- Ты понимаешь, Виктор, - говорил он, - девушка просто прелесть. Беленькая, пухленькая...

Как и всегда, на улице было шумно. Виктор заметил идущего навстречу им белокурого, худощавого прапорщика с тонкими темными усиками. Не торопясь, медленно идя по тротуару, офицер помахивал стеком, часто останавливаясь и рассматривая пестрые витрины магазинов.

- Заметь, Вася, эту гадину, - схватив за руку Афанасьева, указал Виктор на прапорщика. - Сволочуга!

- Кто это? - с любопытством взглянул на офицера Афанасьев.

- Контрразведчик, - озлобленно сказал Виктор. - Много он нашего брата переловил... Остерегайся его. Страшный человек. У него, как у собаки, развит нюх... Прямо-таки чует революционеров... Смотри!.. Смотри, зашептал Виктор, - как он подозрительно на нас смотрит. Пойдем, ну его к черту!..

Афанасьев самодовольно расхохотался:

- Ну, Витя, не ожидал от тебя!.. Ей-богу, не ожидал... До сего времени ты мне казался храбрым парнем, а ты - трус. Смотри, вот я ни одного дьявола не боюсь. Смотри!

Афанасьев вынул из портсигара папиросу и, бравируя, шагнул к прапорщику, который, остановившись, взяв стек под мышку, закуривал.

- Разрешите прикурить, господин прапорщик.

- Пожалуйста, - с готовностью протянул ему зажженную спичку офицер. Закуривайте, господин Афанасьев, - оглянувшись на стоявшего в отдалении Виктора, шепнул он.

Афанасьев отшатнулся от офицера и с изумлением взглянул на него.

- Вы меня знаете? - также покосившись на Виктора, тихо спросил он.

- Не беспокойтесь, - усмехнулся прапорщик. - Ваш товарищ нас не слышит... Я вас хорошо знаю, господин Афанасьев, - проговорил он и добавил, подчеркивая: - Я обязан все знать.

- Вот как! - растерянно прошептал Афанасьев и, прикурив, громко сказал: - Спасибо, господин прапорщик!

- Не стоит, - козырнул офицер и пошел, помахивая стеком.

- Ты его разве знаешь? - испытующе посмотрел на Афанасьева Виктор, когда тот подошел к нему.

- Ну откуда же я его могу знать, - пожал плечами тот.

- Мне показалось, будто ты с ним разговаривал...

- Нет, я его только поблагодарил. - Афанасьев, явно расстерявшись, молчал. - Ты говоришь, - продолжал он, - что прапорщик - гроза. Он вежливый, предупредительный, дал прикурить.

- Прикидывается вежливым, - с прежней озлобленностью сказал Виктор. Говорят, что он-то и виновник всех провалов нашей организации. Он арестовал Журычева, он выследил товарища Елену... Да, я думаю, что и Маринка моя попала в тюрьму по милости его... Ух, мерзавец! - скрипнул зубами Виктор. - Попадется он мне в руки.

Афанасьев внимательно посмотрел на Виктора, как бы удостоверяясь, правду ли он говорит.

- Говоришь, он виноват во всем?

- Ну конечно, через эту гадину все провалы у нас, - вскрикнул юноша. - Убить его мало!.. Знаешь что, Василий, по секрету тебе скажу, только ты никому не говори... - Виктор запнулся, как бы не решаясь дальше продолжать.

- Ну что ж ты замолчал? - нетерпеливо сказал Афанасьев. - Что, ты мне не веришь, что ли?

- Я верю тебе, но ведь это тайна.

- Эх ты! - с укором посмотрел на него Афанасьев. - Друга своего таишься.

- Я не имею права никому этого говорить. Но тебе, как своему товарищу, скажу, но только об этом никому не звука...

- Клянусь.

- Ну, смотри. На днях мы этого прапорщика укокошим.

Афанасьев покосился на Виктора, отвернулся и холодно проговорил:

- Такого мерзавца стоит.

* * *

Дня через два Виктор снова проходил с Афанасьевым по Садовой. Распрощавшись с ним на углу Николаевского проспекта, Виктор вернулся и, пройдя несколько шагов, оглянулся и увидел, что Афанасьев о чем-то оживленно разговаривал с прапорщиком-контрразведчиком, у которого он два дня тому назад прикуривал папиросу. Виктор усмехнулся и, шагнув в подъезд какого-то дома, стал наблюдать. Он видел, как, переговорив, Афанасьев и прапорщик завернули за угол по Николаевскому, и, когда Виктор подбежал к этому переулку, то едва успел заметить, что они нырнули в винный погребок.

