Риммон, не обращая внимания на облезшую позолоту и обшарпанную слоновью кость рам других зеркал, искал нужное.

Самуила не было.

– Дед! Дед, твою мать! Подъем!

– Есть! – дед проснулся и вскочил с табуретки, дико вращая глазами, и попытался отдать честь. Но почти сразу пришел в себя и собрался перейти в наступление. – Да как ты…

– Ты кому продал зеркало? – прошипел Риммон. – Отвечай, плохо будет! Когда? Кто??? Говори!

Дед дергался и хрипел. Делал он это не просто так, а потому что Риммон одной рукой схватил его за горло, а второй сорвал и отбросил в сторону сигнальный свисток. Наконец Риммону показалось, что клиент дозрел.

– К…как…кое… именно… – простонал директор музея.

– Прямоугольное. Метр на полтора. Рама простая, бронзовая. Внизу, слева, гвоздем выцарапано неприличное слово из пяти букв, обозначающего нехорошего человека нетрадиционной ориентации. Само замазано черной масляной краской.

Дед напрягся, и по лицу было видно, честно старается вспомнить. Наконец покачал головой.

– Не… нет. Такого не… не продавал… зар плата маленькая… а жить нужно… и внуки у меня… я не много… два-три в год, и все… и…

– Да мне все равно, хоть пропивай ворованное! И на другие плевать! Где Са… то, именно то зеркало?

– Не было такого. У меня и по каталогам такого нет. У меня ведь порядок. С документами точно поря…

– Я вспомнил, где тебя видел, – неожиданно сказал Риммон. – Ты раньше в Гильдии Охотников работал, в городе Су. Как тебе удалось сюда перебраться? Из Грязи на Землю?

– Долгая история, – мрачно сказал дед. – И не люблю я ее рассказывать.

– Хм… удивительно, – пробормотал Риммон. Хотя чему удивляться, не он же один может по мирам мотаться, будто по разным комнатам одной квартиры. Таких умельцев пруд пруди. Вот кто-то, видимо, и притащил сюда деда.

– А я вас знаю? – неожиданно перешел на «вы» старик.

Риммон призадумался. Нет, не стоит открывать тайны своей личности. Дед и так запуган до крайности и не утаит ничего. А гигантский показатель харизмы остался в другом мире вместе с игровым аватаром.

– Вряд ли. Просто случайно вспомнил. Так что, точно о черном зеркале из запасников ничего не знаешь?

– Точно, клянусь, чем хотите! Даже и не видел ни разу! А я здесь уже десять лет служу и каждый год делаю инвентаризацию… Не было там такого зеркала уже когда я склад принимал.

– Хм… а какое сегодня число? А год?

Дед изумленно посмотрел на странного человека и ответил.

Выходило, Риммон поместил зеркало в подвал примерно за три года до того как старик сюда трудоустроился.

– А кто до тебя здесь работал?

– Мария Степановна Грымзь. Померла лет семь назад.

Вот и все, подумал Риммон, тупик. Уперла эта Грымзь пророка, расколотила и сдала раму на цвет мет.

– Но она идейная… была, – продолжал дед. – Бедная, но гордая. Она бы ни за что…

Хм. Тогда есть надежда.

– А можно как-то выяснить, кто ходил в то время в запасники? Может, камеры?

Дед покачал головой.

– Кредитов отпускают… в недостаточном количестве, – пробормотал он.

– Продал камеры, да?

Дед покраснел под бородой и ничего не ответил.

– Жулик, – констатировал Риммон. Было ясно, здесь он больше ничего не узнает. Но существовали другие способы найти пропажу. На них он и решил сосредоточиться. Позже.

И не прощаясь, Риммон покинул тело полностью офигевшего кокаиниста. Пусть сами разгребают последствия, злобно подумал рассерженный Риммон. А мне на Гранат пора.

Скажем пару слов об этих последствиях.

Конечно, хотелось бы написать, что парень-кокаинист завязал, остепенился и прожил счастливую семейную жизнь. Но это не так. У нас же правдивая история, а по правде кокаинист умер от передоза уже через год после описанных событий. И оказался на том же столе, что и незабвенный пушер Тряма.

