В монашество с именем Иоакинф Ивана Алексеева постригли 22 мая 1910 г. В монастыре он исполнял разные послушания: в сапожной мастерской, на Германовском скиту, в экономской конторе, на подворье в Петербурге. «Многомятежный сей град повлиял на меня вредно, – вспоминал старец о столице, – я, немощный духом, не смог вместить городской сутолоки, ибо мне приходилось закупать, отправлять на вокзал и пароход и принимать разные товары, необходимые для монастыря. Настойчиво просил я отца игумена Маврикия[19] отпустить меня в монастырь, после того как прожил в Петербурге почти два года». Настоятель разрешил отцу Иоакинфу вернуться на Валаам и отправил его в Ильинский скит на одном из островов в 10 верстах от монастыря. Отец Иоакинф правил должность псаломщика для скитской братии из восьми человек. Через три с половиной года его перевели на послушание буфетчика в монастырскую гостиницу, затем, опять – псаломщика, но уже на Германовский скит. И, наконец, как признавался сам отец Иоанн, к его несказанной радости, благословили будущего схимника поселиться в самый строгий, пустынный скит – Предтеченский, куда воспрещен вход женщинам, да и другие посетители с трудом добираются, т. к. находится скит на отдаленном острове.
Пост в Предтеченском скиту держали более строгий, чем во всем монастыре. Молоко, яйца, масло – не потреблялись в пищу вообще. Иногда по благословению допускались рыба и растительное масло. Даже чай не был разрешен на Предтече, как ласково называли свой скит монахи. «Раньше жило здесь много подвижников, которые пришли в меру духовного возраста»[20]. Не каждый инок мог попасть в этот знаменитый скит – только самые крепкие духом и опытные. Монах Иоакинф, например, оказался здесь после 18-ти лет испытаний в различных послушаниях в монастыре, в других скитах и на подворье.
Через шесть лет проживания в Предтеченском скиту отца Иоакинфа Финляндский монашеский совет направил служить настоятелем в Трифоно-Печенгский монастырь на Кольском полуострове, предварительно посвятив во иеродиаконы, иеромонахи и в сан игумена. К тому времени отцу Иоакинфу исполнилось 48 лет, из них он прожил на Валааме около 20-ти и уже 15 лет подвизался в монашестве. Назначение стало большой неожиданностью для самого избранника. Как вспоминал старец, в жизни он был очень робким: «Я, от природы, человек трусливый. Бывало, приду в монастырь из скита и во время всенощной пойду прикладываться к Евангелию, а ноги трясутся, голова кружится, думаю – вот сейчас свалюсь. Иногда даже не подходил из-за этого к Евангелию»[21].
Что побудило церковноначалие из 75 валаамских иеромонахов, среди которых было немало с наградами, и 35 иеродиаконов остановить свой выбор на скромном простеце, – неизвестно. Но, может быть, именно то качество, что человек не мнил о себе много и одновременно не впадал в отчаяние от осознания своих немощей, привлекло их внимание? «Меня больше всего удивляло, что выбран был я, от природы не обладавший ни хорошим умом, ни сообразительностью. При этом же человек я недеятельный. Чувствовал себя неспособным и неподготовленным, но отказаться, почему, и сам не знаю, побоялся», – вспоминал схиигумен Иоанн[22].
Смиренное, с доверием и упованием на Бога, принятие всего случившегося – еще одна черта валаамской духовности, ярко проявившаяся в характере отца Иоанна. В монастыре чтили суровый наказ знаменитого игумена Дамаскина (Кононова)[23], в XIX веке подвижническими трудами своими умножившего славу Валаамской обители: «Знайте, любезные, что кто не творит своей воли, тот всегда творит волю Божию, а кто живет самочинно и творит свою волю, тот всегда творит волю сопротивнаго, т. е. диавольскую»[24].
Итак, 30 декабря 1921 г. Игумен Иоакинф вступил в должность. Трифоно-Печенгский монастырь был основан в XVI веке новгородским монахом преподобным Трифоном Печенгским на месте впадения реки Печенги в Баренцево море. В начале XX века обитель переживала свой рассвет. В ней подвизалось около 200 человек братства, было проведено электричество, имелись телеграф и почтовая контора, свой кирпичный завод, на будущее строились многообещающие планы. Но в Первую мировую войну почти все насельники Трифоно-Печенгской обители были мобилизованы на фронт. По мирному договору 1920 г. территория, на которой находился монастырь, отошла Финляндии.
Отец Иоакинф застал монастырь уже в упадке. Имущество монастырское забрали – часть большевики, часть финляндское правительство. Монахи сильно немоществовали[25]. «Братия здесь простенькая: труженики и ревнующие о церкви», – писал на Валаам новый настоятель. Иноки не усердствовали особо в умном делании, отдавая силы внешним трудам. «Я подметил, что устроение у братии внешнее, материальное; воспитаны на физическом труде… духовное развитие – на втором плане», – сетовал отец Иоакинф монаху Иувиану (Красноперову)[26] в письме от 22 марта 1922 г.[27] Отсутствие любви к чтению святоотеческих книг было почти всеобщим[28]. Новопоставленный игумен пытался привить братии любовь к чтению, что помогло бы им усвоить основное дело инока. «Главная цель монашеской жизни, – развитие духовной жизни и достижение христианского совершенства…»[29], «надо начинать жить получше, в церковь ходить почаще да Богу молиться побольше. Не надо на церковь глядеть, как на что-то ненужное, без церкви и работа в прок не пойдет. Ежели мы Бога забудем, тогда и Бог от нас отступится, и мы все пропадем»[30], – учил братию игумен Иоакинф.
«Сильный упадок духовной жизни»[31], который пришлось наблюдать в Печенге отцу настоятелю, и который, судя по всему, так и не удалось исправить, вскоре начал чрезмерно его угнетать. Результатом сего стало уныние, мучившее старца. «Враг очень искусен в духовной брани, и как опытный воин в бою, старается прежде всего поразить начальника, чтобы расстроить подчиненных. Так случилось и у нас. Враг поразил мое сердце печалью, унынием и тоской о Валааме, моей духовной родине», – писал в 1924 г. старец[32].
Внимая усиленной просьбе братий не покидать их монастырь, отец Иоаким настоятельствовал в Трифоно-Печенгской обители еще восемь лет. 4 октября 1931 г. по собственному прошению он был освобожден от должности и переведен духовником этого же монастыря. А 24 мая 1932 г. ему разрешили вернуться на Валаам, по которому все эти годы он продолжал сильно тосковать. В Валаамском монастыре игумен Иоакинф вновь оказался в Предтеченском скиту смотрителем. 8 мая 1933 г. он принял великую схиму с именем Иоанн. Исполнял послушание старца, принимая на исповедь и откровение помыслов братию и паломников, позднее помогал духовнику монастыря иеросхимонаху Ефрему (Хробостову)[33].
В начале 1930-х гг. на Валаам приезжало много паломников из Финляндии и зарубежья. В 1932 г. остров посетила группа эмигрантской молодежи Русского студенческого движения (РСХД) из Хельсинки, в составе которой оказалась будущая духовная дочь старца Елена Акселевна Армфельд[34]. Именно переписка с этой замечательной женщиной-христианкой, имевшей большую любовь к духовной жизни, святоотеческому наследию и Валааму, легла в основу всех сборников писем о духовной жизни схиигумена Иоанна. Переписка продолжалась до самой кончины старца в 1958 г.