- В свою берлогу.

  - Понятно. А кататься на драндулете среди бела дня не опасно?

  - Не-а, патруль зелёных мы издалека увидим, чудища при дневном свете не гуляют. И вообще, жрать же что-то надо!

  - Логично, - соглашается Алексей. – Ладно, пацаны, не дуйте губы. Вы же видите, что мы нормальные люди.

  - Сейчас нормальных нету, - осторожно вступает в разговор мальчишка в генеральском кителе. – Каждый сам за себя. Тебе один раз на гашетку нажать и машина с хавчиком твоя.

  «Ирокез» быстро тычет пластиковым локтем в бок, раздаётся злобное шипение:

  - Умолкни, долб...б!

  Лицо «генерала» кривится от боли, голубой берет сползает и смешно виснет на одном ухе. «Джентльмен» бледнеет, на верхней губе блестят капельки пота, в глазах появляется выражение отчаяния.

  - Это плохо, что каждый сам за себя, - со вздохом отвечает Алексей. Дробовик мирно прячется за спину, лицо приобретает выражение добродушия. – Гады в кремле скучковались и мочат нормальных пацанов на раз. Это не есть good, верно?

  Круглая физиономия «джентльмена» розовеет, грязный указательный палец сбивает пот с верхней губы.

  - И чё?

  - Отоварим гадов по полной!

  - А ты умеешь? Там не все лоханутые! – мотнул башкой в черной бейсболке «джентльмен».

  - Я офицер.

  - Он тоже, - хмыкнул «ирокез», кивая на мальчишку в генеральском кителе.

  - Я пограничник, служил начальником отдельной заставы. И удостоверение сохранилось, - серьёзно ответил Алексей.

  - Да? Клёво! - уважительно произнёс «джентльмен».

  Услышав - офицер, пограничник – остальные мальчишки выпрямили спины, угрюмые взгляды потеплели.

  - Зашибись! – подытоживает «ирокез». – Тогда собираем хавчик и уносим задницы отсюда!

  - Куда? – живо интересуются Борис.

  - В бункер! – гордо отвечает носитель смокинга.

  Жилищем под названием «бункер» оказался обыкновенный подвал, спрятавшийся в развалинах пятиэтажки. Здание рухнуло, но коробка подъезда сохранилась. Уцелел даже козырёк над дверями. Посреди куч мусора и гор битых кирпичей странно и дико торчит сложенный из бетонных плит домик с железной дверью, но без задней стены. Вместо неё устремился в небо лестничный пролёт, будто трап для посадки в самолёт. На перилах трепещутся гирлянды туалетной бумаги, какие-то ленточки, цветные тряпки. На краю висит стул, Бог знает как зацепившийся спинкой за торчащую железяку.

  - Просто образец современного искусства какой-то! – говорит Алексей, подходя к дверям.

  - Крутой авангард, - соглашается Ксения.

  - Городской андеграунд! – возражает Борис.

  - Искусствоведы хреновы, тьфу на нас три раза! – смеется Алексей.

  Груженый по самое «никуда» УАЗик с хриплым тарахтением переваливает через кучу битого кирпича и утыкается грязным носом в косо торчащую из земли плиту. Мотор с облегчённым выдохом затихает, лязгают двери, пацаны бодро выбираются из салона. Разгрузкой и укладкой продуктов мальчишки не заморачивались: ящики с консервами просто бросали на лестницу. Банки с радостным стуком катились по ступеням, весело блестя боками. Пакеты с хлебом прыгали, словно мячи, пластиковые бутыли с лимонадом и кока-колой кувыркались следом. Мальчишки шагали следом трое в ряд, как солдаты каратели из фильма «Броненосец Потёмкин», только не стреляли, а пинали банки и бутылки, наводя таким образом порядок на лестнице.

  - Как рационально! – восхитился старик, шагая следом.

  В подвале относительно чисто, сухо и даже – в какой-то степени! – уютно. Пацаны натащили разномастной мебели из близлежащих домов, на полах красуются цветастые ковры, стены завешены гобеленам. Дико смотрелись репродукции картин – преимущественно эротических - небрежно прикрученные проволокой к водопроводным трубам, тянущимся вдоль потолка. По соседству висят копии картин Шагала, криво повешенные на канализационные отводы. Посреди «бункера» красовалась никелированными боками и блестящим пластиком компьютерная аудиосистема аж с восемью колонками.

  - Моцарта слушаем? – с иронией спрашивает Алексей, кивая на музыкальный центр.

  - Не-а, - машет рукой ирокез. – Metallica, Linkin Park – это музон! Врубаем на всю, заливаем пиво.

  - С раками? – с надеждой вопрошает Борис.

  - Нет, из кружек, - пожимает плечами ирокез и подозрительно смотрит на старика. – Ладно, пошли хавать, жрать хочется.

  Полированный стол из морёного дуба расставил кривые лапы в дальнем углу подвала. На столешнице безвкусно блестят яркими этикетками консервные банки, пакеты быстрорастворимой вермишели, вакуумные упаковки копчёной колбасы, мяса и сыра. В центре высится строй пивных бутылок, вокруг крепостная стена алюминиевых банок, сбоку пыжится горшок, доверху наполненный отварными креветками. Рядом горка одноразовых тарелок. Вместо стульев пацаны использовали барные табуреты на высоких ножках-прутиках. Алексей взял кусок мяса, отхлебнул пива из банки, прихватил чёрный хлеб в пластиковом пакете. Девушка положила на тарелку копчёной колбасы, немного сыра, взяла бутылку минеральной воды. Борис взобрался на стул, восхищённый взгляд бежит по «роскошному» столу, спотыкаясь на каждом блюде.

  - Это я понимаю! – крякнул он и вытянул обе руки.

  Тотчас перед ним появилась тарелка креветок, полдюжины пивных бутылок и курица-гриль со стаканом злющего кетчупа чили. «Ирокез» кивнул, «джентльмен» одобрительно хмыкнул, «генерал» поощрительно улыбнулся. Подвал наполняется запахами пива, копчёного мяса и вонью химических приправ, которые производители обильно пичкают любую еду. Ксения брезгливо крутит носиком: