Свист клинка, скрежет разрубаемого металла, крик боли и на песок арены падает рука, сжимающая меч, а я уже наношу второй удар, вбивая закованный в броню локоть Протусу в искаженное болью лицо. Грузное тело с грохотом падает на арену и остаётся лежать неподвижно.
"Вы в честном поединке одолели противника на арене. Желаете добить орка Протуса, или праявите милосердие? Зрители ждут вашего решения.
Добить.
Проявить милосердие."
Ярость накатила на меня, смывая все последствия далеко не лёгкого боя. Если раньше я собирался прикончить противника, то сейчас, после системного сообщения, понял, что не буду этого делать. Эти твари, сидящие вдоль ограждения и наблюдающие за боем, пришли сюда не ради познания. Они смотрели поединок не для того, чтобы научиться лучше сражаться, почерпнуть для себя что-то новое. Эти уроды пришли сюда ради развлечения, чтобы насладится зрелищем, потешить свои низменные желания. Почти все зрители что-то кричали мне, многие показывали какой-то жест рукой
С огромным трудом я смог подавить желание перемахнуть ограждение и устроить резню, чтоб эти твари на собственной шкуре ощутили, каково это, когда острая сталь пронзает твою грудь, или отсекает конечность. Вместо этого я осторожно приблизился к орку, убедился, что он действительно без сознания, а затем нажал "Проявить милосердие" на всё ещё висящем перед глазами сообщении.
"Вы победили в поединке на арене. Награда: 1000 золотых. +2 к репутации с гильдией воинов. Вы выполнили скрытое дополнительное условие задания "Проявить милосердие". Дополнительная награда: + 5 к репутации со всеми светлыми фракциями; +5 к репутации с гильдией воинов."
"Внимание, игрок! Система зафиксировала ваше стремление к свету и предлагает вам стать в ряды светлой фракции.
Бонусы вступления в ряды светлой фракции: +50 к репутации со светом, порядком, стихийными фракциями. +10% к силе заклинаний света, порядка, исцеления, стихийной магии, ментальной магии.
Штрафы за вступление в ряды светлой фракции: -100 от репутации с тьмой, смертью, хаосом. -20% от силы заклинаний тьмы, смерти, хаоса.
Принять предложение Системы.
Да.
Нет."
Без раздумий нажимаю "Нет".
"Ваша репутация с фракцией света понижена: – 20 от репутации с фракцией света."
"Ваша репутация с фракцией тьмы повышена: +50 к репутации с фракцией тьмы."
"Внимание, игрок! При повторном отказе от вступления во фракцию света, Система автоматически сделает выбор за вас, в пользу фракции тьмы."
Ярость, которую совсем недавно удалось подавить, заполнила меня. Шаг вперёд, клинок обратным хватом, а затем раздается хруст пронзаемой плоти. Появившиеся системные сообщения совершенно не читаются из-за кровавой пелены, застилающей взор. Губы сами шепчут слова, набатом бьющие в голове.
– Я. Сам. Буду. Решать. Кем. Мне. Быть.
Что-то большое и теплое коснулось плеча, возвращая меня к действительности. Зрение восстанавливается и я вижу перед собой Сварга, который смотрит мне прямо в глаза. Тут же появляется образ, как маленький детёныш бера осторожно подходит к человеку, в котором я узнаю себя, ложит тому голову на колени и поскуливает. Человек протягивает руку и начинает гладить детёныша, почесывает за ухом и улыбаясь, говорит что-то. Я вспомнил тот момент. Это было ещё до того, как проклятые древние нанесли свой коварный удар. Это было, когда Она была со мной!
Сумбур мыслей в голове развеялся, осталась лишь одна. Нужно отправляться на поиски Ласки, учителя, и других жителей Верд. А для этого нужно подготовиться. К тому же я только что пополнил свой кошелёк.
