С возрастом Витя из щуплого пацана превратился в симпатичного крепкого парня, хотя внутри него по-прежнему жил тот маленький зануда со скрипкой в руках.

Защитив диплом на отлично, мой брат проводил все время на даче с дочерью наших соседей Ладой. Ладушка-Оладушка. Такая же зануда, как и Витя. Раскачиваясь на садовых качелях, они часами болтали на свои заумные темы. Например, обсуждали несостоявшуюся дуэль Мандельштама и Хлебникова.

– Ты в курсе, что уже был выбран секундант?

– Ты имеешь в виду Шкловского?

– Всему виной антисемитские стихи…

Изредка эти двое подтрунивали над моей «необразованностью», чем страшно раздражали. Чаще всего я уходила к заливу, чтобы не слушать их разговоры. Между этими двумя царила своя атмосфера. Витя и Лада обменивались непонятными словечками и незнакомыми мне фамилиями, как мячиками при подаче в пинг-понге.

А ведь Лада с детства к моему брату клинья подбивала. Каждое лето за ним на велосипеде по дачному поселку колесила и даже с нашими близнецами оставалась сидеть, когда я протестовала. Иногда мне кажется, что она нарочно выучила все эти умные словечки и на филфак вслед за Витей поступила лишь для того, чтобы быть ближе к брату.

Помню, как мы втроем сидели на берегу и пускали блинчики по воде. Витька втирал нам что-то о музыке дореволюционной России, а Лада вдруг восхищенно воскликнула:

– Умные мужчины очень возбуждают!

Я тогда только скривилась от ее слов, а бедный Витька покраснел как помидор.

И вот же эта девчонка добилась своего. Теперь Витя сам к Ладе привязан, как верная собачка. На днях влюбленная пара принялась выбирать дату свадьбы.

Накануне моей поездки в город, за ужином, брат известил о встрече с Волковым будто между делом:

– Богдан попросил встретиться. Может, к нам забежит.

– На дачу? – удивилась мама.

– Почему на дачу? Встретимся у нас на квартире.

Я даже вилкой стучать перестала. Внутри все оборвалось.

– Что ему надо? – снова настороженно спросила мама. Она не знала, что можно ожидать от Волкова. Никто этого не знал. Его не было все лето, а тут вдруг вернулся и вызывает Витьку в город.

Брат только пожал плечами и продолжил равнодушно жевать. Как он может так спокойно есть? У меня от волнения кусок в горло не лезет. Я, как и Витя, не видела Богдана все лето, и вот теперь, когда он придет к нам в гости, торчу на этой чертовой даче!

– Мы завтра тоже в город едем, – сказала мама. – Надюшку и Илью на день рождения к однокласснику пригласили. Уже предвкушаю, как они перевернут чужой дом вверх дном.

Мы оглянулись в сторону выхода. Мои младшие брат и сестра, Надя и Илья, не доев, уже выскочили с планшетом на веранду.

– Подвезу тебя на машине, Витюша. Чего рано вставать да на электричке тащиться?

– Здорово! – обрадовался Витя.

Вот он. Мой шанс.

– А мне что прикажете? На даче одной торчать? Тоже в город поеду!

Я чувствовала, как фальшиво и незнакомо звучал мой якобы возмущенный голос. Витька только усмехнулся. Он сразу смекнул, к чему я клоню. К моей безответной любви он уже давно привык.

Зато мама ни о чем не догадалась. Святая простота.

– Ты же, наоборот, говоришь, что хочешь от всех нас отдохнуть?

В этот момент Витька заржал и, подавившись, закашлялся. Я скорчила брату гримасу.

– Я боюсь ночевать одна, ты же знаешь, мам, – нашлась я.

Мама постучала Витьке по спине:

– Витюш, ну, что же ты?.. Хорошо, Майя, возьмем и тебя с собой.

Я уже представила себя на заднем пассажирском сиденье, зажатая с обеих сторон крикливыми близнецами…

– Нет, я лучше с утра одна. На электричке.

– И хочется тебе вставать в такую рань? – удивилась мама. По выходным электричка от дачи до города ходила всего два раза в день: рано утром и поздно вечером.

– Ничего страшного.