Именно том столе, что проломил голову санитару-некрофилу. Ага, лечили его, лечили, но не вылечили. И многие, очень многие тела были санитаром познаны. Некоторые неоднократно и по-разному. Например, тело негритянки, которое временно занимал Абаддон. Потому и перепугался тогда санитар. Не столько зомби страшился, сколько алиментов. Именно поэтому у него никогда не было детей, и он всю жизнь ограничивался стопроцентно мертвыми женщинами. А тут такое.

Абаддон с великой радостью вырвал черную визжащую душу санитара из тела и сдал в Ад под расписку. Но после информация о том, что он побывал в теле жертвы некрофильского домогательства каким-то образом просочилась почти во все отделы Преисподней, и над Ангелом Бездны стали за спиной похихикивать.

Вельзевула в указанном Риммоном баре Абаддон не нашел и подумал, что наглый демон его в очередной раз обманул.

Счастливее всего судьба сложилась у трех раздетых и фигурно разложенных Риммоном людей. Обнаружив себя в таких интересных позах, они поняли, чего именно хотели все эти годы и поженились. Ага, втроем. А чего? Можно, можно… Главное, правильную религию выбрать.

Тело Трямы, прежде чем вернуться в морг и быть кремированным, совершило два кругосветных путешествия, вышло замуж, было четырежды «убито» разными зверскими способами, двенадцать раз продано на органы и один раз на пельмени, упало с пятнадцатого этажа в толпу политиков, зашибло насмерть не успевшего увернуться президента Эстонии и слетало на Луну.

Ах, да. Старик, Хранитель Музея Линз и Зеркал. Ну, с ним ничего интересного, кроме ревизии и тюремного срока, больше не происходило. До следующей встречи с Риммоном.

– Хочу просмотреть статистику по юнитам. Справка, дай логи событий.

Вот Он сотворил человека по подобию Своему и создал его. Благословил на доминирование. Вот сформирована раса «Человек». Вот человеки самокопируются, базовые ремесла осваивают и по Земле расселяются.

Ага, родился Ситх. С ума сойти! Жуку уже двести тридцать лет, а он все как новенький! Вот что значит ручная сборка! О, а Еба его тоже молодец… После рождения Ситха каждый год исправно беременела и детей рожала. Вон сколько уведомлений пропущено. И так пока им обоим по восемьсот лет не стукнуло, они же одногодки. А потом все, репродуктивный период почему-то кончился. Итого сынов и дочерей у них… уууу… до хрена. А уж внуков, правнуков и прочих потомков… Да, хорошо расплодились. А размножились еще шире, жукокопий и ебокопий с их потомками без применения кибернетики и не счесть.

– Справка, как у нас там дела с Очками Веры? Мдя… Не густо. Плохо народонаселение ее генерирует, даже накопители не полностью заполнены. Нужно разобраться, в чем там дело.

Оба-на… В возрасте девятьсот тридцати лет Жук умер, оказывается. Да и Ситх уже умер, тоже от старости. В девятьсот двенадцать. Ну там все понятно, перепраздновал, а здоровье уже не то, не мальчик.

Еноз у него родился, когда ему двести пять было. Потом еще множество детей настрогал… Но Еноз у Ситха Жуковича был первенцем. Позднее зажигание у человеков. Интересно, они все это время терпят? Нужно будет просмотреть оповещения о познаниях, а то мало ли до чего они там додумались без пригляда. Вот ведь, отвернуться нельзя, сразу начинается не пойми чего!

У Еноза Ситховича в сто девяносто родился Хаинан. Потом снова дети пошли один за другим… Умер старший внук Жука в девятьсот пять. Эх, жалко загадка Лемеха уже неактуальна! Интересный был квест, на логику. Но и Лемех тоже помер.

Хаинан Енозович жил сто семьдесят лет и родил Маселеила. Не сам, конечно, с помощью жены. Кстати, хорошо, что Он функцию самокопирования им отключил перед тем как на Землю отправиться. А то бы сейчас уже кризис перенаселения случился.

В девятьсот десять лет помер Хаинан. Нет, не Хаин Жукович, а Хаинан. Тот до сих пор по Земле ходит, жрет морепродукты, даже изобрел сусими и придумал кучу салатов на основе морской капусты и прочей гадости. Гонит самогон из морской тины и медуз. Пытается перевести народонаселение на рыбно-устричную диету. Заламинировал свою справку и предъявляет ее каждому встречному. Встречные цокают языками и завидуют.