Блокнот и ручка выскользнули у меня из рук и шлепнулись на пол.

Нэйт встал и кивнул Питеру:

— Присмотри за ним.

— В чём дело? — спросил Нэйт, опускаясь передо мной на колени, и взял мои ледяные руки в свои.

Я была не в силах произнести ни слова. Мне казалось, что как только я произнесу это вслух, это станет правдой. И я не хотела, чтобы это было по-настоящему. Только не так.

— Детка, пожалуйста, скажи мне, что случилось.

— Это она, — ответила я. Слёзы обожгли мне глаза.

— Кто?

— Моя мать.

Глава 20

Нэйт

Остаток дня Сабрина провела в нашей постели. Мне хотелось помочь ей, заверить, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить её мать. Но, по правде говоря, я не был уверен, что смогу сделать это. Мы знали, где скрывался Дмитрий, но также знали и то, что здание хорошо укреплено и почти невозможно взять его штурмом. Кроме того, у меня не было никаких доказательств, что это была действительно её мать.

Я не стал посвящать Сабрину во все эти детали, просто держал её в объятиях, несмотря на молчание и слёзы. Она никогда не знала свою мать, но связь между ними всё-таки существовала. Её боль была моей болью. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать как лучше для неё и всё исправить.

Ближе к вечеру её дыхание выровнялось, и она, наконец, заснула. Я встал и спустился по лестнице на первый этаж.

Джордж коротко отсалютовал мне со своего поста у входной двери, когда я проходил мимо.

— Сегодня утром мы обнаружили ещё два дрона. На обоих были установлены камеры видеонаблюдения. Питер и Дэвид отправились на поиски оператора, но никого не нашли. Мы будем продолжать искать, но они могут быть где-то в более отдаленном месте.

Я кивнул в знак благодарности за отчет и направился в свой кабинет. Опустившись за стол, я обхватил голову руками. Уже ходили слухи о нашем героиновом ограблении прошлой ночью. Очень скоро русские взбесятся, как потревоженное осиное гнездо, и будут искать, куда бы нанести удар. Все это было частью плана. Они должны бросить всю свои ресурсы на атаку нашего следующего груза, который прибывал через три дня. Надеюсь, стукач уже рассказал об этом Дмитрию и направила их к реке, где я мог бы установить ловушку, в то время как фактический груз прибыл через аэропорт на юг.

Я ходил по минному полю.

— Как у неё дела? — задал вопрос Ангус, как только вошел в мой кабинет и опустился на диван напротив меня. Под глазами у него были темные круги после нашей поздней ночной операции на реке.

— Как и следовало ожидать. Сам подумай. Узнать, что мать, которую ты считал мертвой, на самом деле находится в руках гребаного психопата, который использует любую возможность, чтобы пытать её, не так уж хорошо.

Я сжал кулаки и пожелал вернуться в те времена, когда всё было не так сложно, когда я мог бы решить все свои проблемы хуком справа и несколькими хорошими меткими выстрелами в тело. Те дни прошли. Я был здесь, играл в шахматы, пытаясь обыграть стукача, который играл в простые шашки.

— Скажи мне кое-что, Ангус.

— Конечно.

— Твой отец когда-нибудь устает от этого дерьма? Он когда-нибудь говорил тебе, что быть боссом — это такой геморрой? Я в том смысле, что пытаюсь понять, твой отец держит это в секрете? Потому что, я хочу тебе сообщить, что быть боссом — это много наворотов и понтов, и некоторые действительно крутые вещи, но это также связано с той ответственностью, которая не дает спать по ночам.

Ангус скрестил ноги, положив лодыжку на колено, и ответил:

— Мой отец в своё время начинал как наемник самого низкого уровня. Он ходил в ирландские фирмы, которые не платили денег за охрану, и вышибал дерьмо, ломал кости и крушил всё там на месте. Только в этом вы похожи, оба такие — можете размахивать кулаками направо и налево, как мельницы.

Я только кивнул.

— Звучит знакомо, — подтвердил я. Подумал, что это даже забавно.

