- Не надо стучать, я знаю, как открыть!

  Поворачивается, маленькие пальчики быстро бегут по кнопкам на пульте. Павел терпеливо ждет. Несколько секунд ничего не происходит, потом надрывно воет старый электромотор, створка медленно отъезжает. Маша входит внутрь, раздается громкое «ой»! Павел шагает следом, видит разбросанные по полу бумаги, следы борьбы и труп в углу. Пробитая голова лежит в луже засохшей крови. Девушка обессилено садится на пол, слышен плачь. Павел оглядывается. Стены пробиты, из оконной рамы торчат осколки стекла, вещи, приборы разбиты, перевернуты. Комнату буквально изрешетили пулями.

  - Похоже, что дед не захотел открывать дверь и тогда его жилище расстреляли, - задумчиво произнес Павел. – Ой, извини, Маша, я сочувствую твоему горю.

  Девушка ничего не ответила, только махнула рукой и отвернулась. Павел смущенно развел руками. Взгляд случайно упал на вывернутую при падении руку убитого. Пальцы сжимают клок бумаги. Павел взглянул на плачущую девушку, осторожно потянул бумажку за уголок. Это оказался носовой платок. Он развернулся, Павел увидел неровные строчки, написанные второпях плохой ручкой. Расстелил платок на столе, пригладил концы. Буквы плохо видно, но прочесть можно. В записке дед Маши сообщал, что сумасшедшие физики погрузили ракеты на платформу и повезли на северо-восток, к стартовой шахте – номер неразборчивый – мотодрезина спрятана в ангаре шестнадцать. Далее дед предлагает Маше догнать психов и помешать старту ракет. В конце идут цифры и буквы – коды для открывания ворот в бункере и на стартовой площадке. Павел не поверил такой удаче. Он еще раз прочитал записку, посмотрел на убитого. Судя по прыгающим буквам, отсутствию некоторых окончаний и корявому почерку, дед писал второпях, под пулями. Чудо, что он успел дописать до конца.

  Павел наклонился, жесткая ладонь коснулась вздрагивающих рыжих волос.

  - Перестань плакать, Маша. Твой дед успел сообщить самое главное. Вот, посмотри, - тихо произнес он.

  Не переставая всхлипывать и вытирать слезы, девушка посмотрела на записку.

  - Он рассчитывал на меня, а я, как последняя дура, гулять пошла … Никогда себе этого не прощу!

  Слезы полились потоком, рыдания становятся еще сильнее. Павел от бессилия машет руками.

  - Маша, пожалуйста, перестань плакать, это уже не поможет. У нас нет времени! Скажи, где ангар шестнадцать?

  - Там! – девушка неопределенно махнула рукой за спину.

  - Где там? – терпеливо спросил еще раз Павел.

  - А вы что, хотите догнать их? – подняла заплаканные глаза девушка.

  Павел вздохнул.

  - Ну не кататься же, Машенька.

  Девушка молча поднимается с колен, на ходу вытирает слезы. Павел спешит следом. Они переходят на другую сторону поворотной платформы, останавливаются возле железнодорожного контейнера с номером шестнадцать. Павел сбивает замок, двери распахиваются. Внутри небольшая тележка на железных колесах, два жестких сиденья, сзади простенький бензиновый двигатель, похожи на лодочный мотор.

  - Ты поворотной платформой управлять умеешь? – спросил Павел.

  - Да.

  - Разворачивай в нужную сторону, а я тачку на рельсы поставлю.

  Тяжкая, словно смертный грех, стена железа неторопливо ползет вверх. Пальцы сжимают рукоять газа, мотор нетерпеливо взревывает, расстреливая тишину очередями голубого дыма. Педаль тормоза давит ногу, словно говорит – отпускай, хватит давить! Павел отпускает педаль, дрезина плавно трогается с места. Тотчас рядом оказывается голубой комбинезон, писклявый от возмущения голос верещит прямо в ухо:

  - Не смей оставлять меня здесь!

  Павел до упора выжимает тормоз, отпускает рукоять газа.

  - Машенька, тебе со мной нельзя. Останься здесь, тут безопасно.

  - Ни за что! Мне страшно одной. И потом, мертвый дедушка … Нет и не уговаривай меня. Я еду с тобой, - твердо заявила девушка.

  - И чем ты мне поможешь? Только отвлекать будешь.

  - Ворота открывать. Отдай записку!

  Павел молча указал пальцем на нагрудный карман комбинезона – у тебя, мол.

  - Вот видишь, уехал бы без меня и все, попал! Я остаюсь, - произнесла Маша голосом прокурора.

  На лице Павла появилось выражение фальшивого восторга, из-под полуопущенного забрала раздался тяжелый вздох. Он пожал плечами, глаза поднялись к потолку – прости меня, Господи, ты же видишь, что я не хотел. Двигатель угрожающе затрещал, колеса крутнулись на месте и дрезина покатилась по рельсам. Павел взглянул на счетчик радиации – прибор показывает, что уровень достаточно высок, чтобы считать его естественным фоном. Значит, ракеты с « грязными» двигателями везли здесь. Надо торопиться. По самым приблизительным подсчетам, с момента выезда прошло больше суток. За это время можно уехать очень далеко и без спешки подготовить старт. Конечно, флот вряд ли пропустит момент пуска, но все же шанс проскользнуть мимо радаров есть – никто не ждет ракетно-ядерного удара. Если по случайности или обычной безалаберности пропустят ракету, то будет беда. Взрыв заряда мощностью в десятки мегатонн на небольшой высоте уничтожит все живое в радиусе сотен километров. Первый подорвут на подлете к кораблям, второй полетит дальше и шарахнет над сушей. Мало не покажется!

  Колеса стучат по рельсам, мелькают осветительные лампы, стены несутся мимо серой полосой. Так все тихо и спокойно, что Павел стал беспокоиться. А вдруг мину подложили? Сейчас как бахнет! Павла аж передернуло, как представил разлетающиеся в разные стороны обломки дрезины и мелкие окровавленные кусочки мяса – это все, что останется от двух человек. «Да нет, какие на хрен мины! – с раздражением на самого себя подумал он. - Ну откуда тут противотанковые мины возьмутся? Да и не умеют яйцеголовые химики-физики с ними обращаться. Бред полный. Вот разве что разобрать рельсы или еще как нагадить – это да, могут». Сбросил скорость, включил на полную мощность прожектор. Девушка заметила странные манипуляции, затеребила рукав: