Женщина нервно засмеялась.

- О, понимаю.

- Он дома?

И вновь пауза.

- Нет. Он звонил еще раз. Он где-то на прибрежном шоссе, все еще старается наладить машину. Видите ли... вы меня извините, но если дело касается... безопасности, мне, наверное, не следует вмешиваться.

Юми была воспитана в уважении к желаниям других; так, чтобы не быть навязчивой и никого не оскорбить. Мать называла это вежливостью, отец же принимал такое отношение к себе как должное и единственно верное. Но здесь, у таксофона, Юми было так обидно и больно, что она не в силах была считаться с другими людьми.

- Когда я звонила вам в прошлый раз, вы говорили, что муж делится с вами подробностями своей работы.

- Н-ну... иногда,- неохотно ответила Шерон.

- Джим не рассказывал вам о своем визите к доктору Лео Готтбауму? Я - Юми Готтбаум, его дочь.

- О, понимаю.

- Ваш муж интересовался работой отца. Проектом "ЖС". Сейчас я располагаю нужной ему информацией. Пожалуйста, скажите, как мне с ним связаться?

И еще одна - длиннющая! - пауза на том конце.

- Никак. Он звонил мне из автомата и сказал, что телефон в его машине не работает, а починить машину на станции техпомощи он не может - сегодня воскресение. Возможно, ему придется еще одну ночь провести там, и дома он будет только завтра.

Юми, сильно обеспокоенная, смотрела в окно аэровокзала. Верить ли предчувствиям? Да, она давно поняла: от отца всегда следует ожидать самого худшего.

- Я только что проехала едва ли не все прибрежное шоссе,- спокойно сказала она.- И видела несколько станций техпомощи - они были открыты. Если ваш муж смог позвонить из автомата вам, он так же просто мог бы вызвать буксир. Скажите, вы уверены, что слышали именно его голос?

- Д... да. Голос был его.- Шерон встревожилась.- Что вы хотите сказать?

- Нет, ничего определенного. Просто у меня дурное предчувствие. - Юми немного поразмыслила. Что-то в ней толкало ее повесить трубку, забыть обо всем и поскорее ехать домой, на Гавайи, в обычную неспешную повседневную жизнь. Но, вспомнив, как отец бросил ее здесь, на тротуаре, она вновь обрела прежнюю решимость.- Я понимаю, вы со мной незнакомы, и я прошу слишком многого, но я просто не знаю, что мне делать. Можно мне приехать к вам? У меня - некоторые вещи вашего мужа, и их следует вернуть ему. И, если он снова позвонит, я смогу с ним поговорить.

Шерон собралась было ответить, но осеклась. Юми терпеливо ждала, не обращая внимания на аэровокзал, на объявления о рейсах, толпы пассажиров, снующих через площадь...

- Нет. Не думаю, что вам следует приезжать,- наконец сказала Шерон.- Одно из первых правил Джима: никогда не давать наш домашний адрес кому-либо, хоть как-то связанному с делом. [расследованием].

- Тогда, быть может вы сможете подъехать ко мне? У вас ведь есть портативный телефон? А звонок по домашнему номеру может быть переадресован на него.

- А вы настойчивы,- нервно хохотнула Шерон.

- Нет, вообще-то я не такая. Я живу тихо - спокойно, делаю украшения и продаю их туристам. Для меня сложившаяся ситуация совершенно необычна. И мне приходится очень стараться, чтобы сделать все верно. Пожалуйста, скажите, вы сможете?

- Ладно,- вздохнула Шерон.- Ладно. Где вы сейчас?

На миг Юми позволила себе удовлетворенно расслабиться. Она добилась того, что обычно считала совершенно невозможным.

- Я в международном аэропорту Лос-Анджелеса,- сказала она.- Теперь - как я выгляжу. Я - наполовину японка, в руках - белая парусиновая сумка, а одета я в длинную юбку и белую хлопчатобумажную блузку. Буду ждать у "Федерал Эрлайнс Билдинг", на верхнем уровне.

Threats [Знамения беды]

Шерон появилась в аэропорту лишь через полтора часа. Приехала она в маленьком красном электрическом "фиате" с мятым крылом, погнутой антенной и разбитой фарой. Она остановилась у бровки, перегнулась через сиденье и распахнула дверцу с "пассажирской" стороны. Шерон оказалась симпатичной молодой женщиной с живыми глазами и застенчивой улыбкой.

- Привет,- сказала она.- Вы, должно быть, Юми. Извините, что так долго - мне пришлось искать няню.

- Нет, все в порядке. Рада с вами познакомится, Шерон.

Юми села в машину. Теперь, лицом к лицу с собеседницей, она была не так уж уверена в себе - по телефону быть храброй куда как легче.

А Шерон окинула ее пристальным взглядом и, похоже, на душе у нее стало полегче.

- Я понимаю, это глупо, но я боялась, что вы... окажетесь не той, за кого себя выдавали.

- Я - дочь знаменитого человека, который считает себя выше закона,- сказала Юми.- И я... хочу помочь вашему мужу.

Прозвучало это сурово, без всякого юмора, и обстоятельство это смутило Юми. Она опустила взгляд и расправила юбку на коленях, отметив мимоходом, что внутри машина была в столь же плачевном состоянии, как и снаружи. На полу валялись квитанции заправочных станций, игрушечный грузовичок и смятая автодорожная карта, а крышка бардачка удерживалась в закрытом состоянии посредством кусочка скотча. Наверное, на людях, в своей профессиональной жизни, она еще придерживается образа дамы элегантной, однако в жизни личной не слишком заботится о том, чтобы все было "на ять". Юми почувствовала невольную симпатию к Шерон.

- Итак, вы хотели поговорить? - спросила та.

- Именно. До моего самолета еще четыре часа. Я выкупила свой билет, пока ждала вас.

- Наверное, надо бы куда-нибудь поехать. Как насчет дамбы, в Венеции? Это недалеко.

Юми пожала плечами.

- Хорошо.

Через некоторое время, найдя место для машины, они поднялись по лестнице на белую стену дамбы - 20 футов в высоту, 10 в ширину - укрывавшей в своей тени condos, бары и рестораны, смотревшие некогда в океанскую даль. Променад наверху заполняли велосипедисты, парочки гуляющих, детишки с воздушными змеями и старички, сидящие на скамейках.

- А знаете, я до сих пор помню этот берег,- сказала Шерон, глядя, как барашки волн перекатываются через волноломы и шлепаются в подножье дамбы.- Мой папа некогда водил меня сюда, когда я была маленькой.

- Купаться?

Шерон покачала головой.

- Тогда здесь было слишком грязно.

Они остановились у ресторана, заделанного в дамбу одной стороной и нависавшего над морем; желтый тент был растянут над столиками, расставленными по полукруглому патио. Почти всем посетителям было за 60 и даже за 70. Старики потягивали пиво или кофе, читали старообразные газеты и бумажные книги, в полной мере наслаждаясь уходящим днем.

Едва Юми и Шерон сели за свободный столик, к ним подкатил робот-официант.

- Приветствую вас в нашем ресторане! Меня зовут Фрэнк. Позволите ли принять ваш заказ?

- Господи Иисусе... По-моему, не следует давать роботам имена,- сказала Шерон.

Есть у вас зеленый чай со льдом? - спросили Юми.

- Да, у нас есть зеленый чай со льдом. Для вас - зеленый чай со льдом?

- Да; пожалуйста.

- Один раз зеленый чай со льдом,- сказал робот.

- А мне необходимо выпить,- сказала Шерон.- Белый ром со льдом и содовой.

- Один раз белый ром со льдом и содовой.- Инфравизор робота повернулся, проверяя, нет ли за столиком еще клиентов.- Это будет все?

- Да, это все.

- Благодарю за заказ. Минуточку.

- Я была здесь с Джимом,- сказала Шерон,- несколько лет назад, когда ресторан только-только открылся. Он был неравнодушен к океану. Говорит, есть в нем нечто мистического толка - ведь он так много скрывает под поверхностью... Часами может смотреть на волны... - На миг она погрузилась в воспоминания, но тут же вернулась к настоящему.- Так скажите, пожалуйста, в чем же дело?

Юми сложила руки перед собой, одну ладонь на другую, и посмотрела на Шерон. Лицо собеседницы располагало: честное, открытое, искренне заинтересованное... Завести друга для Юми было слишком тяжелым делом, а доверяться людям - еще тяжелее, но в данном случае не слишком уж разбираться было некогда.