Некоторое время я глазела на неё, загипнотизированно следя за её мышцами на руках, стоило ей поднять кружку. Потом очухалась.

— Ладно. Скажу, что мы с ней хотели разного. Я считала, у нас серьёзные отношения, но, как оказалось, обозналась. Вот и всё.

Я рассказала короткую историю событий, не в силах поверить, что сказала об этом совершенной незнакомке. Но мне полегчало. Она была права, не пересечёмся ведь больше. Я могла сказать ей про что угодно. Быть такой, как хочется.

— С ней? С женщиной? — уточнила она.

Я молча кивнула. Она ухмыльнулась.

— А вы любили её? — спросила она.

Другого спросить и не могла, конечно. Я замялась. Любила ли я её? Может, да, может, нет… Просто развлекалась…

— Вы её любили? — спросила она.

Вспомнила фразу Греты. Её чувства имели смысл для меня, но я сама не думала спросить себя о том, что действительно чувствую к ней. У Греты было всё, что я могла лишь желать…

— Нуууу, ага, — сказала я, глотнув вина, маскируя неуверенность.

— А почему вы решили, что между вами что-то серьёзное, раз не любили её? И для чего вам что-то серьёзное, раз вы не любили её?

— Я ответила, что любила… — Я перевела взгляд, потупилась, уставившись в камин.

Взгляд Эрики не сходил с меня.

Напряжение сгущалось.

— Ваши глаза о другом говорят.

— Хорошо, не знаю, понятно? Теперь это свежо для меня.

— Извините, понимаю, иногда бываю настойчивой. Мне интересны люди, интересны вы.

— Понятно, но я вас попросила уже поменять тему.

— Хорошо, давайте поболтаем о ваших красивых тёмных волосах и светлых глазах?

Я засмеялась.

— Давайте обсудим вас, — ответила я. — Чем вы занимаетесь? Что из себя представляете?

— Задали мне два разных вопроса. Занимаюсь я надземными делами. Я строительница, ремонтница, — она глянула на меня и отчего-то внизу моего живота кольнуло, а сердце застучало сильнее. Вот это да, эта девка задела во мне что-то конкретное. — Я бегаю, катаюсь на роликах по нашим тропам, рисую пейзажи и обхожу стороной газеты, ведь предпочитаю реальную жизнь небылицам. И всегда прихожу в этот бар поужинать, ведь не умею готовить. Но что из себя представляю — это сложно сказать. Я хочу понять этот мир, набраться впечатлений, везде заглянуть и как можно ярче прожить эту жизнь. Я женщина, напротив которой сидит другая женщина, довольно красивая, и я желаю одного сейчас: продлить беседу, затеряться в том мизерном мирке, который мы создали.

Ого! Да, Эрика была права, мы вправду создали свой мизерный мирок. Пространство между нами наэлектризовывалось, что я совсем забыла, где я сижу. Я хотела ответить, но тут на столик поставили мой заказ, и гипноз рассеялся.

— Ваш заказ. Одна порция супа, хлеб и упаковка чипсов.

— Ну, благодарю, — сказала я, но поскольку теперь у меня была свидетельница того, сколько я заказала, я засмущалась. — Я проголодалась, — оправдалась я, хотя Эрика ничего не спросила.

Стеснение ушло, когда Мэри возвратилась с тарелкой для Эрики, где лежал внушительный кусок стейка с двойной порцией обжаренного картофеля фри. И когда она заказала это?

— Моя обычная порция, — без смущения пояснила она. — И я обожаю девушек, не морющих себя голодом.

Я окинула её взглядом. Да, по ней видать, что она не голодает.

Упитанная женщина. Когда я с Гретой заходила в лесбийские рестораны поесть, и заказывала больше одного салата, моя спутница смотрела на это скурпулёзно, словно я обжора.

Уверяла, что я плохо развлекаюсь, а сама то в таких вопросах была занудной. Сама вечно диетами себя мучила! Перекус прошёл в дружеской тишине. Мы обе воздали должное каждому кусочку у себя на тарелках. Еда была вкусной и сытной — именно то, что мне нужно. Как только закончили, Эрика отнесла наши тарелки на барную стойку и вернулась, захватив нам по ещё одному бокалу алкоголя, хотя я предложила пойти самой.

— Сходите в другой раз, — нахально улыбаясь, сказала она, и от мысли, что Эрика хочет и дальше проводить со мной вечер, моё тело потеплело.

