Мимо плывут покосившиеся кресты заброшенных могил, железные ограды скалятся острыми концами прутьев, будто последний рубеж обороны мертвецов, в промежутках грозно темнеют стволы осин. В минуты, когда ночь ещё не ушла, а утро не наступило, особенно остро чувствуешь, что ты чужой в городе мёртвых. Тебя никто здесь не ждёт, за тобой наблюдают враждебно и с опаской … не люди. Тропа поворачивает, прячется в сумраке, ржавая ограда заброшенной могилы закрывает проход. А дальше и не надо! Вот она, родовая усыпальница цыганского барона. Алексей подходит ближе, земля под ногами слегка прогибается, будто дёрн на старом болоте, руки ложатся на ограду. Железо больно впивается в кожу, но Алексей словно не чувствует – дверца склепа действительно открыта! То есть сварной шов разошёлся, кусочки окалины валяются на земле, сколы блестят свежими краями. Причём ручки на дверце нет! «Как же открывали-то? – недоумевающе подумал Алексей. – Изнутри, что ли, вышибли? Силен старый барон»! Пальцы коснулись перекладины калитки, оградка послушно распахнула вход, чуть слышно скрипнули петли. Алексей сделал шаг. Раздался хруст, будто в кустах завозился пёс, порыв ветра тряхнул верхушки осин, тьма сгустилась вокруг. От внезапно накатившего холода мышцы свело судорогой, дрожь пробежала волной по телу. «Ещё солнце как следует не взошло, а уже тучи, - с досадой подумал Алексей. – Темно так, в склепе-то, без фонаря нечего и соваться». Махнул рукой, отступил от склепа, пальцы соскользнули с перекладины калитки. Словно повинуясь неслышимой команде, дверца вернулась на место, тихо лязгнуло железо. Алексей поднял воротник курточки, спрятал ладони в рукава. Приду позже, решил он, когда потеплеет. И с фонарём.
Глава 2
Солнце достигло наивысшей точки, Алексей проснулся на своём чердаке от духоты. Крыша нагрелась так, что жар буквально струился потоком горячего воздуха. Чертыхаясь и пыхтя, Волков слез на лестничную площадку. Дверь в квартиру оказалась не заперта – малолетние племянники уже пришли со школы. Уроки, похоже, не задавали. Или юные таланты уже сделали их и теперь занимались чем-то другим, тоже полезным. Наверно, художественным творчеством, потому что сумка Николая была выпотрошена, на полу сиротливо валяются упаковки фломастеров, дверь обклеена кусочками пластыря, а из комнаты племянников доносится матерная брань и радостный детский хохот. «Пи... дюки! – мрачно подумал Волков. – Каждому пачку фломастеров в задницу. А мамаше сразу две»! Умывшись и позавтракав на скорую руку, собирает нехитрые пожитки в сумку и перетаскивает на чердак. В квартире будет только посещать туалет и кухню по мере надобности. Поразмыслив в покое, решает немного обустроиться – отгораживает угол возле окна, перетаскивает раскладушку, вешает занавески, на пол кладет фанеру. Получился этакий номер люкс для бомжа, коим, собственно, Алексей на данный момент и является. В новом жилище не хватает только электричества. На установку электропроводки уходит час, если считать с походом в магазин. Затем появился электрочайник, электроплитка и термос. Телевизор заменил смартфон с мобильным интернетом. В общем, устройство быта заняло полдня. О склепе барона и открытой двери Алексей вспомнил только ближе к вечеру, когда солнце уже коснулось подбородком верхушек берёз. Идти на кладбище, да ещё под вечер, не хотелось. Но любопытство буквально раздирало на части. Сбывается детская мечта, какое там утро!
Алексей надевает заношенный офицерский камуфляж, горные ботинки с высокими берцами плотно облегают ноги – отлично защищают голеностоп от вывихов, - широкий ремень стягивает пояс, придаёт уверенность и заодно оберегает брюшину от разрывающих внутренности ударов ногой или кулаком. Из-за наркоманов кладбище небезопасно в любое время, а вечером особенно. На всякий случай надел полицейские перчатки, они стягивают кисть и делают удар более жёстким за счёт полимерных вставок. И вообще, грязно там, в склепе, пылища! Сумрак тихо опускается с ветвей осин, сгущаясь возле земли, в ямах, под кустами, таится расплывчатыми клубами возле могильных холмов. Изредка хрустят сухие веточки под рифлёными подошвами, влажная листва робко сжимается и с облегчением расправляет плоские тела. Использованные шприцы пытаются вонзиться ядовитыми жалами, но толстый полимер даже не царапается. Запах прелых листьев и болотной влаги усиливается, зеленоватые, покрытые наростами и пятнами осины расступаются, появляется памятник. Скульптор почему-то изобразил барона в смокинге. Фалды слегка топорщатся и концы смотрят в разные стороны, отчего со спины барон похож на гигантского таракана, стоящего на задних лапах. Алексей обходит склеп. Калитка на ограде притворена, крючок уткнулся клювом в окружье. На погосте сумрачно, сквозь негустую весеннюю листву проглядывает тускнеющее небо, голова барона темнеет кучкой навоза. Скульптор – по заказу безутешной родни! – постарался изобразить физиономию покойного умиротворённой, задумчивой и даже немного грустной. Что ж, цыганский барон жил неплохо и ему наверняка было жаль расставаться с грешным миром - ведь за гробовой доской может быть всё что угодно! Вполне вероятно, что за минуту до смерти его лик был именно таким. Что сталось с душой усопшего, никто не знает. Но вот выражение каменного лица разительно изменилось с течением времени. Ветер, перепады температур, малолетние хулиганы с рогатками, плохая экология – голова деформировалась, осыпалась штукатурка, цвет лица поменялся, появились пятна. В итоге голова цыганского барона напоминала перезрелую свёклу формой и цветом, лицо вздулось, покрылось бледными пятнами и смахивало на растолстевшую рожу Джокера из «Бэтмена». Алексей подсвечивает фонариком, ухмылка кривится губы – точно, Джокер с перепоя!
Дверца склепа поддаётся легко, слышен тихий скрежет, тёмная пасть дышит запахом погреба. Белый луч фонаря вырывает из тьмы каменные ступени, кирпичный свод щерится трещинами и клочьями паутины. Ступени ведут вниз шагов на пятнадцать, дальше располагается непосредственно сама погребальная комната. Алексей спускается осторожно, наклоняя голову, хотя от макушки до потолка почти вершок. Сойдя с лестницы, переключает фонарь на круговое освещение. Ничего необычного в погребальной комнате нет – посредине на постаменте лежит трухлявый гроб, сгнившие доски топорщатся выпуклыми трещинами, будто мертвец пытался пробить отверстия, но так и не сумел. На крышке лежат проволочные круги, пол усыпан высохшими листиками и лепестками – все, что осталось от дюжины роскошных венков. В стенах темнеют выемки, заметна копоть от сгоревших свечей, повсюду пыль. «Ну да, - пожал плечами Алексей, - а что ты хотел здесь увидеть? Разбросанные кости, кучку золотых монет и ухмыляющийся череп сверху»? Повернулся обратно, неприятно скрипнул камешек под ногой, острый конец упёрся в подошву. Алексей чертыхнулся – в глубокий рельефный рисунок постоянно попадают камешки и разный мусор. Нагибается, свет фонаря упирается в пол – кирпичная брусчатка покрыта следами босых ног! Следы крупные, явно мужские. Забыв о камешке в подошве, Алексей всматривается в отпечатки чужих ног, в голове крутится мысль – чего тут делал голый мужик? Ну, может не голый, но босой! В наше время даже последний бомж обутым ходит. И отпечаток странный … стоп! У босоногого посетителя склепа пальцы на ногах враскорячку. Это значит, что он никогда не носил обувь. Вообще, никакую. Потому и пальцы врастопырку, как у обезьяны. «Может, урод какой? Кривоногий карлик с огромными ступнями. Хотя нет, шаг крупный, мужик ростом выше среднего, - задумался Алексей. – Ну и чего он тут делал? А дверь-то как открыл? Следы идут вокруг постамента с гробом, далее по ступеням наверх. Затем обратно и обрываются возле стены. Задом наперёд пятился, что ли»? Послышался приглушённый говор, раздались шаркающие звуки шагов, скрипнула дверь склепа. Алексей тотчас гасит фонарь, отступает вбок от входа под стену. В проходе появляется тусклый свет, шаги приближаются, говор смолкает. Идёт несколько человек. Пятно света растёт, достигает постамента с гробом и останавливается.
