– Нет, – ответил тот, второй, которого я тоже не узнала, старательно принюхиваясь. – Я ничего не чувствую.

– Я тоже, – прошипел мэр, старательно озираясь по сторонам.

– И я, – съёжился директор, глядя себе под ноги.

Незнакомец, который учуял мой запах, резко выдохнул, ещё раз крупно вздохнул, пошевелил носом и с сомнением в голосе произнёс:

– Показалось, наверное.

Похоже было, что червь сомнения всё ещё точил его, но потихоньку сдавал позиции. Я не собиралась рисковать и из-под колпака не вылезала, поэтому всё происходящее вокруг было словно подёрнуто туманом, а звуки доносились не совсем чётко, как-то глуховато, но общая картина была мне ясна.

Крысиный нос незнакомца ещё некоторое время подёргался и затих.

– Сюда никто не ходит, – шёпотом выдавил из себя мэр и испуганно огляделся. – Кому нужны заброшенные пещеры?! К тому же оно далеко от города, это место. Дороги сюда нормальной нет. Достопримечательностей тоже никаких. Жилья поблизости не наблюдается. Самое безопасное место для встреч.

– В следующий раз встретимся в заброшенном карьере, – сказал первый незнакомец. Он всё ещё принюхивался и был настороже, но чувствовалось, что накал подозрительности ослаб и никаких мер не последует. Видимо, он был главным в этой четвёрке уродов, потому что с ним никто не спорил, и голос его звучал гораздо громче и увереннее, чем у его собеседников.

– Можно и там, – безразлично пожал плечами мэр. – Всё равно у нас практически всё готово, всё под контролем, так что бояться нечего.

– Чужаков в городе нет, – вклинился в разговор второй незнакомец. – Мои люди скупают всё жильё, которое выставляется на продажу, все земельные участки, магазины и …

– И вообще всё, что можно скупить, – продолжая перечень, с тайной завистью в голосе ухмыльнулся директор школы. – Оно и не удивительно. С такими-то деньгами…

«Интересно, – мимолётно подумала я и снова нырнула в вакуум, – как они сюда добрались? Не пешком же притопали?»

Я нигде не увидела и не ощутила присутствия техники, в которой обязательно был бы водитель или охранник, или тот и другой вместе.

Не успела я подумать о транспорте, как до меня донёсся еле слышный звук – это явно работал двигатель.

Четвёрка крысоголовых степенно прошла в сторону заброшенной дороги, которая уходила вбок, чуть не доходя до пещер, и вскоре к ним подъехал огромный чёрный вездеход. Они загрузились в машину и уехали, а я облегчённо вздохнула.

Некоторое время я прислушивалась к окружающему, но вокруг царила тишина, и я успокоилась. Посидев ещё немного в своём убежище и окончательно убедившись в том, что мне ничего не грозит и неожиданностей больше не будет, я выбралась наружу.

Идти в пещеры не хотелось. После посещения их крысоголовыми они потеряли для меня всякую привлекательность. Мне было откровенно страшно. Брезгливость тоже никуда не делась; порою она даже заглушала страх.

Прислушавшись к голосу разума, который вопил во всю глотку, я уж было совсем собралась идти к своему скутеру и ехать от греха подальше домой, как вдруг словно что-то подтолкнуло меня в направлении пещер. То есть, буквально. Думала о том, чтобы направляться к дому, а сама пробиралась к входу в пещеру и лезла в неё.

Зачем?

На этот вопрос я ответить не могла.

При всём желании.

Я не знала, что меня туда тянет, зачем я по собственной воле сую голову в петлю, но с маниакальным упорством лезла вперёд. Я давно оставила позади небольшой пещерный зальчик – обычное место своих посиделок и раздумий – и упорно пробиралась дальше.

Голос разума окончательно охрип от крика и умолк, осознавая своё полное бессилие в данной ситуации. Впрочем, не в первый раз.

Коридоры стали уже, прохладнее и темнее, но меня это не останавливало. Неведомая сила гнала меня вперёд.

Куда?

«Наверняка в преисподнюю, – мрачно пошутила я сама над собой. – И чего я там забыла? Что хочу обнаружить? И, главное, зачем, с какой целью я ищу неизвестно что?»

Увы. На все мои явно риторические вопросы ответов не предвиделось, хотя можно было ответить одним словом – не знаю.

И без того достаточно узкий коридор внезапно раздвоился, и каждый рукав был ещё уже своего прародителя. Я, не раздумывая ни одного мгновения, по какому-то наитию пошла по правому его крылу и вскоре упёрлась в закрытую дверь.

Нет, она не бросалась в глаза и на ней не висел амбарный замок. Всё было тщательно задекорировано пещерным камнем, но я знала, точно знала, что передо мной стена, в стене – дверь и она закрыта.

Я на мгновение прикрыла глаза, настроилась на окружающее пространство, старательно стала его сканировать и почувствовала, что за дверью – пространство. Огромное. Оно напичкано чем-то и … кем-то. Или мне показалось, что там есть кто-то живой. И не один.

Перед глазами мельтешили какие-то тени, но большинство предметов были недвижимы.

Помещение явно не пустовало. Пустое место посылает совсем другой сигнал. И ещё я вдруг ясно ощутила, что, если я не хочу попасть в беду, убраться отсюда мне надо немедленно, что я и сделала с самой доступной мне по быстроте скоростью.

Я пулей вылетела из мрачного подземелья, мгновенно оседлала верный скутер и рванула домой, словно за мной черти гнались.

Думать о крысоголовых не хотелось, но не думать о них я не могла…

Домашние дела я выполняла машинально, словно робот. Загадочные крысоголовые не выходили у меня из головы, но я ничего не могла понять из того, что увидела, и ничего не могла хоть как-то объяснить. Липкий, но, к счастью, вполне управляемый страх, остался. Примириться со страхом я могла, а вот с появлением крысоголовых монстров в моём любимом городе – нет.

В самом деле, город, в котором я родилась, выросла и живу, дорог инее ещё и тем, что здесь же обретают мои потомки – продолжатели рода, и за них я боюсь гораздо больше, чем за себя.

Я не могу позволить, чтобы крысоголовые испортили жизнь моим детям: добрые дела не замышляют, прячась в катакомбах.

И всё-таки, что у них на голове: маски или…

Ночь я промучилась без сна, а к следующему утру в моём воспалённом мозгу появилась лишь одна слабенькая, дельная, как мне показалось в тот момент, мысль: а не сходить ли в школу и не повидаться ли с директором. Вдруг я пойму хоть что-нибудь, когда его увижу.

Предлог долго изобретать не нужно – очередной внучке скоро идти в школу. Вот и пойду выспрашивать об условиях приёма, обучения и так далее. Разве трудно сыграть поглупевшую от возраста бабушку-перестраховщицу, которая нещадно трясётся над любимой внученькой.

К директору меня пускать не хотели. Зачем?! Вот секретарь. Она документы принимает. Ах, вам этого мало?! Пожалуйте к завучу, она ответит на все ваши вопросы. Так как пожаловать к ней я тоже не возжелала, она пожаловала сама, но толку от этого больше не стало. Только участников мизансцены прибавилось.

Меня уговаривали уже в два голоса, я же, словно внезапно оглохшая и отупевшая, упорно толклась под дверью директора, поправляла нахлобученный на самые глаза косматый седой парик и сверху платок и бубнила, как заведённая:

– Дочка велела всё у самого начальства спросить. У самого главного. А кто тут главнее директора? Нету никого. Вот, значит, мне к нему и надо. К директору, то есть. К самому. Лично. А то что я дочке скажу?! Зачем тогда и ходила?!

Моя тупость была вознаграждена. Настойчивость – вот истинный двигатель любого дела, в который раз я убедилась в этом!

Бедные женщины были уже в мыле и отчаялись оттереть меня от заветной двери, когда эта дверь вдруг резко распахнулась и на пороге появился директор собственной персоной.

– Иван Иваныч! – возопили страдалицы, пытаясь одновременно выдавить из себя фальшивые улыбки и пригладить растрепавшиеся волосы.

По-моему, ни одна попытка не удалась, и они предстали перед собственным начальством в весьма непрезентабельном виде: красные, растрёпанные, с одинаковым диким оскалом на лицах и с выпученными от чрезмерных усилий глазами, практически вылезавшими из орбит.