— Если мы будем идти строго вниз, так близко к берегу как возможно, думаю, со временем туда придем. Но зря мы воспротивились предложению Полтона проводить нас с фонарем.
В теории это звучало хорошо, но ночь оказалась исключительно темной — ни звезд, ни намека на Луну, так что на практике шли они медленно, нерешительно и тревожно, пока не наткнулись на отряд веселых и довольно трезвых матросов с фрегата в увольнении, несших факелы.
— Вон же он, сэр, — закричали матросы, — прямо напротив верфи, вошел с последним приливом. Вы его разве не узнали, сэр? Доктор посудину не узнал!
Новость быстро распространилась, и голос вдали рассмеялся:
— Доктора так ужрались, что посудину нашу не узнали!
«Только подумать, что я не узнаю свой собственный корабль», — подумал Стивен, стоя на сходнях. И тут он с легкой нотой сожаления вспомнил, что «Сюрприз» уже не его собственный корабль. «Ну и что, ради всего святого? — продолжилась мысль. — Такие разновидности счастья нельзя сравнивать». Зайдя в каюту, он на секунду замер, моргая на свету.
Джек, сидя за столом с несколькими кучками бумаг, не выглядел особенно счастливым, но все же поднял голову и улыбнулся:
— Вот и ты, Стивен.
— Вид у тебя усталый и постаревший, дружище. Высунь язык. — Стивен осмотрел его и заключил: — Ты еще не оправился от полнокровия.
— Я страдаю от избытка кровожадных чиновников. Препятствия на каждом углу, чтоб им. Никто не знает, когда вернется губернатор Макквайр, и к великому несчастью, его заместитель служил под началом моего отца. Что бы я делал без Адамса — не знаю, но он может справиться лишь с мелким ремонтом и припасами. А мне нужно гораздо больше, причем с предельной быстротой, как сказано в моих приказах.
— На Яве Адамс чрезвычайно преуспел. С твоего позволения, я попрошу его подкупить кое–кого и для меня, но умеренно. Мы ходили в гости к другу Мартина, благодушному человеку, прожившему здесь некоторое время. Он меня заверил, что правительственные клерки все продажные. Сообщил он мне и имя того, к которому следует обратиться за новостями о Падине и людях из тех списков, которые я тебе дал. Мне кажется, что именно Адамсу стоит обратиться с таким предложением.
Адамс, с которым посоветовались на следующий день после завтрака, придерживался того же мнения:
— Со всей скромностью, не думаю, что на флоте есть кто–то более подходящий, чтобы по–дружески все уладить или взаимно согласовать, чем старые капитанские писари. Они повидали все цвета радуги, они не выпендриваются, и их не так легко обвести вокруг пальца. Сколько планируете дать за информацию о местонахождении этих людей, сэр? Мест назначения, как это прописано в правилах.
— В этом, мистер Адамс, вы меня буквально поставили в тупик. Иоганнес пойдет?
— Благослови вас Господь, да иоганнес идет здесь за четыре фунта. Нет. Исходя из того, что я видел, скажем, галлон рома или того, что эти бедняги зовут ромом, должен примерно соответствовать обычной цене. Мы же не хотим обрушить рынок, сверкая золотом.
— Уверен, вы правы, мистер Адамс. Но, с другой стороны, пожалуйста, будьте столь щедрыми, чтобы Пейнтер не терял времени, добывая информацию о Колмане. Он был санитаром, как я, кажется, уже говорил, и мне он особенно интересен.
— Очень хорошо, доктор. Сделаю что смогу. Могу повысить до двух галлонов, если предстоят большие проблемы, если, например, Пейнтеру придется обращаться к другим клеркам?
— Разумеется. Утопите его в роме, если понадобится. Но вначале я вас должен снабдить деньгами для этого, и парой золотых броудов{16} на случай нужды. Заверяю, мистер Адамс, на этот случай я не пожалею и полную шапку золотых.
На галфдеке доктор встретил Рида:
— О, дорогой мистер Рид, скажите мне — Бонден отбыл с капитаном?
— Нет, сэр. Он помогает Джемми–птичнику шить одежду для Сары. Позвать его?
— Не надо. Я хочу посмотреть, как они управляются.
Управлялись они неплохо. Бонден шил лучше всех на корабле, и с полным ртом булавок он вчерне подгонял нанковое платье, подходящее для губернаторского дома, на неподвижной, замершей Саре. В это время Джемми–птичник, превосходивший его в знании хороших манер и жизни, учил Эмили кланяться.
— Не обращайте внимания, — попросил Стивен, зайдя в их сумрачное укрытие, — продолжайте. Но, когда освободишься, Бонден, мне понадобится твоя помощь в капитанской кладовой.