Виктор удовлетворенно усмехнулся:

- Попался, сволочуга!

В погребке было дымно от табака. Стоял пьяный гам. Как неподмазанное колесо, пронзительно визжала зурна, глухо бил бубен.

- Кабина есть отдельная? - спросил прапорщик у официанта.

- Все заняты, господин офицер, - почтительно сказал официант.

- Надо кабину, понимаешь! - многозначительно взглянул на него прапорщик. - Надо!

- Хотя, подождите, - вспомнил официант, - кажется, одна освободилась. Сейчас узнаю.

Подбежав, он отдернул бордовую бархатную занавесь у одной из кабин и пригласил:

- Прошу, пожалуйста! Что прикажете принести?

Афанасьев хотел было сделать заказ, но офицер мягко отстранил его.

- Разрешите мне этим делом заняться... Я больше вас зарабатываю.

Афанасьев не возражал.

Скоро официант принес заполненный напитками и закусками поднос.

- Ого! - весело воскликнул Афанасьев. - Вы заказали на целый взвод. Куда нам столько.

- День велик, - заметил, смеясь, прапорщик. - Не спеша, с толком, с чувством, с расстановкой все поедим и попьем... За наше знакомство, чокнулся он с Афанасьевым. - Я ведь давно вас знаю, но не имел удовольствия до сих пор лично познакомиться...

- Знали в лицо?

- Преотменно, - усмехнулся прапорщик. - Да вообще-то я многих из ваших знаю. Даже знаю того молодого человека, который на днях шел с вами по Садовой... Помните, когда вы подходили ко мне прикуривать?

- Неужели? - поразился Афанасьев. - Кто ж он, по-вашему?

- Давайте еще выпьем, тогда скажу. Будьте здоровы!

- Спасибо. Желаю и вам того же.

Они выпили, закусили.

- Так кто же он? - спросил сгоравший от любопытства Афанасьев.

- Ваш ближайший друг, активный работник подпольного большевистского движения, Виктор Волков. Возражать будете? - насмешливо посмотрел офицер на Афанасьева.

Афанасьев встретил его взгляд и покачал головой.

- Почему ж вы в таком случае его не арестуете? - пробормотал он.

- Надобности пока в этом нет, - жуя колбасу, ответил прапорщик. Арестуешь его, а более крупных подпольных большевиков распугаешь... Арестовать его, да и многих других, мы всегда успеем... Будьте здоровы! снова чокнулся он с Афанасьевым.

Они снова выпили и стали закусывать. Афанасьев ел медленно, думая о чем-то и поглядывая на офицера. Казалось, что он хотел о чем-то спросить его, но не решался...

- Это все, конечно, верно, господин прапорщик, простите, не знаю вашей фамилии, - сказал он, наконец.

- Фамилия моя Ликсанов, - торопливо, пожалуй, даже слишком поспешно ответил прапорщик и незаметно выплеснул из своего стакана водку под стол.

- Все это верно, господин Ликсанов, - повторил с некоторой грустью Афанасьев. - Мне об этом уже говорили...

- Кто? - осведомился офицер.

- Да... там... в контрразведке.

- Кто именно?

- Да многие... Сам начальник контрразведки Икаев говорил... Но вот слушаю я вас, и мне даже обидно становится... Выходит, что вам все подпольщики известны... В таком случае, зачем я вам нужен?.. Без меня можете обойтись. Я...

- О! Не скажите. Без помощи вашей мы никак не можем обойтись... По сведениям вашим и ваших товарищей я-то и знаю подпольщиков...

- Значит, это правда, я не один такой? - встрепенулся Афанасьев. Есть и другие подобные мне, а?..

- Будто вам об этом не известно? - хитро сощурился офицер.

- Да так, краем уха слыхал, - хмелея, сказал Афанасьев. - Будто есть у нас такие, которые работают для полиции и на контрразведку, а насколько это достоверно, - не знаю.

- Хорошо, - кивнул прапорщик и пристально, трезвыми глазами посмотрел на Афанасьева. - Вы мне что-то хотели сказать, господин Афанасьев.

Василий допил водку из стаканчика и вытер губы салфеткой.

- Вы вот сейчас сказали мне, что знаете Виктора Волкова, - усмехнулся он, - а, видно, не знаете того, что он вместе со своими ребятами готовится убить вас...