До противника остаются считанные шаги. Хорошо видно, как дергается от возбуждения длинный нос мора, череп в призрачной ауре волос трясется то ли от ярости, то ли от нестерпимой вони. Павел предпочел думать, что от ярости. Мор поднимает длинные лапы, пальцы сгибаются, голова уходит в плечи, складки кожи на шее утолщаются, наползают друг на друга. Тварь изготавливается к атаке. В этом момент контейнер на правой руке Павла взрывается длинной пулеметной очередью. Бронебойные пули секут в крошку каменные стены, пещера наполняется грохотом, визгом, с потолка сыпется огненный дождь искр. Облако пыли заслоняет мора, но Павел хорошо видит в рентгеновских лучах, что тварь прыгает вбок. Спасаясь от пуль, укрывается за выступом. Пулеметная очередь обрывается так же неожиданно, как и началась. Павел бежит навстречу мору. Правая рука резко поднимается, кисть отклоняется к низу. Мгновение и пулемет снова загрохочет выстрелами. Мор в панике бросается прочь, падает. Павлу этого и надо. Пулемет стрелять не станет, красная надпись – «отказ всех систем» уже горит на лицевой панели. Он догоняет мора и со всей силы бьет железным кулаком по затылку. Но ожидаемого хруста костей раздавленного черепа и лужи крови не получилось. Тварь раздраженно ревет от боли, рывком становится на ноги. Морда разбита вдребезги, хоботок носа превратился в кровавую котлету, из черного рта обильно течет кровь. Вместо правого глаза каша в глазной впадине, левый стремительно заплывает опухолью. Рассвирепевший мор замахивается, когтистая лапа взлетает к потолку, другая тянется к горлу. Павел заученным движением перехватывает кисть, ломает предплечье и мор с ревом летит на пол. Встает. Сломанная лапа висит вдоль туловища. Видно, что мору очень больно. Он хоть и робот, но наполовину живой. Внезапно уцелевшая лапа с непостижимой скоростью выбрасывается вперед, возле глаз мелькают скрюченные пальцы. Толстое бронестекло лицевой панели хрустит, покрывается трещинами. От края до края, сверху вниз пролегли четыре глубокие царапины. Павел отшатывается, но поздно – сокрушительный удар в грудь отбрасывает его чуть ли не обратно в пещеру с мышами.
Беспорядочное кувыркание останавливает громадный камень с острыми краями. От тяжкого удара ноет плечо, тупо болит в груди. Пошатываясь, Павел торопливо поднимается и сразу прыгает за камень – мор уже рядом, заносит лапу для следующего удара. Все-таки эти полуживотные очень сильны. Ладонь с растопыренными пальцами стремительно опускается, четыре когтя из черт знает какого материала с треском раздирают кевларовую броню, на каменный пол падают стальные пластинки дополнительной защиты. Павел понял, что следующий удар будет последним. Не раздумывая, прыгает на мора, всем телом валится на уцелевшую лапу. Поворачивается спиной, со всей силы тянет кисть к себе. Толстые трубчатые кости не выдерживают, с глухим хлопком ломаются, острые концы пропарывают металлокожу, вылезают наружу. Тварь захлебывается ревом, падает на пол. Павел моментально прыгает на спину мору, сильно бьет каблуками в середину. Сломать позвоночник не удается, грудная клетка пружинит и Павел вынужден спрыгнуть. Мор потерял ориентацию от боли, колотится обломками лап по камню, но болевой шок скоро пройдет. Биоробот почти цел, ни один жизненно важный орган не поврежден. Не теряя времени Павел упирает колено между лопаток, ладони обхватывают голову, указательные пальцы глубоко погружаются в глазные впадины, выдавливая все, что осталось от глаз. Мускулы на руках и груди вздуваются, наливаются силой, становятся твердыми, словно камни.
