"Еще скажу: не почти кто-нибудь меня неразумным; a если не так, то примите меня, хотя как неразумного, чтобы и мне сколько-нибудь похвалиться. Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии при такой отважности на похвалу; как многие хвалятся по плоти, то и я буду хвалиться. Ибо вы, люди разумные, охотно терпите неразумных; вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас недоставало сил. А если кто смеет хвалиться чем либо, то, скажу по неразумию, смею и я. Они Евреи? И я. Израильтяне? И я. Семя Авраамово? И я. Христовы служители? В безумии говорю: я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневное стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословенный вовеки, знает, что я не лгу. В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук".
"He полезно хвалиться мне; ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, - в теле ли - не знаю: вне ли тела - не знаю: Бог знает, - восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке, - только не знаю - в теле, или вне тела: Бог знает, - что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими. Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит, или слышит от меня. И чтоб я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтоб я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня, но Господь сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи". И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа; ибо, когда я немощен, тогда силен".
"Я дошел до неразумия, хвалясь: вы меня к сему принудили. Вам бы надлежало хвалить меня, ибо у меня ни в чем нет недостатка против высших апостолов, хотя я и ничто: признаки апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами. Ибо чего у вас недостает пред прочими церквами, разве только того, что сам я не был вам в тягость? Простите мне такую вину. Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. He дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей. Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами".
"Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитер, лукавством брал с вас. Но пользовался ли я чем от вас через кого-нибудь из тех, кого посылал к вам? Я упросил Тита и послал с ним одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас? Не в одном ли духе мы действовали? Не одним ли путем ходили? He думаете ли еще, что мы только оправдываемся перед вами? Мы говорим пред Богом, во Христе, и все это, возлюбленные, к вашему назиданию. Ибо я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю, также чтобы и вам не найти меня таким, каким не желаете: чтобы не найти у вас раздоров, зависти, гнева, ссор, клевет, ябед, гордости, беспорядков, чтобы опять, когда приду, не уничтожил меня у вас Бог мой, и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали. В третий уже раз иду к вам: при устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово. Я предварял и предваряю, как бы находясь у вас во второй раз, и теперь отсутствуя пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять приду, не пощажу. Вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне: Он не бессилен для вас, но силен в вас. Ибо, хотя Он и распят в немощи, но жив силою Божиею; и мы также, хотя немощны в Нем, но будем живы с Ним силою Божиею в вас. Испытывайте самих себя, в вере ли вы? Самих себя исследуйте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть. О нас же, надеюсь, узнаете, что мы то, чем быть должны. Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла, не для того, чтобы нам показаться, чем должны быть; но чтобы вы делали добро, хотя бы мы казались и не тем, чем должны быть. Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину. Мы радуемся, когда мы немощны, а вы сильны; о сем-то и молимся, о вашем совершенстве. Для того я и пишу сие в отсутствии, чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению".
Как видим, Павел близок был к тому экзальтированному состоянию, в котором жили перворазрядные созидатели религий. Идея в его глазах нераздельна была с ним самим. Утешением его в это время было то, как шел сбор в пользу иерусалимских бедных. Македония обнаружила при этом примерное рвение. Эти превосходные люди давали с радостью, с охотой, которые приводили апостола в восхищение. Почти все члены секты потерпели, при своей бедности, материальный ущерб от присоединения к новому учению; но, несмотря на свою нищету, сумели отыскать избытки для дела, которое очень одобрял апостол. Действительность превзошла ожидания Павла; верные доходили до того, что молили апостола принять скудные сбережения, стоившие им стольких лишений. Они сами себя отдали бы, если бы апостол взял их. Павел, доводя щепетильность до почти чрезмерной тонкости, и желая, по его же словам, быть безупречным не только пред Богом, но и перед людьми, потребовал, чтобы повсюду были избраны голосованием депутаты, которым было бы поручено отвезти тщательно запечатанное прошение каждой церкви, дабы устранить подозрения, которые могли бы возвести на него недоброжелатели при обращении с значительными суммами. Эти депутаты, должно быть, уже следовали за ним повсюду, и образовывали вокруг него нечто в роде штаба, всегда готового к исполнению его поручений. Это были те, кого он называл "посланцами церквей, славой Христа".
На это дело Павел употребил всю свою ловкость, гибкость слога, эпистолярное искусство. Чтобы рекомендовать его коринфянам, у него находятся самые живые и нежные обороты. Он ничего не приказывает; но, зная их милосердие, позволяет себе подать им совет. Вот уже год, как у них положено начало делу; теперь надо закончить его; добрых намерений мало. Речь идет не о том, чтобы стеснять себя для того, чтобы другим дать остаток. В таких делах общее правило - равенство или скорее взаимность. В данное время коринфяне богаты, a иерусалимские праведники - бедны; и первым надо помочь последним, а они, в свою очередь, помогут первым. Так оправдаются слова: "у того, кто собрал много, не было лишнего; и у того, кто мало, не было недостатка". Павел просил верного Тита вернуться в Коринф и продолжать там служение милосердию, которое он так удачно начал. Тит был рад был этому поручению и охотно принял его. Апостол дал ему двух товарищей, имен которых мы не знаем. Один был из числа депутатов, избранных для отнесения в Иерусалим приношения македонцев; "его похвала, говорит Павел, во всех церквах, за благовествование". Другой был брат, "которого усердие Павел много раз испытал во многом, и который ныне еще усерднее по великой уверенности в коринфской церкви". Всех этих указаний мало для определения того, о ком именно идет речь. Павел просит коринфян поддержать то доброе мнение о них, которое он постарался внушить этим трем лицам, и для возбуждения в них щедрости пускает в ход маленькую тактику доброты, вызывающую в нас улыбку.