На самом деле мне нужно было приехать раньше, чтобы в спокойной обстановке привести себя в порядок. Навести марафет, протереть полы и испечь что-нибудь вкусненькое к приходу Волкова. Что-что, а пекла я здорово! Вот Богдан придет к нам, а я, раскрасневшаяся, с пылу с жару, печенья им в комнату принесу. В дверь осторожненько постучу, глазки скромненько в пол опущу, тарелочку с ароматным печеньем Волкову перед самым носом поставлю. Я, замечтавшись, вздохнула. Витька снова метнул в мою сторону подозрительный взгляд.

И вот я ехала в город на первой утренней электричке. Людей в субботу в этот час практически не было, только в начале вагона на скамейке у окна дремала старушка. Солнце уже давно поднялось и теперь выглядывало из белых перистых облаков. Стук колес убаюкивал. Кажется, я впервые за два с половиной месяца осталась одна…

На протяжении всего лета рядом со мной всегда кто-то был. Нет, я очень люблю свою семью, но иногда их, правда, слишком много. Вечные ссоры между близнецами, мамины и папины ворчания, Витькино занудство и очень громкий смех Ладушки, которая день и ночь торчит у нас в гостях. Несмотря на этот сумасшедший дом, в моей семье все искренне любят друг друга, а мама обращается ко всем детям лишь с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Для родительницы мы всегда «Витюша», «Маюша», «Надюша» и «Илюша»… От мыслей, что я немного хочу побыть одна, я перешла к теме родительства. А ведь мама с папой хотят нам счастливой жизни и частенько потакают любым капризам, в рамках дозволенного, разумеется. И я даже не задумывалась, что в других семьях может быть как-то иначе. Без вкусных сырников на завтрак, без шумного застолья на дни рождения, когда вокруг собирается вся родня… Я знала, что у Богдана такой семьи никогда не было. Его мама вечно была на гастролях с театром, да еще и новые «папы» менялись каждый год. Других родственников у Волкова не было. А все новые пассии его мамы не сильно пылали любовью к взрослому сыну возлюбленной. Потому что в подростковом возрасте Богдан не был подарком. Ершистый, он вечно вступал в споры с предполагаемыми будущими отчимами, которые периодически появлялись в их доме и считали, что теперь вправе воспитывать мальчишку. Поэтому в детстве Богдан чаще болтался у нас дома, чем у себя.

– У тебя появился еще один старший брат, – смеялся папа, который всегда был рад гостям.

Но мне не хотелось, чтобы Богдан был моим новым братом. Мне и Витьки с Ильей за глаза хватало. Я любила Волкова. Любила всем девичьим сердцем так горячо и отчаянно… С того самого дня, как он в осеннем парке пообещал отстрелить моему обидчику ноги.

Приехав в город, я первым делом позвонила Анаит – моей лучшей подруге. Не особо беспокоясь о том, что могу разбудить ее утром в субботу. Подруга вставала рано, в отличие от меня.

Анаит всегда приходила мне на помощь. Будь то задачи по алгебре или прикрытие для мамы, когда я без разрешения убегала на дискотеки. Чтобы проконтролировать Богдана, разумеется. Пока я даже не представляла, как буду дальше жить без верной, взрослой Анаит, которая иногда относилась ко мне строже, чем родная мать. Держала в ежовых рукавицах, так сказать. Анаит выбрала другую специальность и поступила в Высшую школу экономики.

– Привет! – выкрикнула я в трубку, когда уже была в подъезде.

– Доброе утро! – бодро отозвалась Анаит.

Я забежала в обшарпанный лифт и нажала на кнопку. Створки со скрежетом сомкнулись.

– Ты где? – настороженно поинтересовалась подруга. Я ведь должна все лето торчать на даче.

– Увидимся сегодня? – не ответив на ее вопрос, спросила я.

– Сегодня? – удивилась Анаит. – Вообще-то я думала завтра к вам на дачу приехать. Майя, мы же договаривались! Ты опять все перепутала?

Лифт предательски громко гудел.

– Нет, Ани, я сегодня в городе.

– В городе? А зачем?

– Ты придешь к нам? Мне нужна укладка и… макияж! – выдохнула я в трубку. Зажав телефон между ухом и плечом, достала исписанный мамой старый блокнот, который прихватила с дачи. В нем хранились рецепты. Перелистнула на страницу с выпечкой. Нужно прикинуть, каких продуктов не хватает для печенья… А успею ли я в магазин? Мысли о рецепте, укладке, Богдане путались и наскакивали друга на друга. – Ты ведь ходила в июне на какие-то там курсы…