Вот со своего места поднялась симпатичная девушка в очках. Она неуверенно держала рукоятку микрофона. По всему было видно, что волнуется.

Наконец она спросила мелодичным голосом:

– В современном искусстве насилие – это тренд. Потоки крови льются из книг, из музыкальных произведений, из фильмов. – Её голос дрожал, что придавало речи особый шарм. – В Ваших книгах всегда много остросюжетных моментов, но они никогда не заканчиваются убийством. С чем это связано? Вы – гуманист?

– По отношению к персонажам книги – да. Понимаете, я стараюсь как можно детальнее проработать их характеры. Это сильно сближает меня с ними. Я не смог бы пожелать смерти даже второстепенному герою. В них всегда есть частичка меня самого. Но с другой стороны, в моих книгах много морального насилия. И часто оно страшнее физического. С этой позиции я бы не назвал себя гуманистом.

Количество желающих не позволяло спрашивать больше одного вопроса, однако девушка не удержалась, за что поймала на себе кучу неодобрительных взглядов.

Она была твёрдо уверена, что вопрос того стоил: “Вы сказали, по отношению к персонажам. А по отношению к другим людям?”

Поняв свою оплошность, ассистент попросил вернуть микрофон сразу после вопроса.

Лес ответил как можно короче, широко улыбнувшись в начале и в конце фразы: “Мне сложно судить, ведь я не вижу себя со стороны.”

С места поднялась почтительная дама в шикарном платье с золотым колье.

Все замерли в ожидании серьёзного вопроса, а она сказала: “Я хотела бы поблагодарить Вас за творчество. Спасибо от всей нашей большой семьи. Мы – Ваши верные, как сейчас принято говорить, фанаты. Расскажите про значок на пиджаке”.

Лес опустил глаза на значок у себя на груди. Потом аккуратно снял его с лацкана пиджака и на вытянутой руке показал нацеленным на него камерам.

Он теребил его в пальцах, вспоминая вслух: “Это значок Лиги Чемпионов. Будучи студентом, я подрабатывал на футбольных матчах продавцом еды и напитков. Наш ларёк стоял прямо рядом со стадионом. В перерыве между таймами мы кормили и поили болельщиков. Я знал все кричалки, вместе с фанатами распевал футбольные песни. Вокруг всегда царила атмосфера праздника. Когда команда играла особенно хорошо, то получала право на выступление в Лиге чемпионов. И это была отдельная история. Пространство вокруг стадиона наполняла европейская речь, разноцветные флаги, разрисованные лица. Настоящее торжество. Гимн Лиги чемпионов я и по сей день слушаю с замиранием сердца. Когда он играет, сразу понятно, что сейчас будет зрелище на высшем уровне. Однажды за несколько часов до матча Лиги чемпионов меня попросили помочь разнести подарочные бумажные пакеты на VIP-места. В благодарность за помощь мне подарили один такой пакет. Внутри лежала программка матча, что-то ещё и этот значок. Он мне дорог, как память о впечатлениях. Пиджаки меняются, а значок остаётся”.

Потом последовало ещё несколько ожидаемых и поэтому простых вопросов, пока микрофон не попал в руки парня с чёрной щетиной и в черной водолазке. Он наслушался дебоширских аудио-стихов Есенина, и теперь его было не остановить:

– Почему Вы раньше не сообщили, что книга будет пропагандировать образ зазнавшегося, самовлюблённого писателя-одиночку, занудного и неинтересного?

– Очевидно, меня никто не просил об этом.

Зал засмеялся.

– Глупый ответ.

Зал ахнул. Лес в ступоре, не понимая, что происходит, поправил борт пиджака. Он внимательно отнёсся к нарастающему внутри гневу и сумел подавить его. В нём сошлись три стихии: страх быть опозоренным на многотысячную аудиторию, чувство собственного достоинства и понимание, что этот наглый тип – именно тот, кто ему сейчас больше всего нужен. Продукт этой термоядерной реакции получился простым и красивым, Лес парировал:

– Какой вопрос, такой и ответ.

Помощник, который вручил микрофон воинственному гостю, никак не мог решиться, но наконец пролепетал: “В соответствии с регламентом можно задавать только один вопрос. Верните микрофон, пожалуйста”.

