<p>
Это было мечтой. Настолько странной, насколько могла казаться таковой. Детский смех. Столь приятный, легкий и беззаботный. Хруст снега под ногами. Редкие возмущения прохожих, которые едва не были снесены под напором двух сорванцов. – Простите! – в очередной раз сбивчиво проговорил мальчишка и кинулся вперед, догоняя сестру, которая, улучив момент, умчалась далеко, сжимая в руках небольшую игрушку. Мальчишка на бегу поправил шапку и ускорился. Девчонка приметила скопление людей на площади и кинулась в толпу, крепче прижав к себе украденную у брата вещицу. Мечта была далекой. И едва ли возможной. Малышка, как могла, пробиралась вперед, пытаясь затеряться и приговаривая: «Пустите. Простите». Счастливая улыбка не сходила с её лица. В этот момент ей было все равно, почему столько людей собралось на городской площади, которая в обычные времена пустовала. Она захватила трофей брата и не хотела отпускать. Ей было весело от одной мысли, что желанная «треуголка» вновь была в ее руках. Малышка тихо хихикнула и, протиснувшись вперед, резко затормозила, отчего шапка слегка сползла на глаза. Поспешно оттянув вещицу обратно назад, девчушка заворожено подняла взгляд на исполина, перед которым затормозила. Броня была белой словно чистый нетронутый снег, чью «нетронутость» рушили лишь редкие черные полосы на стыке частичек формы. – Вау, – пролепетала малышка и, завидев, что «белоснежный» исполин слегка повернулся, кинув взгляд вниз, крепко прижала к себе свой «трофей». Кто знал, может он так же, как и брат желал отобрать её «треуголку»? Малышка шмыгнула носом и вперила взгляд в маску военного. Черная угловатая полоса и черные большие глаза делали общий вид исполина несколько угрожающим и даже каким-то отстраненным. Но, окинув девчушку взглядом, он отвернулся, а малышка отняла от груди крепко сжимаемую игрушку. Мечта была детской и такой наивной. Девчушка не понимала, почему на главной площади собралось столько народу. Бегло окинув толпу взглядом, она заметила лишь несколько подобных «белоснежно-грозных» исполинов, а также «оливковое пятно», которое собиралось что-то читать с трибуны, устроенной, вероятно, совсем недавно. Она не вслушивалась. И не собиралась. Совсем. Ее больше заботило то, что одна из частичек игрушки слегка съехала в сторону. Малышка нахмурилась и, как могла, поправила ее. Она заулыбалась, довольная тем, что «треуголка» вновь вернула величественно-любимый вид. Со стороны раздалось копошение, заставив малышку резко повернуться. Совсем рядом появился братец, а это означало лишь одно – необходимо бежать с победно захваченным трофеем. Она не собиралась отдавать его без боя. Малышка заметила, как братец грозно сдвинул брови и, найдя, наконец, сестренку взглядом, кинулся за ней, стараясь как можно скорее догнать. Девчушка кинула взгляд на исполина, следом на братца, а после и на толпу. Осознав, что скорее всего она не выберется обратно в город, девчушка рванула в сторону. Малышка спешно пробиралась по первым рядам, порой наступая людям на ноги, сбивчиво говоря «Простите!» и вызывая порцию возмущений. Ведь она их оторвала от слушания речи какого-то «оливкового пятна». «Что такого в его словах, что они и пропустить не могут?!» – возмущенно подумала девчушка и шмыгнула носом, пытаясь отодвинуть в сторону пухлую мадам. Но в какой-то момент её схватили: братец дернул за капюшон и резко потянул на себя, отчего малышка рухнула на землю. Заветная игрушка отскочила в сторону в снег. Девчонка оглянулась и заметила, как мальчишка кинулся к «треуголке». Малышка тихо рыкнула и, потянувшись, ухватилась за один из углов, когда как её брат ухватился за два остальных. Она поднялась и, крепче сжав в руке свой уголок, потянула на себя. Но и «противник» не отступал. Мальчишка нахмурился, тихо шикнул: «Не твое!», – и попытался отнять игрушку. Сестренка качнула головой и нахмурилась – уступать заветную вещь не хотелось. Голос на площади становился громче, гул среди людей сделался отчетливее, но двух близнецов больше интересовала игрушка, которая стала причиной утренней беготни по городу. Они перетягивали ее на себя, пока в один момент брат резко не толкнул сестру от себя, а та в свою очередь, не отпуская «треуголки», потянула его за собой. Оба повалились вперед, в снег, а игрушка отскочила далеко от них. Гул стих, как и голос. Близнецы не спешили подниматься со снега. Братец осторожно приподнялся, окинув взглядом площадь. Многие горожане с осуждением смотрели на детей, выпавших из толпы, некоторые из исполинов, стоящих совсем рядом крепче сжали черные ружья, заставив мальчишку вздрогнуть. Он метнул полный ненависти и страха взгляд на сестру и проговорил тихо: – Посмотри, что ты наделала! – Это все ты! – возразила малышка и приподнялась, отплевываясь от снега. Она шмыгнула носом и сжала ручки в кулачки. Близнецы поднялись, наконец, на ноги и собирались продолжить пререкания, но внезапно затихли, завидев, как «оливковое пятно» сошло с трибуны и, сложив руки позади, неспешно направилось к ним. Они переглянулись и замерли на месте, боясь шелохнуться. Была позабыта даже игрушка, отброшенная вперед. Все внимание толпы и двух сорванцов было приковано лишь к одному мужчине – офицеру. Оливковый подпоясанный мундир со стоячим воротником, смешные штаны «с ушками», черные, начищенные до блеска сапоги. На голове нахлобучена шляпа.</p>
<p>
– Смотри… Пластинки! – шепнула сестра братцу, завидев красно-синюю вещицу на правой стороне мундира, но братец лишь вновь шикнул на неё, затаив обиду за то, что они были втянуты в подобную ситуацию. Сзади послышались тяжелые шаги исполинов, но они были остановлены поднятой рукой офицера, проговорившего: «Отставить. Это лишь дети». Близнецы растеряно оглянулись и заметили, как облаченные в броню послушно остановились, но оружие продолжали крепко сжимать в руках. Дети обернулись вновь и теперь смотрели с неким страхом на военного. Он остановился близ отброшенной игрушки и, наклонившись, поднял её. Малышка нахмурилась, заметив, с каким интересом военный осматривал «треуголку», за которую она столько сражалась с братом. – Разрушитель, – проговорил он, повертев игрушку в руках. Военный подошел к близнецам ближе и опустился на одно колено, дабы смотреть им в глаза. – И чей он? – губы мужчины были растянуты в легкой ухмылке. – Мое, – отважно заявила девчушка. – Да врешь ты все! – возразил мальчишка. – Нет! – Врушка! – Жадина! – Тш, – военный поднял руку, пытаясь утихомирить детей, которые, впрочем, мигом притихли и потупили взгляд, ощутив свою вину за вновь начавшийся спор. – И все-таки чей он? – он взглянул на девчушку, что шмыгнула носом. – Его, – тихо проговорила малышка, кинув взгляд на игрушку в руках у офицера, а следом, втянув голову в плечи, ткнула пальцем на рядом стоящего близнеца, который наоборот выпрямился, наконец, радуясь, что была раскрыта правда. – Что ж, тогда, думаю, надо вернуть её владельцу, – офицер протянул игрушечный корабль мальчишке, который тут же сцапал его обеими руками, прижав к себе. Девчушка понурила голову, исподлобья наблюдая, как близнец радовался игрушке, которая была столь желанным трофеем. – Что скажете в свое оправдание, юная леди? – офицер поднялся, заложив руки за спину. Малышка испуганно вскинула голову на военного, будто даже не поверив, что вновь обращаются к ней. Но офицер ждал ответа, смотря на неё сверху вниз. – Мальчишкам всегда достаются самые лучшие игрушки! А он не делится ими! Всегда воображает себя генералом, когда играет. И не дает играться другим, – воскликнула она, а следом добавила чуть тише: – А я может быть в будущем тоже хочу служить на таком корабле. Впрочем её слова расслышал и офицер, и исполины, стоявшие слишком близко к детворе и усмехнувшиеся подобной реплике, и даже брат, тут же возразивший: – Ты девчонка! Малышка притихла и потупила взгляд. Она чувствовала себя несколько униженной и даже разбитой, сломленной. Ком подступил к горлу – хотелось провалиться на месте из-за постыдных желаний, которые были высмеяны перед всей толпой. Но внезапно девчушка ощутила, как на её голову, поверх теплой шапки, было опущено нечто слегка тяжеловатое и большое. Она неуверенно вскинула голову и с удивлением отметила, что офицер был без шапки, а на его лице светилась лёгкая, уставшая улыбка, ставшая для малышки будто символом поддержки её маленькой мечты. Она заулыбалась, осознав, какую вещь даровал ей офицер в оливковом мундире. Девчушка расправила гордо плечи, встала смирно и с детской благодарностью глядела на военного, который вновь поспешил сложить руки позади. – Ваша мечта – в ваших руках, юная леди. – Так точно, сэр, – не раздумывая, произнесла она даже чуть громко, пытаясь скопировать манеру речи военных, которых она видела по головизору. Офицер кивнул. Сестра с неким довольством глядела на вмиг сникшего обозленного брата, сжимающего игрушечный «Разрушитель». – Пускай идут, – донесся голос военного, который, развернувшись, поспешил обратно к трибуне. Близнецы, опасливо оглянувшись, обернулись. Двое исполинов в белоснежных доспехах расступились, позволяя детворе хлынуть обратно в толпу. Но от этого мечта не казалась невозможной. </p>
