянула за руку прекрасная блондинка, похожая на доброго, но очень хрупкого ангела. Она влекла его за собой подальше от опешивших зрителей.

– Зачем ты подвергаешь себя такому риску? – спросила она, когда увела оратора от народного скопления на приличную дистанцию.

– А тебе приятно смотреть, как кубинцев превращают в людей второго сорта только потому, что мы беднее! – пламенно произнес молодой красавец.

– Не похоже, что ты беден. Я встречала юношей победнее тебя, – оценила девушка его одежду и обувь.

– Я сын латифундиста, но это ничего не меняет. Всю нашу землю скоро за бесценок скупят янки. А тех, кто будет отказываться им ее продавать, они будут в ней закапывать.

– Сын латифундиста? – переспросила юная красотка.

– Да, я сын дона Анхеля Кастро и Лины Рус Гонсалес. Меня зовут Фидель Алехандро, а тебя?

– Я Мирта Диас Балларт, – представилась девушка, – Но если ты – сын латифундиста, то возможно и твоя семья получила приглашение на благотворительтный бал, который устраивает президент Сан-Мартин в отеле "Националь" в честь американских друзей Кубы.

– Друзей Кубы? – Фидель нахмурил густые брови и зашипел словно кобра, – У Кубы только два друга – честь и достоинство. И поверь мне, демагог, лижущий ботинки "гринго", будь он хоть трижды профессор, не сможет долго обманывать народ. Наш президент всего лишь кукла из папье-маше, которую вот-вот скинут с запястья и поменяют на новую. Истинные кукловоды обучат новую куклу нескольким вещам – громче гавкать на собственный народ, с улыбкой кланяться хозяевам и нещадно расправляться с теми, кто покушается на их собственность.

– Ты всегда был таким злым? Или только, когда увидел холеных "гринго", одетых лучше тебя? – прервала его речь Мирта.

– А ты всегда была дурой, или стала ей в тот момент, когда перекрасилась в блондинку!? – нагрубил Фидель и тут же отчалил подальше от карнавального шествия, раздраженно приговаривая на ходу, – Какая разница, кто как одет?! Можно проходить всю жизнь в одном и том же, главное, чтобы одежда была чистой и выглаженной, как военный фрэнч…

      Оскорбленная сеньорита простояла с минуту в гордом одиночестве, затем процедила в пустоту:

– Грубиян, я натуральная блондинка! Ну, и черт с тобой! Мне надо готовиться к балу.

      Проглотив обиду, Мирта побежала домой. Там ее уже ждали маникюрша и портниха с готовым новым платьем. Пошив дорогостоящего наряда щедро оплатил богатый дядя – будущий министр правительства Батисты.

________________________________________________

*Гемблинг – сленговое выражение, обозначающее «игорный бизнес», зачастую термин используется для описания игорного недуга – патологического влечения к азартным играм.

* Трудоустройство "армии" проституток после революции стало сущей головной болью победителей. По воспоминаниям работников советского посольства, трудившихся на Кубе в первые годы революции, Кастро приказал посадить их за руль государственных такси. Количество дорожно-транспортных происшествий резко возросло, но инициатива была заморожена лишь после аварии, в которую по вине бывшей проститутки, перепрофилировавшейся в шоферы, попал сам команданте.

"капо ди тутти капи"* – босс всех боссов (ит.)

* * *

      Часам к восьми вечера к "Националю" начали подтягиваться лимузины. С легкой руки действующего президента вся кубинская элита – крупные землевладельцы, политики, военные, богема – прибыли засвидетельствовать свое почтение американским инвесторам. Всех угощали тортом и кофе. Официанты в бабочках держали на подносах фужеры с французским шампанским. Текила-герлз в стеганых портупеях с солонками и рюмками, вставленными в патронташ, разносили мексиканское пойло. Девушки в котелках и фраках на голое тело предлагали шотландский виски. Традиционный кубинский ром разливали в лобби-баре. Предполагалось, что "гринго", еще не успевшие его распробовать, сосредоточатся у стойки. Местные же предпочтут зарубежные напитки.

      Джазовый оркестр виртуозно исполнял "Серенаду солнечной долины". Фрэнк Синатра для здешней публики был не Бог весть какой звездой, но как конферансье выглядел довольно сносно. А если бы и нет, то кто бы здесь посчитался с мнением местных царьков.

      Постепенно, примерно к полуночи, роль кубинцев сузилась до бесконечных заверений и клятв в верноподданичестве властям и демонстрации гостеприимства к янки. Иные жены местных нуворишей, те, что поправляли платья, выразили свое радушие к чужестранцам в весьма своеобразной форме прямо в номерах отеля. "Гринго" были довольны.

      Синатра почему-то пригласил к микрофону не президента, а полковника Батисту. Сей сюрприз подействовал на местную знать отрезвляюще – стало понятно, кому янки отдают свое предпочтение. Недвусмысленный намек был равен публичному унижению Сан-Мартина.

– Дамы и господа! – воодушевленно, с фужером в руке, начал будущий диктатор. Батиста не испытывал дискомфорта в отношении сконфузившегося президента. Такими мелочами он себя не утруждал. А вот тост. Надо сказать все правильно. Это важно, – Вы знаете меня, как ярого поборника демократии и приверженца закона. Я горд тем, что свои убеждения я выковал там же, где получил свое образование. Это была военная академия в простирающейся всего в девяноста милях от нас огромной дружественной стране, оплоте свободного мира и надежном щите против коммунистической чумы, нашем великом северном соседе – североамериканских Соединенных Штатах! За наших друзей!

      Он закончил на пафосе, и толпа зааплодировала. Все, кроме одного человека…

      Мирта ошиблась, когда предположила, что отец Фиделя дон Анхель Кастро Архиз получит приглашение на вечеринку в "Националь". Во-первых, дон Анхель жил в далекой провинции Ориенте, во-вторых, был незаметным для столичной публики землевладельцем средней руки, к тому же малообразованным, хотя и живо интересующимся политикой. Ну, и в-третьих, простолюдин по происхождению, иммигрант из беднейшей испанской провинции Галисии, Анхель достиг всего в жизни лишь благодаря природной смекалке и натруженным мазолистым рукам – бывший галисийский крестьянин чувствовал себя неуютно в присутствии спесивых наследников крупных латифундий, не смотря на то, что о его богатых урожаях тростника в окрестностях Сантьяго ходили легенды.