Апполинарий в панике, он не понимает, почему не стреляет пистолет. Курок твердо стоит на месте, не желая сдвигаться ни на миллиметр, хотя Колышев давит на него изо всех сил. Значит, предохранитель! Но где он? Апполинарий тщетно проводит большим пальцем по ствольной накладке, пытаясь нащупать рычажок, но его нет! Понимая, что обречен, опускает оружие, взгляд беспомощно застывает на бесполезном оружии в руке. Тяжелый пистолет норовит выскользнуть, ладонь непроизвольно сжимается и тут гремит выстрел! Оказывается – это Апполинарий потом узнал! – у этой модели два предохранителя, располагаются на рукоятке и срабатывают, только если плотно обхватить со всех сторон. Пуля бьет прямо в цевье дробовика, ружье отшвыривает прочь и железная крышка патронника врезается Кириллу в переносицу. Пуля рикошетом летит в сторону, с визгом пробивает стекло и исчезает за окном. От грохота выстрела и визга скинхеды замирают на месте, головы поворачиваются, выпученные глаза замирают на изуродованном лице Кира. Апполинарий удивлен происшедшим не меньше, бездумно нажимает курок еще раз. Снова оглушительно звучит выстрел, пуля пробивает голову Кирилла насквозь, проходит через спинку кресла и вдребезги разбивает вазу с букетом роз. Осколки разлетаются по комнате, вода заливает комод, цветы рассыпаются по полу. Все происходит в считанные мгновения, скинхеды растерянно останавливаются. Мария тут же пользуется заминкой, кошкой отпрыгивает на другую сторону кровати и замирает. Остатки растерзанного халата падают на скомканную простыню, девушка остается полностью обнаженной, но это уже никто не обращает внимания. Первым приходит в себя Тропа. Бросается на Колышева, на ходу срывая с пояса охотничий нож, больше похожий на короткий меч. Замахивается, стальной клинок описывает полукруг, нож вот-вот вырвется из пальцев, устремляясь в цель … Апполинарий поворачивается навстречу Тропе, в вытянутой руке зажат пистолет. Гремит выстрел, пуля пробивает сердце и мальчишка из сиротского приюта Иван Тропинин мгновенно умирает. Уже мертвое тело валится на пол, охотничий нож кувыркается по запачканному кровью ламинату и останавливается возле ног Колышева. Лица остальных скинхедов покрываются меловой бледностью, один открывает рот, намереваясь что-то сказать, второй лихорадочно роется в карманах, оттуда сыплются зеленые бумажки с портретом отца-основателя забугорной державы. Черный зрачок пистолета остро глядит на перепуганных парней, но выстрелов нет. Апполинарию почему-то совсем не хочется стрелять, хотя еще минуту назад эти люди были готовы убить его по команде вожака. Рука дрогнула, пистолет начинает медленно опускаться. В эту секунду из-за кровати, где притаилась измученная и обозленная женщина, раздается крик:

  - Стреляй! Стреляй же!!

  Апполинарий бездумно, как автомат, нажимает на спусковой крючок, квартира снова тонет в грохоте выстрелов. Скинхеды падают на пол, словно снопы, тела несколько раз содрогаются в конвульсии и замирают в неподвижности. Мария медленно встает из-за кровати, но пистолет в руке Апполинария поднят, дымящийся ствол смотрит прямо ей в лицо и она замирает.

  - Как ты думаешь, почему я не стреляю? – каким-то неживым голосом спрашивает Колышев.

  Мария только трясет головой, не в силах вымолвить слово. В такой момент женщина едва ли думает о красоте, но от движения головы волосы ниспадают с плеч, прикрывая полные груди, изогнутая спина обнажается, видны обводы бедер и ягодиц. Апполинарий видит все это, губы слегка растягиваются в улыбке.

  - Ты очень красивая! Но дело не только в этом. Мне расхотелось убивать почему-то. Вот не хочу и все! Даже самых лютых врагов.

  - Я не враг, - прошептала девушка.

  - Да, ты всего лишь устраиваешься в этой жизни, коверкая судьбы других, - кивнул Колышев. – Наверно, по-другому нельзя. Или все-таки можно?

  Его взгляд встречается с глазами девушки.

  - Ты живи … ты красивая… выйдешь замуж, будут красивые дети, - говорит он, в глазах появляется отсутствующее выражение и еще не остывший пистолет поворачивается к голове. Черный ствол приближается к лицу, на мгновение останавливается возле переносицы, затем поднимает выше.

  - Нет-нет, Апполинарий, не делай этого, все будет хорошо! – шепотом кричит Маша.

  - Я не могу, - качает головой Колышев. – Это ты можешь убивать и тебе нипочем. А я не могу.

  Дверь в квартиру с грохотом вываливается в коридор, в комнату врываются люди в черных комбинезонах, головы укрыты глухими шлемами с забралами из бронестекла, могучие торсы покрыты стальной броней.

  - Бросить оружие, не двигаться! – ревет страшный бас.

  От такого крика Апполинарий невольно вздрагивает и оглядывается. В тоже мгновение чья-то рука в черной кожаной перчатке вырывает пистолет, земная твердь уходит из-под ног и Апполинарий оказывается на полу с руками за спиной. Все происходит за считанные мгновения, Колышев успевает только ошеломленно подумать: «Вот и конец! Конечно, устроили среди ночи бородинское сражение в отдельно взятой квартире. Соседи же не полные идиоты»! Последнее, что слышал, это сердитый голос Маши:

  - Это мой друг, он защищал меня от бандитов!

  К горлу подступает тошнота от запаха крови, в голове звенят колокольчики, сознание уходит.

   Часть вторая. Глава 1.

  Колышев оказался в следственном изоляторе на следующий день после гибели Пятницкого. Начались аресты остальных скинхедов. Пошли допросы, из столицы приехали лучшие сыщики и мастера «художественного слова», то есть те, кто лучше других умеет спрашивать. Прессовали по полной программе: допросы чередовались с очными ставками, зачитывались статьи Уголовного Кодекса, из которых следовало, что Апполинарию до конца жизни не выбраться из тюрьмы. «Следаки» с многолетним стажем живописали кошмары из жизни сибирских колоний, рассказывали о беспределе надзирателей и садизме заключенных. По вечерам показывали фильмы на тюремную тематику. Ради этого даже принесли телевизор в камеру. Апполинария, как «авторитета», держали в отдельной камере. Бывалые зеки, что сидели «по соседству», дивились и качали головами – такое чрезвычайная редкость! Обычно арестованных держат вместе, по статьям. Все-таки тюрьма не резиновая, постановления о содержании под стражей суды буквально пачками штампуют, за решетку кидают всех подряд. А тут отдельная конура с ящиком! Неспроста! На прогулках зеки пугали Апполинария, что его хотят убить, а в общей камере этого не сделать. А потом зловещим шепотом рассказывали, как находили «одиночников» повешенными, с перерезанными венами или отравленных. Тюремный врач пишет потом в заключении о смерти, что, мол, сам удушился. Или произошел сердечный приступ. А то и вовсе помер, скушав тарелку перловой каши. Апполинарий слушал, криво улыбался в ответ и отмахивался – да кто он такой? Но в душе поднимались ростки ужаса. Пятницкий работал с ним не по собственной прихоти, за ним стоял высокопоставленный покровитель и начальник, и он знает, что Колышев знает о том, что он знает. «Да, хороша фраза, слепил из говна конфетку! Явное скудоумие и ограниченность мышления наступила. А еще говорят, что люди книги писали, сидя в тюрьме. Но ведь это в царской тюрьме было возможно, а в нашей выжить бы! - грустно думал Апполинарий, «прохлаждаясь» в карцере после бесед на прогулке. – Кстати, о царских тюрьмах. Эта построена явно во времена Николая 1. При советской власти слегка «подмарафетили» и все. Место довольно мрачное и к посещению музы не располагает. Как же тут творили»?