- Ну что, идём? – спросил Антон, заменяя пустой магазин на полный.

  - Давай, - ответила девушка, но решительности в голосе не прозвучало.

  Обыкновенные бытовые фонари отодвигают тьму только на дюжину шагов, затем свет тускнеет и сходит на нет. Видна широкая лестница, ведущая вниз, дальше просматриваются колонны. Ступени покрыты толстым слоем пыли. Осколки камней, что вывалились после взрыва, оставили извилистые следы, словно по ступеням торопливо проползла стая змей. Звенящая тишина и тьма, воздух неподвижен и сух. Антон первым делом зажигает спичку – увы, тяги нет и пламя не отклоняется ни на миллиметр. Спускается по ступеням, на полдороге оборачивается:

  - Так мы идём или нет? – спрашивает Валю.

  Голос звучит гулко, дробится в невидимых трещинах, убегает вдаль и возвращается искажённым отражением:

  - Ет … ет … ет!

  - Акустика, мать её, - удивлённо говорит Антон, качая головой.

  Тьма тотчас отвечает:

  - Е … е … е!

  - Лучше помолчи пожалуйста! – шёпотом просит девушка.

  Тьма отвечает и ей чуть слышным шорохом:

  - Ах … ах … ах!

  В тишине спускаются по ступеням. Лестница невелика и через несколько шагов заканчивается. Дальше простирается широкий коридор. Пол выстлан каменными плитами, потолок поддерживается чередой колонн. Коридор пуст, пол укрыт внушительным слоем пыли, с потолка свисают целые клубни паутины в лохмотьях грязи, стены сверху до низу поросли белёсой … шерстью? « Тьфу ты, блин! Это ж мох такой»! – мысленно выругался Антон. Сходство таково, что кажется, будто это бока волосатого чудовища невероятных размеров. Языки странного мха вытянулись на полу, будто наливы грязи, покрытые пылью. Умом Антон понимает, что это всего лишь колония простейших растений, во мху нет никакой опасности, но … бережёного Бог бережёт! Мало ли? Насекомые какие или микроорганизмы опасные … Лучше не дотрагиваться.

  Знаками показал Вале, что приближаться к подозрительному мху не стоит. Девушка с готовностью кивнула. Было видно, что ей сильно не по себе, но изо всех сил старается показать, что прежде всего исследователь и вообще … что может быть страшного в подполе? Даже очень большом. Звуки шагов глохнут в тишине. Подошвы сначала продавливают толстый слой пыли, затем только упираются в твердь. Кажется, будто идёшь по выпавшему снегу. Пыль взрывается маленьким облачком, которое надолго застывает в неподвижном воздухе. Облачка сливаются в одно длиннющее, словно над землёй тянется дымный след. Двое идут в темноту, разгоняя мрак слабенькими фонарями. Световые параболы скользят по стенам, потолку, а затем спрыгивают на пол и бегут впереди, словно собаки. Справа и слева плывут выщербленные от времени колонны, заросшие мхом и пылью стены исчезают за спиной во мраке.

  - Ну, как тебе тут? – прошептал Антон.

  - Так же, как тебе! – сердито шикнула Валя. – Приятного мало.

  Антон глубоко вдохнул, намереваясь сострить чё нить вроде – вдруг откуда ни возьмись, появился … и завыть дурным голосом. Уже разинул рот, намереваясь «выдать», как вдруг с досадой и стыдом почувствовал, что хочет … чихнуть! Проклятая пыль запершила в горле, в носу невыносимо защекотало. Чувствуя, что вот-вот «бахнет», быстро произносит:

  - Извини, Валечка, но держаться мочи нет!

  - Что-о? – удивилась девушка странной фразе и даже отступила на шаг. – Ты о чем?

  В этот момент Антон чихнул! Мощно так, с прибабахом:

  - А-апп … чху-у!

  Валентине показалось, что она слышит рёв разъярённого дракона. Шум от «чиха» был таков, что уши заложило. Эхо рвануло в неведомую даль и тут же возвратилось, усиленное до предела многократными отражениями. Опять шарахнулось прочь, в темноту, вернулось … И так раз десять! Оглушённая, растерянная, девушка только смогла произнести слабым голосом:

  - Мама дорогая! Я состарилась на двадцать лет и поседела.

  Антон в это время сидит на корточках и зажимает лицо платком, изо всех сил пытаясь удержаться от следующего «чиха». Тело сотрясают крупные толчки, слышится хрюканье и приглушённое «ух, е»! Беднягу аж подбрасывает.

  Пыльное облако очень медленно оседает. Невыносимое свербение в носу наконец прекращается. Антон отрывает от лица платок. Из глаз текут слезы, нос распух, на лбу дрожат крупные, словно лесные клопы, капли пота.

  - Ты как? – участливо спрашивает Валентина, с трудом сдерживая смех.

  - Все путём … - трудно говорит Антон. – Ты не представляешь себе … чуть не лопнул, ох!

  - Завяжи лицо, - посоветовала девушка. Сама она ещё на входе в подземелье обмотала лицо платком.

  Через несколько шагов свет фонарей упирается в стену. В этом месте коридор сворачивает, видна стена с прямоугольным проходом. По краям свесили клыки сгнившие остатки деревянных ворот. Перекладина наверху угрожающе наклонилась к земле. Толстый брус из цельного дерева каким-то чудом не рассыпался в прах и теперь нависает над входом, будто готовится прихлопнуть нежелательного гостя.

  - Погоди-ка! – удержал Антон за плечо Валю.

  Подходит ближе, чтобы внимательнее осмотреть ворота. Что-то показалось подозрительным, но что, сказать не успел. Едва он приблизился, как верхний брус срывается с креплений. Пещера буквально сотрясается от мощного удара, гул разносится по всему подземелью. Звук удивительным образом искажается, отражение усиливает его, гул превращается в надсадный рёв. Каменная кладка ворот начинает осыпаться, грубо обтёсанные валуны шатаются, из щелей тонкими струйками сыпется песок, вход затягивает пыльная пелена. Антон быстро отбегает, взгляд устремлён вверх – если начнётся обрушение потолочных плит, им конец. Гул стихает, пыль медленно оседает, в подземелье снова воцаряется тишина. Валя внимательно осматривает брус, изумлённо качает головой: