Дежурный по бригаде подозрительно оглядел потрепанную полевую форму, старые кроссовки.

  - Ты чего в таком виде? – спросил он.

  - Другого нет, - беспечно отмахнулся Павел. - И жены нет, и дома. Только вот фуражка осталась новая, а штаны старые. Хорошо, что соседи сохранили.

  - Да? Ну, ладно, проходи. Тебе форма в самом деле уже ни к чему, - сказал дежурный и турникет щелкнул, открываясь.

  Павел и сам это знал. В его служебной квартире уже живут другие люди. На вопрос, где жена, молодой прапорщик, смущаясь, ответил, что не знает. Видно по глазам, что врет, но что ему скажешь? Из комнаты выглядывают любопытные детские личики, молодая женщина что-то тихо говорит детишкам, тянет их за рукава, но малыши упорно смотрят на странного дяденьку, про которого говорили – они сами слышали! – что он погиб.

  Павел неторопливо идет по выложенной камнем пешеходной дорожке. Это предмет гордости командира бригады, который очень любит всякого рода обустройства военного городка. Главное, чтобы костюмчик сидел, любил повторять он к месту и не к месту, имея в виду внешний вид общежитий, учебного городка и полигона. Мощеные брусчаткой дорожки – это круто! Мимо проходят солдаты, офицеры. У многих округляются глаза, замедляется шаг. Его почти все считали или погибшим, или пропавшим без вести. И вдруг капитан Климочкин явился в полном здравии, аки дух святой материализовался. За спиной шепчутся, уже смотрят из окон. Павлу глубоко плевать на внимание окружающих. Общаги остаются позади, он выходит на строевой плац, идет по диагонали, что строго запрещено командиром бригады. Справа выстроилась рота солдат. Сотня пар глаз внимательно смотрят на одетого не по форме капитана, у которого на левой руке черная перчатка, на лице живого места не осталось из-за шрамов. И контролирующий строевые занятия майор из штаба не посмел слова сказать, что форма не та, идет не так и вообще плац не место для праздношатающихся. Дежурный по штабу, незнакомый сержант, встал, недоуменно посмотрел на вошедшего. Вроде военный, но выглядит как-то странно.

  - Вы к кому? – спросил он.

  - Командир бригады у себя? – поинтересовался Павел.

  - Так точно, но у него служебное совещание. Посторонним не положено входить в штаб, - спохватился дежурный.

  - Да, верно, - после секундной паузы ответил Павел. – Я капитан Климочкин, прибыл на доклад после выполнения задачи. Доложи.

  Глаза дежурного округлились, он торопливо схватил трубку телефона, нажал кнопку. Не обращая более внимания на сержанта, Павел поднялся по лестнице на второй этаж, подошел к знакомой двери с табличкой « Командир части». По привычке постучал, толкнул дверь. За длинным столом сидит несколько старших офицеров. Все одновременно поворачиваются к вошедшему. Павел узнает начальника штаба, зам. по тыловой части. Остальные новенькие, незнакомые. Но, самое удивительное – в кресле бригадира восседает Юра Сидельников! « Быстро старого комбрига «ушли», расчистили место новому. Вот что значит, жениться на правильной бабе, Паша»! – подумал Павел.

  - Климочкин Павел Андреевич, - вежливо приподнимая фуражку, словно шляпу, представился он. – Господин Сидельников, доложите тестю, что его приказ выполнен.

  - Какой приказ? – новоиспеченный командир бригады едва не подавился воздухом от удивления.

  - Главком не разрешал мне рассказывать кому попало об этом, так что узнаешь у него. Приказ на меня готов? – строго спросил Павел.

  - Заберешь в отделе кадров, Паша, - ответил начальник штаба за командира. - Там же все остальные бумаги и орден « За мужество на воинской службе».

  - Спасибо, товарищ полковник, избавили от беготни, - без иронии, серьезно поблагодарил Павел. – А с какой луны орден свалился?

  - Да из Москвы, Пашенька, мы здесь ни причем. Наградной лист подписан начальником оперативного отдела главка.

  - А-а, Баканов … - улыбнулся Павел.

  Он обвел взглядом застывших от удивления офицеров. У всех вытаращены глаза, на бледных лицах читается сильнейшая растерянность. Все знали, каким крутым характером обладал Баканов, как трудно было заслужить не то что поощрение, простую похвалу. А тут вдруг высший орден, через головы всех начальников и главком не посмел перечить.

  - Что у вас с рукой, кап … э-э … Павел Андреевич? – внезапно спросил заместитель комбрига по тылу.

  - Нету. Протез вместо нее. Скоро адаптируется, не отличить от натуральной. Да вы не беспокойтесь, инвалидность оформлю потом.

  За все время Сидельников не проронил ни слова. Только лицо залило меловой бледностью и мелко дрожали пальцы. Он заметил, поспешно спрятал руки под стол.

  - Ладно, господа, мне пора, - произнес Павел, обводя взглядом молча сидевших офицеров. – Подробный доклад уже в штабе главка, вам, полковник Сидельников, сообщат в части, вас касающейся.

  Молча повернулся, дверь закрылась за спиной, замок четко, по военному, щелкнул собачкой. Когда Павел вышел из полутемного штаба на плац, из-за туч выглянуло солнце, ветер зашуршал листвой. На вершинах старых тополей сварливо каркнула ворона, ей отозвались другие. « Предупреждает, зараза, чтобы не ходили под ее деревом, - усмехнулся про себя Павел. – Ладно, пойду прямо».

  … в 23.55 от станции отошел последний состав. Метропоезд нырнул в тоннель, сверкнул красный глаз стопа на конечном вагоне. Шум убежал вслед за поездом, наступила тишина. Дежурная устало кивнула своим мыслям, медленно идет вдоль станции. Темная пасть тоннеля приближается, растет. Лицо пожилой женщины уродливо отражает прямоугольник кривого зеркала для машиниста. Еще шаг и светлые стены станции остаются позади. Мрачный тоннель похож на бетонированный скелет чудовища. Вдоль стен тянутся толстые щупальца проводов, торчат поддерживающие стальные распорки, словно обломки костей. Шаги гулко отдаются от бетонных стен, слабое эхо стынет в сумраке. Когда до двери служебной комнаты осталось несколько шагов, в тоннеле раздается стук, скрежет, шум падающих камней. Дежурная останавливается, с досадой смотрит вдаль. Смена уже закончилась и что там произошло, ее не касается. Надо только доложить. Женщина спускается по лестнице, неловко цепляясь за поручень. Целый день на ногах, а годы уже не молодые. Надоело все, пора уходить на покой, но вот внучка не дает. Надо платить за учебу, а где деньги брать? Родители сами еще не в состоянии оплатить все, приходится помогать. Вздыхая, дежурная неторопливо идет по бетонной дорожке. В тоннеле тихо, шаркающие шаги нарушают безмолвие. Раздается несколько звонких щелчков. Женщина недоуменно пожимает плечами, что-то тихо бормочет про себя. Впереди на дорожке лежат куски бетона, куча влажной земли. Ну вот, стена обвалилась. Хорошо, что воды нет, а то бы беда, думает дежурная. Все ясно, топать дальше нет нужды. Женщина тяжело поворачивается и замирает от неожиданности – в трех шагах от нее стоит странное существо, покрытое густой шерстью, с большими ушами. Роста ниже среднего, с очень широкими плечами и крупной головой, растущей прямо из плеч. Бледно-серое лицо покрыто редкими жесткими волосами, бросается в глаза вывернутые ноздри большого носа и полное отсутствие глаз.