Блин, я же могу быть такой, какой хочется?

— А давно вы живёте в этом месте, Эрика?

— С рождения, в этой деревне. Но за это время я поездила по стране, работала на стройках, рисовала, и бывала в Европе. Иногда приезжаю домой, мне нравится тут. Здесь моё сердце.

≪Это и ощущается, — подумала я. — Вы здесь, как дома≫.

— А вы? Из какого города?

— Я из Лондона. Родилась в юго-западном селе Англии. Село такое же мизерное, как и это. Потом переехала в Лондон на учёбу в университете и там и осталась. Мои мечты и карьера связаны с Лондоном и, скажу честно, меня мало что манит в родное село.

Подумав о своей семье, я загрустила. Вся моя родня раскидана далеко друг от друга, что навряд ли они будут вместе.

— А работа вам нравится? — спросила она, явно ощущая, что такая тема безопасна о беседе о моей семье.

— Вначале да. Вела колонку в модном журнале, какая бы писательница не была в восторге от такой возможности? Но потом мне наскучило писать про знаменитые сплетни и прочие бессмысленные вздоры. Я давно хочу написать про то, что у меня на сердце. — Употребив второй бокал вина я становилась более открытой, откровенней.

Никому я раньше не говорила о себе много, тем более совершенной незнакомке. Эрика уже знала про меня больше, чем Грета за шесть месяцев знакомства. Много больше, чем та дала себе труд спросить. Казалось, у Эрики имеется некая власть, заставляющая меня забывать о всех переживаниях внутри.

— Именно в сердце вершится волшебство. Стоит писать оттуда, плохо не напишешь. Я с нетерпением жду прочесть ваше творчество, которое вы напишите.

К моим щекам прилила кровь, но нас прервала Мэри.

— Ваш ключ, первая комната прямо на втором этаже. Эрика, будь добра, помоги нашей гостье с багажом, — попросила она.

Мы понимали, что Мэри сказала так больше из-за руководства к действию, нежели просьбы. Я не стала возражать.

— Конечно, мамуля, — ответила ей моя собеседница, что я открыла рот в удивлении.

Мамуля?! Я глянула на Эрику.

— Мэри ваша мать?

— Ох, ага, простите, думала, вы догадались уже.

Имелся смысл, я сумела бы допетрить по тому, как Мэри болтала с ней.

— Не допетрила! Видно, медленно шевелю мозгами. Ну вам нравится этот бар?

— Нет. Захожу проведать маму и покушать. Сама живу в паре километрах отсюда.

— Супер, мне нужно забрать свою сумку из авто. С этим управлюсь сама.

— Не смейте навлекать на меня неприятности. Пусть моя мамуля ниже ростом, я боюсь её по сей день!

Смеясь, мы обе пошли к выходу.

Эрика раскрыла дверь и пропустила меня первой.

Улыбаясь, я прошла мимо неё.

Сейчас, когда мы обе стояли, я заметила, насколько она высокая.

Когда я прошла мимо неё, мы соприкоснулись телами, что я задрожала. А потом очутилась на улице и замерла.

— Дождь начался! — воскликнула я мрачно.

С тёмного неба капали дождевые капли, образовывая на земле лужи и канавы. Видно, дождь закапал давно, но я настолько погрузилась в общение с Эрикой, что не заметила этого.

— Дождь обещали ещё пару дней назад, вот он и теперь тут. — Эрика смотрела на меня, улыбаясь.

Я вышла под дождь и направилась к машине.

— Эй, промокните, возьмите зонт, — она на миг скрылась в баре и вышла оттуда с зонтом в руке.

Она раскрыла зонт надо мной. Я была одета в тонкое летнее платье и капронки, быстро мокнущие под дождём.

— Спасибо.

— Давайте поторопимся. Мне самой не хочется промокнуть насквозь.

Это верно. Она была одета в джинсы, в кофту, под которой виднелась тонкая футболка. Мы дошли до машины, пока Эрика держала надо мной зонт, я вынула ключи, открыла авто и вынула сумку. Когда обернулась, налетела на Эрику. Она стояла настолько близко, что моё сердце застучало сильнее, дыхание сбилось. Эрика замерла, смотря на меня. Она стояла, касаясь меня дыханием, вырывающимся в вечернем дождливом воздухе. Я посмотрела ей в глаза. Она поцелует меня, либо я поцелую её.