– Спасибо, друже, что бы я без тебя делал, – обхватил огромную лохматую голову, а затем почесал за ухом питомца. Мы стояли у входа в свою гостиницу, словно только что вышли, – помнишь, Трогард с гномами тебе броню сладил? Нужно что-нибудь похожее здесь отыскать, боевой ты питомец, или кто?
Не мудрствуя, я расспросил первого попавшегося, как пройти в оружейный квартал и мы с Сваргом отправились в нужную нам сторону.
Отступление первое.
Это был странный мир. На любое свое действие Девана получала из информационного поля планеты уведомление в виде рукописного текста. Это жутко раздражало, так как пока она не прочитывала до конца, рукописи не исчезали. Да ещё эта нить, связывающая её с перстнем. Словно псина на поводке, иначе и не скажешь. Хорошо ещё, что мальчишка не дёргает за неё, а ведь может. И вреда причинить ему не получится. Не потому, что нельзя, а потому, что этот молоденький князёк каким-то образом стал настолько силён, что легко отобьется от всех её атак, явных и скрытых.
Богиня охоты размышляла, а сама тем временем летела над широкой дорогой, вьющейся среди перелесков и взгорков. Нет, она не знала, почему её несло именно в ту сторону, куда её несли крылья. Только чувство бывалого охотника вело её вперёд.
Двигающийся по тракту одинокий всадник еле успел удержать коня, который резко шарахнулся в сторону обочины. Игрок "Хлост", эльф 29 уровня, увидев причину, из-за которой его маунт рванулся в сторону, разинул рот от удивления.
Впереди по тракту, прямо по середине стояла красивая амазонка. Вся в кожаной, облегающей одежде, выгодно подчеркивающей её ладную вигуру. Из-за плеча красотки торчал лук, а на поясе в ножнах располагались парные кинжалы.
Красотка, лицо которой выражало крайнюю степень удивления, что-то говорила. Хлост прислушался.
– Не может быть, он же всего лишь человек! – Расслышал игрок слова амазонки, – как он это сделал? Или…
Красотка на несколько мгновений замолкла, а затем громко рассмеялась.
– Темный охотник! Ха-ха-ха! Вот Солнцеликий удивится, когда узнает, что его воин отныне служит не только ему, но и Владыке Нави.
Миг, а затем амазонка превратилась в крупную птицу, которая, громко ухнув, чем вновь напугала коня, тяжело поднялась в небо и скрылась за кронами деревьев.
– Вот почему, когда происходит что-то необычное, рядом нихрена нет никого, чтоб потом подтвердить, если не поверят, – произнес игрок, ещё долго не двигающийся с места после происшествия. А огромная сова тем временем летела обратно в недавно покинутый ею город, изменив все свои планы. Молодому князю требовался присмотр, чтобы он не испортил все, к чему так долго стремились её братья и сестры.
Отступление второе.
В чертогах Солнцеликого, в верхних слоях Прави, шла беседа двух братьев.
– Скажи мне, брат, что ты собираешься делать, когда он вернётся в наш мир? – Произнес высокий мужчина могучего телосложения, которое не могло скрыть свободное одеяние, сотканное из чистейшего льна. Видом говоривший был грозен. Длинные, белые волосы были перехвачены широким золотым обручем, укрывающим высокий лоб, а ярко-синие глаза из под густых, седых бровей, источали неимоверную силу. Длинная, ухоженная борода добавляла ещё больше строгости его виду.
– Ты думаешь, я знаю? Что мы делали в прошлый раз, когда у Перуна пробудилась очередная дочь, не пожелавшая внимать отцовским указам? Вот то-то же! – Собеседник Солнцеликого выглядел не менее грозно. Черные, как крыло ворона в ночи, волосы и борода, не менее густые брови, укрывающие глаза, из которых на собеседника смотрела сама ночь. Одежда на нём была схожей, отличаясь лишь цветом. Говорят, что не существует абсолютно черного цвета, но одеяние Владыки Нави если не опровергало, то могло поспорить с таким утверждением.
