Тычок в ногу приводит в себя, раздраженный голос Знаменского возвращает в реальность:

  – Эй, ваше благородие, извольте выйти … поднимай жопу, патриций хренов!

  Платформа едва заметно покачивается на вытянутых лапах амортизаторов, неторопливый поток воздуха несет прохладу и ароматы распускающихся цветов. Ноги по щиколотки утопают в изумрудной траве, солнце сияет в вышине, согревая природу ласковыми лучами. Первое впечатление – ты в раю! Всмотревшись, Алексей понял – рай искусственный. Рукотворный сад создан людьми, а от злобного солнца защищает купол из кремниевых пластин, которые преобразуют энергию в электричество. Сад – сложное инженерное сооружение. На плоской вершине горы делают громадную эстакаду, проводят коммуникации, насыпают землю, строят дом – нет, дворец! – засаживают травой и деревьями … да, фонтаны и бассейн, а также беговые дорожки, теннисный корт и … и… дальше насколько хватит фантазии. Вонючий пруд с лягушками, карасями и комарами, с удочкой сидеть – а чё? Некоторым для релаксации самое то.

  – Неплохо! – кивнул Алексей, осматривая фазенду. – Одному-то не скучно?

   Волошский поднимает измазанное масляной грязью лицо, распухшие губы кривятся в улыбке, в глазах насмешка и презрение. От посадочной площадки до жилища Волошского – одноэтажный прямоугольный дом – несколько шагов. Дверей нет, видимо, для входа служат громадные, от пола до потолка, окна. Одно из них раздвигается, террасу выходит женщина в простом белом платье до щиколоток, с открытым воротом и без рукавов. Волосы собраны в пучок, на лице нет макияжа. Возраст женщины не более тридцати, но то ли выражение глаз, то ли общее выражение безмятежности намекало, что намного больше. Черты лица казались знакомыми.

  – Не узнаете? – улыбнулась женщина. – Вы не представляете, как это приятно, когда меняешься так, что тебя не узнают.

  Голос, интонация, взгляд – Алексей вспомнил.

  – Вы та самая … Зинаида Петровна? Так вот чья жена купила квартиру! Ведь вы жена, я угадал? – кивнул Алексей на коленопреклоненного Волошского.

  От движения самопальная чалма развязалась, тряпка падает на траву.

  – Да. ЭТО - мой муженек.

  Фраза произнесена таким тоном, что сомнений не оставалось ни у кого из присутствующих – “сверхчеловеку” Андрею Ильичу Волошскому настает грандиозный пипец!

  – Любезный, позвольте цепь и ошейник!

  Шарль с вытаращенными глазами подходит. Медленно, как рассвет зимой, на лице проступает выражение ужаса. Женственные, ухоженные пальцы Зинаиды Петровны сжимаются на ошейнике, в наступившей тишине скрипит железо, щелкает лопнувшее звено. Женщина подхватывает падающую цепь, руки одним точным движением наматывают конец вокруг шеи. Улыбка стынет маской на лице Волошского, Андрей Ильич явно не ожидал такого поворота.

  – Зиночка! – сумел он выдавить.

   В следующее мгновение женская нога в белом сандалии бьет в спину, словно конское копыто, оголенные до плеч руки рвут цепь на себя. Сверхчеловек и без пяти минут небожитель выгибается так, что глаза вылезают из орбит. Высохшая грязь осыпается кусками, проступает туго натянутая бледная кожа, лицо наливается кровью.

  – Твою мать!!! – шепчет Знаменский, совершенно обалдев от происходящего.

  Алексей, удивленный не меньше, скосил глаза – у племянника раскрыт рот, в глазах безмерное удивление и восхищение необыкновенной женщиной. Шарль на цыпочках пятится прочь, голова движется туда-сюда как у игрушечной собачки, которой некоторые автолюбители украшают “торпеду”. “Да, это тебе не надувная баба!” – мстительно подумал Алексей. Храбрый вояка Знаменский первым пришел в себя, подмигнул Алексею и поднял большой палец.

  – Ты прав, военный, нам здесь делать нечего, – шепчет он. – Зинаида Петровна! – восклицает Алексей. – Вы позволите …

  – Да все что угодно! – царственно взмахнула рукой женщина. – Располагайтесь, но не лезьте на мою половину! Я ЗАНЯТА!!!

  – Что вы, что вы! – бормочет Алексей, взмахнув рукой аки мушкетер шляпой.

  Зинаида волочит мужа, безжалостно сдирая голым телом траву с корнями. Волошский пытается освободиться от пут, но цепь сдавливает горло так, что дышать нечем. Руки слабеют, ноги начинают дергаться.

   Из густых зарослей роз у дома выходит совершенно обнаженная женщина, грива густых рыжих волос ниспадает волной, закрывая плечи и грудь. Голова опущена, лица не видно. Женщина идет неуверенно, глядя под ноги, словно у нее очень слабое зрение. Терраса возвышается над землей сантиметров на сорок, но женщина с трудом преодолевает препятствие, раскорячившись будто с коня слезает. Идет, пошатываясь и не глядя по сторонам, правая рука висит плетью. Мужчины молча наблюдают за перемещением голой дамы, забыв вообще чего сюда прилетели. Первым опомнился Алексей. Ухоженная кожа без малейших изъянов и браслет из дорогого металла на левой руке говорили о том, что это не рабыня и даже не сотрудница второго уровня. Женщина явно принадлежала к местной аристократии.

  – Алексей, что делать будем? – негромко спрашивает Знаменский. – Нам свидетели не нужны.

  Женщина останавливается, поднимает голову, левая пятерня отбрасывает волосы с лица. У Алексея округляются глаза, Денис кривит лицо и отворачивается, Знаменский иронично хмыкает. И только Шарль понимающе кивает, физиономия расплывается злорадной ухмылкой. Лицо женщины “украшают” два громадных фингала, отчего глаза превратились в щелочки, сквозь которые явно ничего не видно. Распухший нос в крови, нижняя губа распухла и висит, как будто изо рта выглядывает недоеденный блин. Обладательница безупречной фигуры и роскошных волос похожа на бомжиху в середине грандиозного запоя. Тем не менее Алексей сразу узнал ее.

  – Наташа, что с тобой … э-э … с вами? И куда делись золотые волосы? – выдавил из себя Снегирев.

  Ответ краток, интонация злобная, тональность бодрящая:

  – Зинка, сука, приперлась без предупреждения!

  Алексей только вздохнул и развел руками. Знаменский заржал, как поручик Ржевский. Денис поднял большой палец вверх. Шарль пожал плечами: