Когда я говорила на эту тему с подругами, то они одобрили мои планы по поводу дружбы с девочкой подростком. Если в процессе обучения рукоделию мы с ней подружимся и полюбим друг друга, то только в таком случае можно подумать и над опекой. Миша, добрая душа, не возразил.

Хорошо, что заканчиваются каникулы. Послезавтра выйду на работу и окунусь с головой в производственные проблемы. Нужно перестать переживать за прошлое, которое не вернуть, а также за будущее, которое не знаешь. Когда же я научусь жить в настоящем?».

Вера закрыла тетрадку и посмотрела на часы – утро неумолимо приближалось. Спать совсем не хотелось, голова гудела, а мысли всё время крутились вокруг Наденьки. Вера пошла в детскую, она продолжала называть так комнату, где жил Женя, и включила скайп в надежде, что сын ещё не лёг спать. Увидев зелёный значок на аватарке, Вера с волнением нажала кнопку «Звонок с видео». Подождав немного, хотела уже отключить, но тут раздался голос сына:

– Мам, привет! Ты так рано встала или ещё не ложилась?

– Здравствуй, сынок! Не могу уснуть, чего только не пробовала.

– Что-то случилось?

– Как тебе сказать? Да и стоит ли нагружать своими проблемами?

– Ну как ты меня нагрузишь? Я же реально смогу только высказаться, посочувствовать и дать совет, если он тебе нужен.

– А у тебя есть время? И один ли ты в комнате?

– Вот сегодня я могу тебе уделить время. Семья ещё не вернулась домой с Рождества, девочки с Ириной и мамой Клавой уехали в Мемфис к какой-то родственнице.

Веру резануло, что сын назвал тёщу мамой, но она сдержалась. А потом рассказала, без особых подробностей, всю историю с Наденькой.

– И что тебя так растревожило, я не понял. Ты хотела девочку удочерить? Мама, я хочу тебя сразу предупредить – ни эту, ни другую, если ты продолжишь отношения с Детским домом, категорически прошу тебя не удочерять. Я ваш единственный сын, у тебя три внучки, и я не хочу ни с кем потом делить наследство. А если кто-то из твоих внучек захочет поехать в Россию учиться? Ты об этом не думала? – сын непроизвольно начал повышать голос.

– Женя, мы с папой даже не обсуждали вариант усыновления, так что успокойся. Как там внучки? Вы бы с ними чаще разговаривали по-русски, а то вырастут американками, забывшими свои корни. Да и мы с дедушкой не сможем с ними общаться, английский совсем забыли.

– У девочек всё хорошо, учатся, занимаются спортом, музыкой, танцами.

– Вы их там не перегрузили? Господи, мне так хочется с ними встретиться! Неужели, Женя, тебя домой совсем не тянет? – Вера всматривалась в изображение сына и всё меньше узнавала его.

– Нет, извини, не тянет. А с внучками, может быть, и увидишься. Как-нибудь сделаю тебе или вам с папой вызов, приедете, посмотрите, как мы тут живём.

– Женя, это всё не реально. Одна дорога чего стоит! Мы с папой столько не зарабатываем.

– Ладно, что-нибудь потом придумаем. Не могу наперёд загадывать. У нас тут тоже не всё так гладко, как со стороны может показаться. Работать приходиться очень много. Хорошо, что мама Клава с девочками помогает, а нянька бы обошлась нам дорого.

– Да, за всё нужно тёщу поблагодарить, мы с папой ведь для тебя ничего не сделали…

– Ну вот, снова всё тоже самое. Ладно, папе привет. Не наделай глупостей! – экран погас, издав какой-то противный звук.

Вера потрогала лоб, почесала его, словно пытаясь задавить ненужные мысли, потом вздохнула – да, в отношениях с сыном ничего не поменялось. Разговор оставил неприятный осадок, особенно о наследстве. Впрочем, американцы все помешаны на деньгах, её Женя давно стал похожим на них.

– Ладно, как говорится, не буду расстраиваться по пустякам. Потом посмотрю пункт номер один – всё пустяк! – Вера частенько пыталась себя так успокоить. Но не всегда получалось.

Если бы можно было человеку отключить ненужные файлы…

Вера после праздников не пошла на больничный. Свою работу она не могла переложить на подчинённых – у фабрики был договор на поставку модной одежды с Италией и Германией, а сроки поджимали. Михаил на служебной машине подвёз жену к фабричным воротам и пожелал отвлечься от всех грустных мыслей.

– Постараюсь! Тебе тоже хорошего дня!

Прихрамывая, Вера прошла в свой кабинет. И тут же зазвонил прямой телефон из кабинета директора.

– Да, Зинаида Владимировна! – на производстве подруги обращались друг к другу по имени-отчеству.

– Вера Степановна, зайдите ко мне!

– Хорошо.

Вера посмотрела в окно и отметила про себя, что пошёл снег.

– Надо же! Новогодние каникулы закончились, а теперь и снег пошёл. Всё в жизни как-то некстати. – Она на всякий случай взяла папку с бумагами и пошла в приёмную.

– Вера Степановна, здравствуйте! Что у вас с ногой? – поинтересовалась секретарь, ухоженная дама примерно лет сорока, которая работала на этом месте до прихода Веры на фабрику. Очень пунктуальная и вежливая.

– Подвернула. А у нас совещание?

– Нет, проходите, директор только вас ждёт.

Вера, прихрамывая, зашла в просторный и светлый кабинет с огромным столом буквой Т, где на удобном кожаном кресле сидела Зинаида Владимировна в строгом английском костюме бежевого цвета и выглядывающей из-за лацканов пиджака белой блузке с мягким бантом. Директор всегда одевалась стильно, модно и дорого. Как она любила повторять – положение обязывает. Увидев Веру, воскликнула:

– Верочка! Что случилось, дорогая? Мы же были в гостях, ты была здорова и счастлива! А теперь я вижу, что не только нога не в порядке, ещё и синяки под глазами!

– Отвозили Надю в Детский дом, я её несла на руках и подвернула ногу. Оставили девочку там, а у меня душа не на месте. Вчера звонила, воспитательница сказала, что с Надей всё в порядке, утром задавала вопрос о маме, её отвлекли, а вечером уже не вспоминала. Это хорошо, что всё так, но и обидно. Мы с Мишей так старались устроить для малышки праздник, а она ничего не помнит… Ладно, не об этом же ты хотела поговорить. Какие у нас на эту неделю задачи?

– Срочно нужно внедрять в производство вот эту модель, – и Зинаида Владимировна показала эскиз брючного костюма из льна.

– Хорошо, займусь. Зина! А ты веришь в приметы?

– Смотря в какие. В чёрную кошку не верю. А вот, если на улице грозовые тучи, то обязательно возьму зонт. Верю, что дождь будет.

– Ладно, шутку оценила. Поковыляю в свой кабинет, приглашу модельеров. Мне нужно с головой окунуться в работу!

В середине дня в кабинете Веры Степановны прозвенел городской телефон:

– Вера Степановна? Это вас беспокоит корреспондент газеты «Провинциальные вести» Михайлова Ольга Алексеевна. Вы мне можете уделить пару минут?

– Да. Чем обязана? – Вера удивилась, потому что журналисты о делах на фабрике беседовали, как правило, с Зинаидой Владимировной.

– Нам стало известно, что на новогодние каникулы вы с мужем брали девочку из Детского дома. Тема брошенных детей сейчас очень актуальна, в области открываются дома семейного типа, образуются семьи с приёмными детьми, взят курс на то, чтобы в области не осталось ни одного Детского дома. Я вас очень прошу уделить мне часик вашего времени, чтобы узнать из первых уст, как это взять в семью совсем чужого ребёнка. Честно, я бы сама не смогла, поэтому восхищаюсь вашим поступком.

– Восхищаться не надо… А вам это срочно? Я в ближайшую неделю не смогу.

– Хорошо, давайте через неделю. Так, вторник или среда вас устроит? Я бы могла подъехать к концу рабочего дня на фабрику. Или вам удобнее дома?

– Вы меня застали врасплох. Перезвоните мне в конце недели, я на работе первый день, ещё планов своих не знаю.

– Договорились. Спасибо, что не отказали. Всего доброго!

Вера положила трубку на рычаг и задумалась:

– Конечно, мне не хочется вспоминать об истории с Детским домом, но проблема брошенных детей мне теперь не безразлична. Может быть, если журналистка правильно расставит акценты в статье, кто-то задумается, почему при живых родителях дети попадают в казённые дома? Ладно, в людях я всё же разбираться научилась, по ходу беседы и посмотрю, насколько я смогу быть с ней откровенной.