Ђ Ладно, иди, Ђ кивнула Анна. Ђ А мы?
Ђ Надо уничтожить тут все, Ђ мрачно произносит Семен. Ђ Это гадюшник какой-то!
Ђ Хорошая мысль, Ђ согласился Денис. Ђ Только как? Неужели вы думаете, что вчетвером можно справиться?
Ђ Ты можешь уйти, Ђ предлагает Анна.
Ђ О, конечно! Ведь ты супер вумен, а они, Ђ кивнул Денис на Вишенку и Чаркина, Ђ супер мены! А еще вас пули не берут, у вас чудо оружие, а вокруг одни дураки и неумехи!
Ђ Послушай, Денис! Наши войска находятся недалеко отсюда. Нам нужно выйти на связь, сообщить обо всем, затем забаррикадироваться в помещении, где удобно держать оборону и ждать помощи.
Ђ Отличный план! Ђ криво улыбнулся Денис. Ђ Возьми мобильник у охранника и позвони прямо в штаб. Потом мы все запремся в туалете и будем ждать прилета десантников.
Ђ Господа, позвольте сказать, Ђ вмешивается в разговор Чаркин. Ђ Здесь нельзя долго стоять, охранников хватятся. И разбитая видеокамера тоже того …
Ђ Знаешь Денис, может ты и прав, Ђ говорит Анна, Ђ но я тут такого насмотрелась, что никаких десантников ждать не буду. Сама буду убивать. И всех подряд, тут нет невинных или которые по незнанию!
И после этих слов идет быстрым шагом к выходу из крытого перехода.
Ђ Она права, Ђ соглашается Семен, Ђ я с ней. Плевать на жизнь!
Он уходит следом, а за ним быстро перебирает ногами Чаркин.
Ђ У меня свои счеты с Розенфельдом! Ђ рычит он, грозно вращая глазами.
Ђ Так я ж не против, Ђ шепчет Денис. Ђ Только все как-то по-дурацки, одна сплошная импровизация!
От основного корпуса крытый переход до пещеры отделяют обыкновенные двойные двери. Сразу за ними так называемая "свалка", то есть бокс для отработанного материала. В этом помещении размером пятнадцать на двадцать метров имеется холодильник для трупов и огороженный загон для живых. Вдоль стен выстроились в ряд металлические шкафчики для спецодежды чистильщиков, высится стойка для багров и палок с крючьями. Вход в бокс со стороны основного корпуса перекрывают массивные раздвижные двери с небольшими прямоугольными окошками. Анна входит в бокс, окидывает помещение быстрым взглядом.
Ђ Вот здесь держали людей, Ђ кивает она на загон. Ђ В холодильнике выпотрошенные трупы.
Ђ Резали здесь же? Ђ спрашивает Семен.
Ђ Нет, там дальше есть разделочные, аж два зала.
Ђ У тебя терминология, как у сотрудника мясокомбината, Ђ морщится Семен.
Ђ А это и есть мясокомбинат! Тут людей разделывают, как свиные туши. Без наркоза, без каких либо обезболивающих. Руки ноги привяжут и кромсают!
Они подходят к дверям. Через окошки виден коридор, оканчивающийся еще одними дверями, по бокам за прозрачными перегородками расположены залы. Столы из нержавеющей стали высятся стройными рядами, склонились люди в белых балахонах, иные столы накрыты белой тканью, под которой можно угадать контуры человеческих тел.
Ђ Делаем так: я иду направо, ты, Вишенка, налево, Ђ говорит Анна. Ђ А ты, Чарли, на полусогнутых бежишь в конец коридора и стоишь на стреме. Вопросы есть?
Семен пинком распахивает двери, входит в просторную комнату. Два ряда столов, люди в халатах и распластанные тела. Все "халаты" заняты делом, только один поднимает голову. Продолговатое лицо обрамляет аккуратная седая бородка, в широко распахнутых голубых глазах растет недоумение Ђ мол, какого черта тут делает какой-то сторож? Увидев направленный на него ствол дробовика, лаборант выпрямляется и поднимает руки. С окровавленных перчаток стекает кровь, халат тоже весь в крови. На столе дергается в конвульсиях человек, грудная клетка и брюшина вскрыты, на лицо небрежно накинуто полотенце в голубеньких цветочках.
Ђ What do you want, guard? (Чего тебе здесь надо, охранник?)
Злость и лютая ненависть накрывает Семена с головой. Он стоит, не в силах выговорить слово, только палец все сильнее жмет на спусковой крючок, но выстрела почему-то нет.
Ђ I am a Professor of medicine, chief pathologist of the centre, asking you, dumbass, what do you need? (Я, профессор медицины, главный патологоанатом центра, спрашиваю тебя, дубина, что тебе нужно?) Ђ громко и четко произносит обладатель аккуратной бородки. Услышав гневный голос, остальные люди в помещении тоже отрываются от работы, смотрят на неизвестного в униформе с оружием. Гремят автоматные очереди, все оборачиваются на выстрелы Ђ через прозрачную панель видно, что в анатомичке напротив какая-то женщина в черной форме охранника расстреливает мечущихся людей в белых халатах.
Главный патологоанатом первым понимает, что происходит. Хватает скальпель, рука уходит за голову в замахе, в свете мощных потолочных ламп сверкает узкое отточенное лезвие. Семен судорожно давит на курок, но полукруглая железяка упорно не сдвигается с места. "Предохранитель!!! Я не снял с предохранителя!!!" Ђ вспыхивает паническая мысль. Большой палец жмет рычажок переводчика, тотчас гремит выстрел и рука главного патологоанатома вместе со скальпелем летит в другой конец комнаты, кувыркаясь и брызгая кровью. Выстрелы грохочут один за другим, тяжелый свинец сбивает с ног, пробивает черепа и рвет на куски изнеженные, не привыкшие к тяжелому труду, тела.
Затвор щелкает впустую, дымящаяся гильза падает на пол. Уцелевшие в бойне люди сбиваются в кучу за последним столом. Из груды шевелящихся тел доносятся всхлипы, стоны и сбивчивое, невнятное бормотание. Физиономии мужчин и женщин искажены ужасом, обескровленные страхом лица белы, как медицинские халаты после выварки, посиневшие губы трясутся. Семен хладнокровно заталкивает патроны в подствольный магазин, смутно удивляясь, что никто не делает попытки броситься на убийцу. Даже не пытаются, настолько они все парализованы страхом!
Давно замечено, что люди, с легкостью распоряжающиеся чужими жизнями, чрезвычайно высоко ценят свои. Отправляя на смерть одним росчерком пера сотни и тысячи, они трепетно прислушиваются к биению своего сердца, строго исполняют предписания личного врача, придирчивы в выборе продуктов Ђ вдруг кефир просрочен! Ђ и ни за что не выйдут из дома прохладным вечером, не обмотав шею теплым шарфом. Они не курят и не пьют, кушают салаты и пьют свежевыжатые соки. Цвет и консистенция собственного кала для них важнее тысячи чужих жизней, а частота мочеиспускания возводится в ранг наиважнейшей государственной задачи. Короли и фюреры, председатели правительств и президенты, генеральные секретари и премьер министры Ђ все эти негодяи, прихотью судьбы посаженные на шею народу, любят рассуждать об ответственности, но всячески избегают ее, когда наступает время платить по счетам за миллионы убитых. Мерзавцы, облеченные властью Ђ не важно, над одним человеком, или над целым народом, Ђ боятся до ужаса расплаты за содеянное и нет такого унижения, на которое они не согласны, лишь бы избежать справедливой кары.
