- Это не все. Могут быть ещё, - чуть слышно отвечает Андрей.

  Поднимает автомат, штык-нож нацеливается на ближайшего бандита. Антон останавливает движением руки. Андрей вопросительно смотрит, брови сходятся на переносице – чего, мол, ещё? Вместо ответа Антон вытаскивает шомпол, правую ладонь обматывает тряпкой. Берет стальной прут таким образом, что тупой конец упирается в ткань. Шомпол торчит из ладони, словно чёрный шип. Медленно подходит к ближайшему бандиту и с силой вонзает шомпол в ухо. Тело дёргается в быстрой конвульсии и сразу расслабляется. Второй бандит только вздрагивает, у него открывается рот, в тишине слышен короткий выдох …

  Антон убил шомполом всех бандитов в комнате. Андрей молча наблюдал за действиями напарника, стоя у двери. Ствол автомата перемещался всякий раз, когда Андрей приближался к очередной жертве, словно подстраховывая. Антон тщательно вытер шомпол от крови и мозгов тряпкой, протянул чёрный прут Андрею. Тот вставил шомпол на место, внимательно посмотрел в глаза.

  - Видать, здорово тебя достали такие вот … разноцветные, - сказал он, кивая на трупы.

  - Было дело, - сквозь зубы ответил Антон.

  Достаёт из кучи автоматов один, внимательно проверяет маркировку. Кивает, оружие падает за спину на ремень. Подсумок для магазинов цепляет на пояс.

  - Чей? – спросил Андрей.

  - Румынский. Дерьмо ещё то, но остальные вовсе пакистанские или местные умельцы в подпольных мастерских сделали.

  Минуют ещё одну комнату, останавливаются перед дверью. Плотно сбитые доски богато украшены резьбой.

  - Дальше я сам. Там, - кивнул на дверь, - наверняка живёт главарь. Тот пузатый урод в хоккейной маске должен быть тут. Он мне мно-ого должен!

  - Давай, легионер, - подмигнул Антон.

  Андрей по-кошачьи бесшумно проскальзывает в тёмный проем. Через мгновение в тишине громко звучат чавкающие звуки, раздался короткий стон, потом что-то треснуло … Антон прикрыл дверь.

  Бандитский посёлок был разбужен на рассвете взрывами гранат и автоматными очередями. Андрей предложил действовать по стандарту Иностранного Легиона – в каждую лачугу по гранате и стрелять по всему, что движется. Это наиболее эффективная тактика карательной операции. Лачуги разлетаются вдребезги от гранатного взрыва, листы пластика взлетают к небу, словно сухие листья, клочья фанеры и картона сыпятся на землю мелким дождиком. Вокруг и так было достаточно мусора, но теперь его столько, что некуда ступить. Улица в посёлке всего одна. Андрей работает с правой стороны, Антон с левой. Часто приходится прикрывать голову руками, так как мелкая дрянь, что в изобилии сыпется сверху, больно бьёт по макушке. Изредка в грохоте взрывов раздаются крики. Тогда оживают автоматы. Короткие очереди обрывают вопли. В утренней тишине грохот особенно силен, от взрывов и выстрелов гудит в голове, в ушах непрерывно и противно пищит. Когда на воздух взлетает последняя лачуга, наступает тишина. С неба падает мусор, тихо стучит по земле, шуршат обрывки бумаги, куски цветного полиэтилена планируют в пыли, словно сухие лепестки цветов. Антон оглядывается. То, что недавно было посёлком, затянуто грязной пеленой, в которой мелькают языки пламени, струи чёрного дыма поднимаются к светлеющему небу кривыми столбами.

  - Хорошо! – выдохнул он пыльный воздух.

  - Согласен, - кивнул Андрей.

  В дыму что-то мелькнуло. Автомат Антона рявкнул, пули прошили воздух. Мелькнуло белое и красное, круглый предмет, похожий на детскую голову, покатился по склону.

  - Одним гадёнышем меньше, - буркнул Антон, оправдываясь.

  - А я разве против? – удивился Андрей.

  Единственное здание, которое не тронули, было гаражом. В грязном сарае, который раньше использовался, как хлев, стоят два американских джипа времён второй мировой войны, старый легковой опель и мотоцикл. Двухколёсная машина оказалась исправной и даже заправленной. На полке нашёлся поцарапанный шлем и очки. Видно, хозяин этого «богатства» был любителем верховой езды. Впрочем, пожилой опель – год рождения девяносто пятый, тоже мог передвигаться, только не очень быстро. Подвеска выглядела так, что на скорости больше полусотни километров в час днище отвалится. Но ездить можно, надо только заправить. Когда все приготовления к путешествию закончились, Андрей прострели топливные баки джипов, опрокинул полупустую бочку с бензином. Гараж наполняется густым запахом, на полу растекается громадная лужа. В окно влетает граната. Бензин брызжет мутными каплями, поверхность маленького озерка бурлит волнами. Мгновение и взрыв рвёт тишину. На месте гаража вспухает огненное облако, в небо выстреливает чёрный клуб дыма.

  - Держи, твоя доля, - произнёс Андрей, протягивая Антону пачку зелёных бумажек.

  - Это слишком много, у меня столько не было! – запротестовал Антон, но Андрей решительно сует пачку банкнот за пазуху.

  - А за моральный ущерб? Да и физического было немало … Вот ещё документы. Или их тоже не было? – ехидно поинтересовался Андрей.

  - Ладно, давай. И деньги, все равно награбленное, - согласился Антон.

  - Ну вот. А это моя ксива, отпускной и бабки Легиона. И сверху три тысячи. Или пять? Ну, неважно … - улыбнулся Андрей. – Куда ты теперь?

  - Обратно в Хургаду. А там … вобщем, полечу домой.

  - Где тебя с нетерпением ждут друзья и кредиторы. Как думаешь, проживёшь долго?

  Антон тяжело вздыхает. Садится на капот «Опеля», старое железо тихо хрустит под тяжестью, словно жалуясь на трудную жизнь. Солнце полностью выбралось из-за горизонта, ветерок уже не охлаждает разгорячённое тело, а нагревает ещё больше. День будет очень жарким.

  - Ну, а чего? Куды бедному крестьянину податься? – развёл руки Антон. – Если бы у меня был миллион, тогда другое дело, а так …

  - Едем со мной. Вернёмся в Хургаду, догуляем мои оставшиеся три дня и рванём в Джибути. Я все-таки не простой легионер, а капрал-шеф. По моей рекомендации тебя примут в Легион, а там о прошлой жизни почти не спрашивают. Собеседование в «гестапо» пройдёшь, я помогу.