Пасхальные двухнедельные каникулы кончились, возле пекарен выстроились огромные очереди за хлебом (в течение двух недель в Израиле запрещено торговать хлебом, мукой и макаронами, можно продавать только мацу), дети начали учиться и я стала постепенно забывать об этой жуткой истории.
Тамара позвонила вновь:
- Валерия, как поживаешь? - я со смешанными чувствами слушала ее веселый голос.
- Спасибо, вашими молитвами, - осторожно ответила я.
- Ты мне нужна!
- Правда?
- Валерия, не обижайся, я знаю, ты потратила на меня много времени, работала. Я отблагодарю...
- Тамара, давай серьезно, никаких благодарностей за свою работу я не принимаю - у меня твердые расценки. И если ты хочешь продолжать пользоваться моими услугами, будь добра, оплати предыдущую работу.
- Ну хорошо, хорошо, приезжай, я подготовлю чек.
- А что случилось?
- Я звонила Эйбу, брату Йоси. Он согласился приехать и поговорить обо всем. У него такой приятный интеллигентный голос, но я многого не понимала, что он говорил. Так что, приезжай, помоги перевести. Ладно?
- Переводить с английского?
- Нет, он говорил со мной на иврите.
- Когда он приедет?
- Сегодня к восьми. Он работает в Тель-Авиве и после работы сможет быть у меня только вечером. Мужа с детьми отправлю к золовке, все равно с ними никакого разговора не получится. Так ты будешь?
- Буду, - вздохнув, согласилась я.
К Тамаре я подъехала без четверти восемь. Зная точность англосаксов - а имя Эйб говорило, что его владелец - выходец из Америки или Англии, я решила не рисковать. Поднявшись на третий этаж, я позвонила.
Дверь открыла взволнованная Тамара. Она была принаряжена, накрашена тщательнее, чем обычно, когда ее синие тени кажутся подбитыми синяками.
- Проходи, - сказала она.
Квартира блестела. На столе, покрытом вязаной скатертью, стоял домашний торт, а вокруг него в вазочках лежали варенье, фисташки и разное печенье.
- Вижу, ты основательно подготовилась к визиту, сказала я и взяла одну фисташку.
- Валерия, вот чек, я даю заранее, чтобы потом при нем не расплачиваться.
Глянув на чек, я поняла, что сумма вполне достаточная.
- Спасибо, - сказала я, пряча его в сумку.
- Ты знаешь, я должна бежать, - она виновато улыбнулась.
- Куда?
- Только что позвонили из турбюро. Там пришел один клиент, которому я продала путевку и устроил скандал. А без меня никто ничего не может решить. Ему завтра утром вылетать, а он что-то там хочет поменять. Я быстро... Хорошо?
- А как же я?
- Ничего страшного, - Тамара уже сбрасывала тапочки и надевала туфли, примешь его, как положено, попьете чаю, все на столе, а я мигом.
И она исчезла.
Нет, все-таки эта женщина непредсказуема! Сплошной ветер в голове! И ошибка с клиентом, я уверена, тоже по ее вине, несомненно.
Высыпав на тарелку фисташки, я принялась меланхолично их грызть, не вполне представляя, о чем же я буду разговаривать с этим заморским Эйбом.
Ровно в восемь раздался звонок. Я поспешила к двери, открыла ее и несколько смущаясь, поговорила на иврите: "Проходите, пожалуйста".
Гость кивнул и вошел из темного подъезда в ярко освещенный салон Тамариной квартиры.
Без бороды его было не узнать.
- Авраам Брескин, - пролепетала я в изумлении.
- Да, - он сделал еле заметный кивок, - Авраам, или Эйб, как привыкли меня называть в Штатах.
- Проходите, присаживайтесь. Хотите чаю?
- Нет, Тамара, спасибо. Не нужно.
Только я открыла рот, чтобы сказать ему, что я не Тамара, но что-то остановило меня.
Авраам сел за стол и положил рядом с собой элегантный кейс. Без бороды он выглядел точной копией того парня на фотографии, постаревшей копией, разумеется, но все равно - сходство было очень заметно.
- Так о чем мы будем с вами говорить, Тамара? - спросил он и я обратила внимание, что кончики его пальцев подрагивают.
- Я... я даже не знаю... - пробормотала я, кляня себя, что впуталась в эту историю. И чего я сразу не сказала, что я не Тамара? А теперь было уже поздно. Он бы подумал, что я над ним издеваюсь.
- Зато я знаю, - жестко сказал Брескин и выражение его лица изменилось. Дежурная вежливость перешла в откровенную ненависть, - вы хотите поговорить о наследстве моего отца!
- Нет, почему так сразу о наследстве? - боже, какую чушь я несу! Хотелось бы просто познакомиться...
- Зачем? - презрительно сказал он. - Зачем мне с вами знакомиться? Для чего вы мне нужны?
- Как для чего? Все-таки Йоси был ваш брат!
- Брат?! - в интонации Тамариного гостя прозвучала издевка. - Да зачем он мне нужен был, этот брат? И он без меня прекрасно обходился. А вот когда отцу совсем плохо стало, тут-то братец и объявился. А почему бы и нет? Писатель Исаак Брескин умер миллионером.
- Ну почему вы все переводите на деньги? А если это естественная радость сына, который нашел отца? Пусть ненадолго, но нашел...
- И все тут же распустили слюни! Как же, сын нашел блудного отца! Ах, какая встреча. Все рады и счастливы!
- Кроме вас, - констатировала я.
- Я рад, что вы понимаете это, - он как бы в шутку поклонился и я заметила у него на затылке белую ермолку.
Вот так наступает озарение. Мне стало вдруг так горячо, что я мгновенно вспотела. Глаза увлажнились и передо мной промелькнули все этапы двойного убийства: кричащая Тамара возле гостевого домика, рассказ Марка об убийце, сам Марк, лежащий в зарослях авокадо, отказ Рафаэля признаться в убийстве...
- И поэтому вы его убили! - выдохнула я, не понимая, что надо сдержаться.
- А ты понятливая девушка, - сказал Авраам, пододвигая к себе кейс.
Он неторопливо открыл его, достал оттуда пистолет и не спеша взвел его. Я в ужасе прижалась к стене.
- Сидеть! - рявкнул он, указывая на стул, с которого я только что вскочила. - Иначе я застрелю тебя на месте.
- Н-нет, пожалуйста, я уже сижу, - страх сковал все мои члены.
- Так вот, ты должна понять - я не маньяк какой-то, чтобы убивать и получать от этого удовольствие. Мне это противно. Но что прикажете делать, Брескин обращался как бы не ко мне, а к суду присяжных, - если я, законный наследник своего отца, единственный его сын, находился около него все время его болезни, а в последний момент приезжает какой-то алжирец и отбирает у меня (мне казалось, он скажет: "чечевичную похлебку") моего папу!
