Всему виной был проклятый слиток, который так и лежал на полке, отсвечивая развратным боком - краеугольный камень их союза. Светлана знала, что если выдернуть его, марево развеется - исчезнет жена, словно ее и не было, развалится порочный брак, и все станет как прежде, когда они тихо жили вдвоем с сыном и фотографиями на стене.

   Через год у молодых родился ребенок, он разрывал тишину плачем, хуже тиканья. Светлана затыкала уши, закрывала дверь и даже придвинула к стене комод, но это не помогло - детский крик достигал ее ушей, проникая под кожу.

   И опять во всем был виноват слиток, но невестка специально не хотела его убирать, а сын ни о чем не догадывался. Светлана долго молчала, потому что дала зарок ни во что не вмешиваться, но однажды вечером не выдержала. Она вязала у себя в комнате, а ребенок вдруг зашелся плачем и кричал не унимаясь. Светлана слышала за стеной тяжелую поступь сына и шажки бегающей туда-сюда невестки, они по очереди укачивали младенца, передавая его с рук на руки. Это не помогало, ребенок затихал ненадолго, а потом вновь захлебывался плачем. Хлопнула дверь - сын вышел в прихожую, и Светлана, как была со спицами в руках, проскользнула в их комнату, подошла к невестке, баюкающей младенца на руках, край пеленки свешивался до пола.

   - Слиток, уберите слиток, как вы не понимаете! - Светлана повысила голос, чтобы перекричать весь этот ор. - Ребенок из-за слитка плачет! Выбросите эту гадость, выбросите! - и она замахала руками, закашлялась, как тогда за столом, спица, звякнув, упала на пол и покатилась под диван.

   Невестка завизжала, прижав к груди ребенка, и бросилась в коридор. Испуганный младенец закричал еще громче, а Светлана стояла как вкопанная, пока сын не вывел ее за руку.

   - Я сколько раз просила врезать замок, - донеслись до нее крики невестки, - Чтобы она не смогла войти! Я не могу так больше жить! У нее спица в руке! Она нас всех зарежет!

   Светлана ворочалась всю ночь, думая, как избавиться от мерзкого слитка, чтобы никто не заметил, но так ничего и не придумала. Утром она подошла к сыну, обняла, сказала мягко:

   - Спрячь слиток, сыночек, ведь от него все беды.

   - Какой слиток, мама? - сын поднял на нее красные глаза. Судя по его виду, он тоже провел бессонную ночь. "Уморит всех чужое золото", - подумала Светлана.

   - У вас на полке лежит, тряпочкой накрыт.

   Сын взял Светлану за руку, они вошли в их комнату, невестка, забившись вглубь дивана, смотрела на свекровь испуганно. На Светлану так никто никогда не смотрел, но она поймала себя на мысли, что это ей нравится.

   - Что убрать, мама? Какой слиток? Где он? - сын поддерживал ее под локоть, словно больную, ступающую нетвердо. Но с ней все было в порядке, более того, Светлана чувствовала прилив сил, в ней словно развернулась сжатая пружина, теперь она знала, где притаилась беда.

   - Вот, - Светлана указала на слиток, который нахально пялился на нее и обжигал золотом даже сквозь тряпку.

   - Там ничего нет, мама, - сын провел рукой по полке, когда-то прибитой добродушным соседом. - Пусто. Даже пыли нет.

   Светлана пристально посмотрела на невестку и даже ребенка, чтобы разобраться, почему они все заодно, сговорились против нее, и повторила тихо, но твердо: "Слиток надо выбросить".

   На следующий сын вошел в ее комнату, выломав дверь. Светлана от неожиданности вздрогнула. Она так привыкла прислушиваться к шорохам за стеной, что не заметила, как он стучал, кричал и даже колотил ногами в дверь. Сын сказал, чтобы она одевалась, они едут выбрасывать слиток. Светлана обрадовалась, посмотрела на себя в зеркало и вспомнила, что давно не покупала себе одежду. Из приличного осталось лишь то самое нарядное платье, золотистое в разводах, которое она надевала на помолвку, только брошь, приколотая к воротнику, куда-то делась, потерялась, наверное. Светлана расстроилась из-за брошки, в их семье было не принято что-то терять, наоборот, от деда к отцу, от отца к сыну они наживали добро, находя схороненное от чужих глаз, а она - поди ж ты, умудрилась куда-то задевать красивую вещь. Предки с фотографий смотрели насуплено, осуждали. Только сын взглянул ласково, сказал, что взял слиток. Она проверила - так и есть, лежит в сумке, и они поехали.

   За окном машины мелькали московские улочки, по которым когда-то мчались тройки ее прадеда. Светлана давно никуда не выбиралась и радовалась, как девочка. Они вышли возле серого здания с решетками на окнах, Светлана отразилась в оттаявших лужах, потом был длинный коридор, похожий на все коридоры - заводские, больничные и школьные, которыми ей приходилось пробираться. Сын сначала был рядом, но потом пропал куда-то, их разделили. Но в последнюю минуту Светлана успела тайком переложить слиток себе в карман. Какая-то женщина, похожая на врача или повара, потому что была в белом халате и колпаке, приветливым кивком пригласила ее идти за ней.

   Светлана подчинилась, ей редко улыбались, и послушно семенила, путаясь в подоле праздничного платья, которое теперь висело на ней мешком. Она глянула на свое отражение в зеркале и не узнала себя, так она исхудала. Ее привели в огромную залитую слепящим светом комнату, полную людей. В комнате не было мебели, одни кровати, а стены пустые и голые. Мерный гул людских голосов напомнил ей тиканье, а она надеялась, что избавилась от него навсегда. Подойдя к окну, Светлана посмотрела вниз и увидела сына, который быстрыми шагами шел к воротам. Светлана расстроилась, что они не успели попрощаться, но потом вспомнила, что зловещий слиток больше не с ним, он спрятан у нее в кармане, а значит, у сына все будет хорошо. И зная, что теперь все наладится, Светлана улыбнулась.