Мор сопротивляется изо всех сил. Если сломается позвоночник, он не будет уничтожен, но полностью лишится возможности двигаться. Биоробот безуспешно цепляется сломанными лапами за каменный пол, пальцы плохо слушаются, когти вырезают в камне глубокие борозды. Медленно, очень медленно голова поднимается, спина изгибается колесом. Едкий пот заливает глаза, руки дрожат, мышцы вот-вот откажут. Павлу кажется, что сейчас оборвется какая-то жила в животе и он умрет от внутреннего кровоизлияния. Что-то трещит и рвется в груди, в голове гул, глаза наливаются темнотой. Он уже ничего не соображает, просто тупо тянет на себя башку проклятого мора, которая никак не хочет ломаться. В какой-то момент гаснущее сознание ловит чуть заметную слабину. Неожиданный толчок вниз, поворот и рывок. Хруст, придушенный рев обрывается и голова мора неправдоподобно легко прижимается к груди Павла. Он обессилено валится на спину, несколько секунд неподвижно лежит, тупо глядя в потолок. Голова проясняется и Павел с удивлением обнаруживает себя на полу, рядом с мертвым мором. Ладони крепко сжимают оторванную голову биоробота. С трудом поднимается с каменного пола. В разбитом шлеме еще жив фонарь. Круг света выхватывает из темноты лужу черной жидкости, обезглавленное тело мора. Обе лапы переломаны, страшно торчат белые кости. В глубине темной пещеры слышится возбужденное повизгивание – летучие собаки чуют кровь, но подобраться ближе боятся. Больше здесь делать нечего. Павел бредет прочь от пещеры. Идти очень тяжело, ноги едва передвигаются. Становится трудно дышать. Павел легонько стукает перчаткой по шлему, осколки лицевой панели сыпятся стеклянным дождиком на каменный пол. Стало немного лучше, но проклятый бронекостюм тяжел, словно пианино.
Павел добрался до входа в жилой комплекс часа через три. Что бы не заблудиться, пришлось все время смотреть в пол – на пыльных камнях остались едва заметные отпечатки подошв. Несколько раз сбивался, приходилось возвращаться, разыскивать следы и идти по ним дальше. Последнюю сотню шагов полз на четвереньках. Когда уперся в железную плиту, решил, что опять сбился с пути и зашел в тупик. С трудом поднимает тяжелую голову. В глазах муть, плохо видно. Стереть пот нет сил, упадет, если поднимет руку. Почти не соображая от усталости, несколько раз бодает стену. Звук получается слабый, быстро гаснущий, но все-таки чувствуется разница. Удар о камни чуть-чуть другой, разбитый шлем дребезжит иначе. Налобный фонарь не выдерживает очередного испытания. Стекло грустно хрустит, крупные куски падают на пол, свет гаснет. Черная мгла окутывает человека, мертвая тишина обрушивается лавиной. Только тоненько звенит в ушах. Павел без сил лежит на ступенях. Как открыть двери он не знает и профессор не сказал. Остается ждать.
В абсолютном мраке и тишине время останавливается. Павел вдруг вспомнил, что Соловейчик от рождения слеп и глух. Вот сейчас он, Павел Климочкин, невольно стал таким. Почувствовал, как страх, настоящий, остужающий кровь в жилах, заползает в него из тьмы. Невыносимая тоска, ужас полного одиночества сдавили душу. Павел импульсивно задергался, скрежет железа о камни немного успокоил. А ведь тысячи несчастных живут так, подумал он, долгие годы. Лишенные всего в буквальном смысле, даже простого общения с кем бы то ни было. Только ты один в абсолютном мраке и тишине. Ты даже не можешь думать, только чувства – радость, огорчение, но чаще всего – тоска. Вот говорят: тоска зеленая. Вы счастливчики, подумаешь ты, знаете, что такое зеленое. Даже не подумаешь, нет, думают словами. Просто мелькнет в сознании искорка невнятной мысли … вранье все! Красивое вранье. Ты не услышишь слово зеленое, ты вообще не слышишь слов, у тебя нет представления, что такое слова. Обычный человек даже не в состоянии представить, что это – не видеть, не слышать, не думать, а только чувствовать чье-то прикосновение, ощущать легкое дрожание земли от чужих шагов, дуновение воздуха. Когда маленький человек взрослеет, он начинает познавать мир. Познание начинается с собственного тела. Ты спрашиваешь себя – а зачем оно? Что за странные отростки на голове? А вот это, слезящиеся ямки на лице? Правдивый ответ на эти вопросы страшен. Вот тогда и начинается настоящий ужас. Хорошо, если ты дурак. Тупой, всегда радостный идиот. Такому легко. А если нет? Если от природы умен, догадлив, чувствуешь тягу к познанию, как тогда жить? И стоит ли вообще. Человек верующий скажет: да, стоит. Такая жизнь – испытание. Неси тяжкий груз до конца, такова судьба, суд Божий…