— Но когда он говорит о тех днях, по нему видно, что именно тогда он был больше всего счастлив. Быть боссом — это не то, что он искал. Он такой же, как ты — парень с улицы, крутой и совсем не дурак. Появилась возможность, и он ею воспользовался. Он не был готов стать следующим боссом. Но дело в том, что с тех пор, как он стал главным, наша организация стала лучше управляться и пользоваться большим уважением. Так что есть что-то, что нужно сказать, чтобы начать с самого низа и пробиться к вершине, — разъяснил он, пожал плечами и встретился со мной взглядом. — Возможно, это прозвучит глупо для тебя, но это заставляет меня желать, чтобы у меня был шанс действовать, как вы. Он отправил меня получать образование и убедился, что мне не придется бороться за всё так, как он. Но иногда я думаю, что, возможно, я был бы лучше подготовлен к этой жизни, если бы меня заставили сделать это более трудным путем.

Как бы мне не было трудно это признавать, но он был умным мальчишкой.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы тебе надрали задницу и оставили пару шрамов, я буду более чем счастлив вывести тебя на задний двор и хорошенько отлупить, — я подняла руку, чтобы остановить его протест. — Серьезно, я организую, даже дырку тебе в заднице, и абсолютно бесплатно. Ты видел фильм «Балбесы»?

На его лице появилась усмешка:

— Ты придурок. Ты это знаешь?

— Серьезно. Когда я закончу с тобой, ты будешь выглядеть как тот парень с та-а-аким лицом. Как его зовут? Ленни? Ты же знаешь его. Один глаз устремлен к небу, другой смотрит на шоколадный батончик, все зубы направлены сюда, а ухо слышит океан из Канзаса.

Он рассмеялся, а я изо всех сил постарался сохранить серьезное выражение лица.

— Тогда ты станешь настоящим мужчиной. Никто не будет с тобой связываться, — проговорил я, усмехнувшись, и потер лицо. Было приятно просто смеяться и не думать про всё дерьмо, что навалилось на меня.

Питер просунул голову в дверь:

— Что за хрень здесь происходит?

— Ничего. Просто учу молодого Ангуса, как важно пробраться в дамки.

— У меня есть кое-какие новости, — проговорил Питер, входя. Его подбородок был покрыт тёмной щетиной, одежда помята, а волосы нуждались в расческе. Я предположил, что мы все устали и избиты, но мы не могли позволить себе выпустить пар и сдать назад. Русские не отступят.

Питер бросил на Ангуса мрачный взгляд.

— Я могу выйти, — сказал Ангус и начал подниматься со своего места.

Я махнул ему, чтобы он вернулся:

— Оставайся. Вчера вечером ты пошел с нами, чтобы надрать задницу какому-то русскому, так что ты теперь свой для меня.

Питер разинул рот, но не стал задавать вопросов, а сказал только:

— Это насчет стукача.

— Садись и рассказывай, — я наклонился вперед, поставив локти на стол. Жажда крови начала закипать в моих венах, когда я думал обо всех ужасных вещах, которые я сделаю, когда найду предателя.

— Не надо так волноваться. Я ещё не знаю его имени. Но, в конце концов, мне удалось связаться с моим русским информатором, знающим о делах Дмитрия. Он подтвердил то, что мы слышали о женщине, которую Дмитрий держит в плену.

— Это моя мать? — спросила Сабрина, бледная и такая маленькая, которая вошла в дверь.

Я встал, подвел её к своему креслу и усадил к себе на колени. Ее кожа была холодной на ощупь, и я потер её руки, чтобы немного согреть.

— Я не могу сказать наверняка, но его слова определенно соответствуют тому, что мы знаем о твоей матери.

— Мы должны спасти её, — проговорила Сабрина, расправив плечи. — Дмитрий должен заплатить за то, что сделал.

— Согласен, — сказал я. Уверенность в её голосе подтверждала то, что я уже знал — с Дмитрием всё решилось гораздо быстрее, чем я ожидал. Из-за этих внезапных осложнений с матерью Сабрины наши банды только быстрее сольются, чтобы действовать вместе.

— Мой информатор подтвердил, что стукач уже сообщил, что наш груз будет на реке через три дня. Они уже готовятся взять его силой, но они возьмут с собой ещё больше оружия, чем в прошлый раз.