- Жуликов поймал. Хотели дизель утащить.

  Трухин присаживается на корточки возле двигателя, сокрушённо качает головой.

  - Ну вот, кожух помяли. И радиатор шатается, наверно крепления разболтаны. Аккуратнее надо, Антон Петрович! – укоризненно произносит он.

  - Вы правы. В следующий раз просто отрежу башку. Как тому, - ответил Антон и кивает в сторону гамака.

  Все члены экспедиции как по команде поворачиваются. Неподалёку висит гамак, словно скрученное полотенце, рядом лежит труп в тёмном пятне высохшей крови. Кто-то из женщин ахает. Науменко крякнул, почесал в затылке. В тишине отчётливо звучит растерянный голос:

  - Вот мать твою!

  - Ну, тут все понятно, Антон, - сказал Науменко. – А того парня за что?

  - Он хотел меня убить. Вот его нож, - спокойно ответил Антон, достал оружие.

  - Йеменский кинжал, - пробормотал Науменко. – Да, такими ножами пользуются местные жители.

  Тем временем Трухин подошёл к убитому. Брезгливо, стараясь не испачкаться в крови, ткнул ногой. Накидка свалилась с лица.

  - Э-э, Сан Саныч, да это тот самый парень, которому Антон морду набил! Видно, отомстить хотел, да не вышло, - сказал он.

  Солнце окончательно выбралось из песчаной постели, пылающий глаз по-хозяйски осматривает пустыню. Все обитатели попрятались, и только глупые и упрямые люди выбираются из домов и палаток, чтобы начать трудовой день. Холодное дыхание ночи исчезает, на его место приходит сначала тёплое, а потом злое и жаркое дневное. Словно выдох дракона, горячий ветер сушит лёгкие и обжигает лица. Люди прячут нежные тела под белыми одеждами, спасают глаза тёмными очками. Животные спят глубоко под толщей песка, только сумасшедшие двуногие существа передвигаются по поверхности пустыни. Полог палатки откинут, противоположный край приподнят, но сквозняк не спасает от жары. За столом сидит Науменко, бритая макушка блестит капельками пота. Напротив Антон, в глазах тоска и ожидание скорого изгнания.

  - Антон Петрович, мы не сомневаемся в вашей невиновности … э-э … правдивости вашего рассказа, - говорит Науменко, - но убийство местного жителя довольно большая неприятность в любом случае. Я уже переговорил со старейшинами деревни, из которой к нам приходят землекопы. Они сказали, что убитый не из их деревни, пришлый и это сильно облегчает дело. С ворами они разберутся, это местные жители и вообще … просили не сообщать в полицию. Но вам лучше некоторое время не попадаться здешним людям на глаза. У пострадавших … э-э … от ваших рук могут быть друзья. Нет-нет, я не собираюсь прогонять вас, ни в коем случае! Ваш поступок правилен. Но … одним словом, я предлагаю вам временно поработать рядом со мной. Фу! – вытер пот Науменко. – Как трудно разговаривать на такой жаре. Просто язык заплетается. Итак, вы согласны, Антон?

  - Ну конечно, - облегчённо улыбнулся Антон, - я думал, вы меня вовсе выгоните.

  - Пока не за что, - отмахнулся Науменко.

  Место работы Сан Саныча располагалось примерно в двух километрах от лагеря. Старенький «лендровер», взятый напрокат на время раскопок, довёз обоих до небольшого котлована за пятнадцать минут. Быстрее по глубокому песку «лендровер» передвигаться не может. Вокруг места раскопок разбросаны громадные валуны, в стороне возвышается острый нос скалы. Основание утонуло в песке.

  - Такое впечатление, что раньше здесь была горная гряда, - сказал Антон, оглядываясь по сторонам.

  - Именно так, - подтвердил Науменко. – Пустыня наступает. Незаметно, по двадцать сантиметров в год. Много лет назад здесь был город, посредине протекала речка, рядом небольшой горный кряж. Сейчас от города не осталось ничего.

  - А что там? – кивнул Антон на палаточный городок археологов, откуда они только что уехали.

  - Захоронения. По некоторым сведениям, здесь было поселение жрецов. Хоронили умерших, которых свозили со всей округи. Этим и жили. Войны и наступающая пустыня заставили жрецов уйти отсюда. Это было очень давно, точную дату определить не удалось. Примерно от двух до пяти-шести тысяч лет.

  - Совсем недавно, - улыбнулся Антон. – А почему не видно землекопов?

  - Они не нужны. Мы работаем под землёй, проходы рыли грабители могил ещё в прошлом веке. Сокровищ не нашли, зато часто погибали. Многие колодцы частично обвалились, заходить внутрь нельзя. Местные жители опасаются этих мест и обходят их десятой дорогой. Мы едва упросили расчистить вход в подземелье. Нас тут всего трое. Идемте, познакомлю. Вы ведь наверняка забыли, как зовут остальных сотрудников, а?

  Антон смущённо кивнул. Возле неглубокого котлована одиноко белеет двухместная палатка. Полог поднят, вещи аккуратно сложены, внутри никого нет. На дно ямы ведёт двухметровая складная лестница. Сбоку темнеет дыра с неровными краями. Это и есть вход в подземелье. Сан Саныч ловко, словно матрос третьего года службы, съезжает вниз. Антон неуклюже спускается задом, поминутно посматривая на дно. Подземелье встречает тихим сумраком. В полосе света висит пыль, противоположная сторона затянута дымкой. Смутно виднеются две фигуры. Люди сидят на корточках, сосредоточенно ковыряются в земле. Заслышав шаги, оборачиваются.

  - Добрый день, господа! – провозглашает Сан Саныч. – Вот, наш новый сотрудник, вам известный Антон Петрович Лыткин. Это Сергей и Валентина.

  Та самая девушка, из-за которой и вспыхнул скандал, оказалась здесь. Её ещё раньше перевёл сюда Науменко. Вторым был молодой парень, приколист и болтун, студент старшекурсник. Лицо знакомо, виделись не раз, но если бы Трухин не представил его ещё, Антон ни за что не вспомнил бы имя.

  - Здравствуйте, Антон, - улыбнулась Валя.

  - Привет, - пожал руку студент, - с прибытием на каторгу.

  - Что? – не понял Антон.

  Сан Саныч недовольно пожевал губой, осуждающе покачал головой: