Найдя взглядом Гарсию, сидящего возле Дзагоева, Акинфеев злорадно улыбнулся. Гарсиа сидел, со скучающим лицом глядя в темный экран выключенного телевизора, изредка лицо его корчилось, когда рядом сидящий Хестаг особо громко решал убедить Березуцкого, что сегодня стоит посмотреть фильм от DC. Радуясь, что сидел одинаково далеко как от Владимира, так и от Дзагоева, Акинфеев вернулся к беседе с Сергеем.
После того, как слишком громкий голос Хестага вывел из себя Гарсию, Сашка встал, тут же приковывая к себе внимание всех присутствующих.
— Может посмотрим Аватар 2?
— Это старье?! Ты чего? Давай лучше что-то из недавно вышедшего
— Сам ты старье, Черышев! Это легенда!
Команда, уставшая от споров Дзагоева и Березуцкого, уже была равнодушна в своем большинстве к тому, что смотреть, но Акинфеев из вредности хотел продолжить пререкания с Гарсией, но, поймав утомленный и предостерегающий взгляд однокомандников, передумал, соглашаясь на второго Аватара. Кажется, Гарсию такое быстрое согласие удивило, но он, ловко маневрируя между развалившимися сокомандниками, добрался до телевизора, включая фильм.
Неожиданно вспомнилось, что вся эта идея с совместным просмотром принадлежала, как раз, Гарсии. Это было тогда для него большим поразительным открытием. Но, вспомнив, что Гарсиа являлся капитаном, он перестал этому удивляться. В конце концов, нет ничего неожиданного в том, что из капитана ЦСКА получился хороший капитан Сборной.
Весь фильм он сидит задумчиво, пропуская всё мимо себя. После он удивится, что фильм успел закончиться, а он так ничего и не посмотрел, но Акинфеев постарается спрятать свое удивление, и, переругиваясь с Гарсией, они направятся в свою комнату под не одобряющие взгляды однокомандников. Они оба взрослые парни и прекрасно понимают, что такие отношения и ругань никому не нравятся, но они не могут жить в мире и согласии, не ругаясь каждые пять минут.
Они усердно разрабатывали тактику под их первого соперника, Северную и Южную Корею, отправивших одну единую команду на Чемпионат Мира (еще один шаг к объединению). Геннадий Владимирович, тренер вратарей, усердно разбирал линию атаки и просматривал: кто и как бил последние пять пенальти. Анатолий Алексеевич, их веселый аналитик, совместно с Марио разбирал тактику и схему игры корейцев. После многочасовой работы они вместе выстраивали тактику их команды. Марио выдвигал идеи, а остальные поддерживали или, наоборот, вежливо отвергали их, аргументируя свое мнение. В конечном итоге тактика и схемы были обсуждены на уровне тренерского штаба, завтра им предстоит объяснить это же перед командой.
Марио слегка переживал из-за предстоящих игр, но вера болельщиков, включая его родных и близких, помогала ему преодолеть большую часть своих страхов и переживаний. Однако, не изгнали их полностью, и он по-прежнему скептически, но с улыбкой относился к их шансам. Но Фернандес продолжал улыбаться, поддерживая веселый настрой своей, тренерской, команды совместно с Анатолием Алексеевичем, чей задор не иссякал с приближением Мундиаля. Марио замечал с годами, что люди преклонного возраста, какими они и являлись, легче и более философски относились к жизни и успехам. Чаще они начинали смеяться над неудачами, лишь изредка опускаясь грустить. Чаще могли найти плюсы в своих безнадежных положениях. Но что более радовало Марио в своих товарищах, так это их нескончаемый энтузиазм, на котором они и могли построить команду, успех, одерживая победу за победой, не обижаясь на неудачи, а воспринимая их как дар свыше в виде опыта.
Закончив объяснения схемы их игры перед командой, он отправлялся смотреть, как они могли воплотить это на практике. Он менял игроков местами, записывая сделанные перестановки, отмечал успехи и советовал как избежать неудач. Вечером со своим помощником он раскладывал свои записи на столе в их номере, примерно формируя будущий стартовый состав.
Параллельно с подготовкой к игре с Кореей они разбирали игры ЮАР и Хорватии. Так же разбирали линии атаки, защиты и полузащиты, просматривали последние пенальти, объясняли команде тактику и проверяли их на тренировочном поле. Блокнот Марио, который он специально завел к Мундиалю, довольно быстро пополнялся записями и схемами. Тут и там мелькали маленькие заметки, а по краям мелким, убористым почерком проявлялись записанные простым карандашом примечания.
Сегодня вечером он вновь раскладывает свои записи. Его помощник уже устало морщится и издает тихий стон из-за нескончаемой работы. Казалось, совсем недавно каждый из них праздновал Новый Год в кругу семьи и близких, и думать не думая о приближающихся сборах. Но вот теперь не проходило и дня без их усердной работы. Иногда он ненавидел Мундиали: они всегда требовали отдельной, особенной, подготовки, из-за чего у него прибавлялось обязанностей, Марио тут же просил его посмотреть то, сделать это, а еще неплохо бы было убедиться в вон том. А в его возрасте это уже большую часть времени не воспринималось радостно. Но при всем этом он также сильно любил свою работу, ему нравилось принимать участие в вершении истории, не выходя на первый план, не играя значительной роли и не неся на своих плечах такую ответственность.
Помощник встает со своего кресла и подходит к столу, на котором Марио аккуратно раскладывает свои записи. Если честно, то он мало понимает в каракулях бразильца. Его почерк оставался для него загадкой, но это служило поводом для многих шуточных упреков в неправильном написании букв, на что Фернандес лишь с улыбкой закатывал глаза, однако тут же пускаясь в пояснения с одним из серьезных своих выражений лица (но даже тогда легкая улыбка не покидала его губ).
— Итак, — начал Марио, прокашлявшись в кулак, — с хорватами мы решили играть схемой 4-2-3-1.
— Угу, — без энтузиазма кивает помощник, вглядываясь в записи на столе, решая этот вечер «проугукать» и спокойно лечь спать раньше обычного — Тебя что-то не устраивает? — все-таки интересуется он, поднимая взгляд на задумчивого Фернандеса.
— Саша и Даня, — медленно отвечает он, словно раздумывает: действительно это так или нет.
— Гарсиа и Черышев? — зачем-то уточняет помощник.
— Он Акинфеев, — кивает, подтверждая. Помощник безразлично пожимает плечами.
— А что с ними не так? Мне показалось, они отлично справились с поставленной задачей.
— Тебя не напрягает их детская вражда? Мы поселили их вместе, но даже тогда они не сблизились, кажется, у них только появилось больше поводов для неприязни.
— Не думаю, что это большая проблема. Тебе ведь не нужно, чтобы они закадычными друзьями стали. Достаточно и того, чтобы они не перегрызли друг другу глотки, ведь так? А для этого, я думаю, они слишком дорожат своей карьерой и репутацией.
— Это-то Даня дорожит репутацией? — Марио приподнимает левую бровь в недоумении.
— Окей, — помощник капитулирует, поднимая руки, — Но ему точно не нужно еще больше проблем с имиджем. Он и так слишком часто конфликтует с прессой. Не думаю, что ему хочется принять участие в очередном конфликте.
— Надеюсь, ты прав. Но всё же. Лучше поставить Акинфеева играть крайним левым защитником, а Гарсию — крайним правым. Так у них меньше шансов поссориться из-за пропущенного мяча. — Фернандес показывает руками перестановки, ищет свой уже множество раз подточенный карандаш, а, найдя, стрелками указывает новые места игры Акинфеева и Гарсии.
— Думаешь, они могут поссориться из-за пропущенного гола?
— Определенно. Ни один из них не упустит возможности поддеть другого. — уверенно кивает Марио, его руки все еще держат карандаш, медленно теребя. Его всё еще удивляет смена мнения помощника по поводу вражды двух футболистов.
— Но в этом есть и плюс. — произносит помощник, но, поймав просящий пояснений взгляд тренера, продолжает, — Никто из них не захочет давать поводов для подколов, а это значит, что выкладываться они будут даже лучше, чем мы думаем. — помощник пожимает плечами.