Без результата. Просьбу просто проигнорировали, даже не посмотрев в раскрасневшееся лицо помощника.

– Тогда ещё один вопрос, не возражаете?

– Нет, не возражаю.

В зале стояла тишина, кое-где слышались перешёптывания. Постояв ещё немного в растерянности, помощник побежал к Раде. Он нашёл её в дверях на входе в зал. Обычно отзывчивая Рада, сейчас никак не отреагировала на его слова. Она смотрела шокированным взглядом в сторону происходящего, не смея пошевелиться. Казалось, что, если убрать дверь, на которую опиралось её плечо, тело рухнет на пол.

“Рада Евгеньевна, нужно звать охранников, это беспредел,” – с третьего раза, когда помощник дотронулся до её руки, Рада услышала призыв. Тем временем шоу продолжалось.

– Зачем эти длинные, сложные предложения? Кому нужны эти паровозы? Их невозможно читать. Их невозможно понять с первого раза.

Лесу стало не по себе. Морально он был готов к подобному повороту, но оказалось, что не был.

“Этот парень явно перегибает,” – думал он.

Ему очень хотелось ответить в той же манере, но он не мог. Не мог себе позволить. Из-за стресса Лесу очень захотелось есть. Ситуация вышла из-под контроля. Он встал из-за стола, подошёл к Немой и взял из контейнера бутерброд с колбасой. Затворы фотокамер щёлкали не переставая. Дай продолжал говорить, ни на что не обращая внимание:

– Один раз я наткнулся на предложение размером с абзац! Вы серьёзно? Думаете, кто-нибудь хочет разбираться в них? Да все их пролистывают с умным видом.

Лесу было всё равно как он выглядел со стороны. Он не собирался оправдываться. Он жевал свой бутер с колбасой.

– А сама идея книги. Она же слизана целиком с Джека Лондона! Банальный копипаст с “Мартена Идена”! Обратите внимание, он поменял только имена и места.

Двое охранников, пробиравшиеся через ряды, заставили провокатора прерваться. Он ринулся в сторону другого выхода. Охранники продолжали преследование, спотыкаясь об колени гостей. Беспроводной микрофон позволял вещать прямо на ходу:

– И самое главное. Лес Поклонский, Вы обманываете читателей. Вы совсем не знаете героиню романа, потому что у Вас у самого никогда не было серьёзных отношений.

Он кинул микрофон в руки ближайшего стюарда и скрылся за входной дверью.

Иллюстрация “Что это было?”

В последствии Лес называл эти минуты не иначе как “ад”. Он весь горел. Его только что сварили в кипящем котле, предварительно хорошенько выстегав. Он совсем, совсем не привык к такому отношению. И нужно отдать ему должное, доедая бутер, он совсем не подал виду. Лес знал, как правильно ответить на все предъявленные претензии. Длинные предложения – дело вкуса. Обвинение в нарушении копирайта выглядело смешно, иначе книгу бы не выпустили в печать. Возможно, Лес вдохновлялся Джеком Лондоном, но никак не “слизывал”. Все новые идеи, мысли, действия – это сборка старого в другой последовательности. Ну, а по поводу героини романа – он не видел здесь обмана. Хоть он и вправду никогда не жил с женщиной, однако, романы у него случались. Кроме этого, он много наблюдал за парочками.

Лес знал, как ответить, но не проронил ни слова. Ему не хотелось оправдываться, потому что он не считал себя виновным. Немая поднесла ему горячий чай в крышке из-под термоса. Лес с благодарностью принял.

Но это был ещё не конец. Неожиданно в зале погас свет. Пока охрана копалась в электрощитке, парень в чёрной водолазке спокойно покинул здание Театра Драмы. Зрители в зале подняли гул недовольства. Глухой достал из кармана фонарик на смартфоне и подсветил себе лицо, скорчив страшную гримасу. Он и так не слыл красавцем, а в нижнем свете выглядел совсем зловеще. Симпатичная девушка в очках взвизгнула от страха. Вскоре тот же фокус повторила Немая.

“О, Боже!” – вырвалось у почтенной дамы с золотым колье.