— Так точно, сэр, — неразборчиво пробубнил Бонден. Девочки несмело и тревожно улыбнулись.
Капитанская кладовая отличалась набором столь обычных в море невозможных с точки зрения геометрии углов. В одном из них, охраняемое массивным окованным железом сундуком, принайтовленным к рым–болтам, хранилось осязаемое богатство Стивена — некоторый запас золота, еще больше серебра и энное количество банкнот Банка Англии. Последние лежали в маленьком сундучке — тоже окованном железом и с замками, но деревянном. Пока Стивен ждал Бондена, ему первый раз пришло в голову, что крысы, в бешенстве от отсутствия коки, могли прогрызть и этот ящик.
«Золото и серебро они пощадят, рискну предположить, — подумал он. — Но каким же простаком я окажусь, если открою внутренний ящик и обнаружу удобное гнездышко из мелко нагрызенной бумаги с розовыми сосунками в нем. Помнится, случилось такое в Баллинахинче, но то были всего лишь списки белья».
— Теперь, сэр, — попросил Бонден, — если сдвинетесь немного к корме, я его открою… нет сэр, к корме, пожалуйста.
Все оказалось в порядке. Крысы презрели сундук с сокровищами, и по удачному стечению обстоятельств, элегантные банкноты Банка Англии, единственные банкноты, которые, по мнению Стивена, выглядят хотя бы на два пенса, сохранили или приобрели первозданную хрусткость. Он их считал с определенным сладострастным ликованием (тень былой бедности), когда вниз спустился Оукс:
— Там вас на квартердеке ждет джентльмен, если позволите.
— Штатский или военный, мистер Оукс?
— А, всего лишь штатский, сэр.
Оказалось, что это с ответным визитом пришел мистер Полтон. Стивен привел его в каюту, послал за Мартином, и они сидели втроем, попивая мадеру, до тех пор, пока не вернулся Джек — усталый, в пыли и жаждущий пообедать. Он сразу же пригласил на обед Полтона:
— На флоте, сэр, мы придерживаемся странно немодного времени, но буду очень рад, если вы почтите нас.
— Пожалуйста, — добавил Стивен, — поскольку сегодня пятница, мы заготовили славный запас рыбы.
— Они пригласили этого потрепанного господина, — сообщил Киллик помощнику, — иди, скажи об этом коку.
Полтон занервничал — знай он флотские порядки, то никогда не пришел бы в подобное время: он совершенно не собирался навязываться.
Тем не менее, со временем угрызения совести ушли прочь, и они прекрасно пообедали. Из–за большого количества увольнений на берег других гостей не было. Так что они вполне свободно обсуждали музыку, обнаружив общую привязанность к струнным квартетам Гайдна, Моцарта и Диттерсдорфа{17}, а также Новый Южный Уэльс, который Полтон очевидно знал лучше остальных:
— Возможно, у этой земли великое будущее, — рассуждал он, — но настоящего у нее нет. Ничего помимо нищеты, преступности и коррупции. Может быть, здесь есть будущее для людей типа Макартура и тех бесконечно выносливых пионеров, которые способны пережить одиночество, засуху, потопы и в целом неплодородную почву. Но для большинства нынешних обитателей это безнадежная пустошь. Они ищут убежища в выпивке и в жестокости по отношению друг к другу. Пьют здесь больше, чем на Севен–Диалс, а что до порки…
Почувствовав, что он, похоже, слишком много говорит, Полтон умолк. Но во время смены блюд его расспросили о Вуло–Вуло, и он описал место с некоторыми подробностями:
— В настоящее время оно находится на краю свободных поселений вдоль берега на север. Нерасчищенная его часть показывает эту землю такой, какой ее увидел проклятый Первый флот. За Эдем ее, наверное, не примешь, но в определенном свете и у нее есть суровая красота. Места небезынтересные, и мне бы очень хотелось их вам показать, когда я вернусь назад в свою очередь в конце месяца. Хотя верхом дорога довольно долгая, поскольку приходится объезжать несколько лагун, морем здесь близко. Бриг, приходящий за нашей шерстью и зерном, тратит на это не больше трех–четырех часов при свежем юго–восточном ветре. Если позволите показать на карте здесь, у окна, то увидите, что подход к нашему причалу довольно легкий. Вот тут, отмеченный пирамидой из камней и флагштоком, находится пролив, через который приливы и отливы заходят в нашу лагуну. А вот устье ручья, бегущего в лагуну через овечьи пастбища. Среди овец часто видны кенгуру, и я думаю, что смогу показать вам водяного крота. Он считается очень занятным. Без сомнения, там есть бесчисленные неизвестные науке растения. Буду очень рад.
