- Мы идем домой. Постарайтесь держать себя в руках.

“И поживее шевелить ногами” - это Ди добавил мысленно. Бедная женщина и так не поспевала за его широким шагом.

Может быть, идея задержать ее в этом теле хотя бы до дома не так уж хороша… Раньше субботняя личность донны Лючии вела себя более адекватно. С другой стороны, раньше и Ди… и все остальные… кто населял это слабое человеческое тело… Все равно оно скоро окончательно испортится и придется тащить его в лес. Может быть… Ди снова отогнал лезущие в голову неприятные картины. Из-за пережитого потрясения сознание принялось играть с ним в нелогичные, подпитанные эмоциями, игры. Ничего, он и это переживет. Нужно упокоиться и как следует отдохнуть.

**26**

Прямо от ворот Ди отправил донну Лючию во флигель, велев никуда не выходить: близилась полночь, а еще необходимо было заколотить окна и двери, чтобы вторничная личность не сумела выбраться наружу.

Ди ворвался в дом, поспешно сдирая плащ. Наклонился расшнуровать отцовские берцы. И замер - ледяным холодом завилось по позвоночнику ощущение чужого присутствия, задевая, цепляя каждый мгновенно натянувшийся нерв. Отзываясь, вздрогнула нераскрытая пепельная роза.

Безостановочно шевеля кончиками пальцев по непромокаемым клапанам, скрывающим узлы шнуровки, Ди вспоминал, где находится ближайшее к входной двери оружие и предметы, которые годятся в качестве такового, прикидывал, что и как будет делать, когда обнаружит непрошеного гостя.

Не бывало еще, чтобы кто-то вторгся в дом грея. Как ему удалось проникнуть сквозь тень, как вообще сумел обнаружить он это место? Ди уже знал, где именно находится угроза - в кухне, прячется справа от деревянного косяка, украшенного затейливой резьбой. Родители любили такие вот образцы кустарного производства и народного промысла… Что бы они сделали на его месте, как поступили бы, с чего бы начали?

Разогнувшись - не будет он снимать обувь, ясно же, - Ди сделал шаг и услышал:

- Ты на прицеле.

Шепот, исходящий из человеческого рта. Каменный пол, шуршащий под человеческими ногами. Ноги обуты в тяжелые солдатские ботинки. А сверху - конечно, обмотки. И кожаную куртку Ди тоже узнал. И перчатку с обрезанными пальцами. Вспомнил некстати, что такие называются митенками. Но сейчас в этой руке не коллекционный “Хохлов-энд-Москальофф”, а нечто менее пафосное. Менее эффектное и менее эффективное.

Можно ли серьезно ранить грея выстрелом из пистолета? Вряд ли. А вот человеческая шея весьма хрупка и с готовностью ломается под пальцами. Ди тяжелым взглядом уставился на исцарапанный кадык. Шрамы у него там, что ли?

Федор щурился - значит, в темноте видит не так уж хорошо. Но Ди не намерен зажигать сегодня свет. Пусть Убейконю помогает луна. Или не помогает. Какая разница. Ди все равно победит: это его дом, его земля, его правила.

- Мой “ХаиМ”, - обозначил Убейконь свою цель. - Быстро.

Ди легонько пожал плечами, с удовлетворением замечая, как тут же напряглась рука Федора, держащая пистолет. Боится. Правильно делает.

- Ну?

- Во-первых, здравствуй. - Ди постарался, чтобы его голос звучал абсолютно невозмутимо. Он бы даже зевнул, но не был уверен, как на это среагирует оппонент.

- Привет. - Федор, кажется, не удивился. Не сработало. Жаль.

- Во-вторых, как ты сюда попал? Впрочем, неважно. Может быть, хочешь чаю?

- Думаешь, я идиот?

- Думаю, ты сегодня не очень вежлив. Плохое настроение?

В ответ щелкнул предохранитель. А говорил, на прицеле. Нервничает. Как бы и вправду не выстрелил. Хотя вдруг пистолет и не заряжен… Ладно, это ерунда. Ди успеет и набросить тень, и отклониться от пули.

- Шучу, успокойся. Разумеется, я отдам тебе “ХаиМ”, он у меня в машине. Он же твой, и я брал его на временное хранение. Правда, мы не успели договориться о возврате. Федор, я немного удивлен… тем, что ты нашел мой дом. Тут же не осталось никаких указателей.

- Мне не нужны указатели.

- Конечно, - легко согласился Ди. - А как ты прошел через тень?

- Есть способ. - Убейконь попытался улыбнуться: ощерился, быстро облизав бледные губы.

- Да-да. - Ди все-таки зевнул.

- Не веришь?

- Не верю.

- Но я же тут.

Ди промолчал, зная, что тот все равно расскажет - не удержит в себе, похвастается.

Маячки в Резервации не работали. Из всех личностей донны Лючии в городе бывало только Никки; для этой цели Ди специально отремонтировал вишневый “Тяпнирог”.

Пожилая женщина в шикарном платиновом парике и экзотичной дорогой одежде, изображающая мальчика, изображающего девочку, могла бы привлечь внимание где угодно - кроме антикварных лавок Гали: там лишь такие полоумные собиратели древностей и тусили. А больше Никки никуда и не ездило; все остальное из необходимого закупал Ди.

Рухляди вроде “Тяпнирога”, что папа когда-то подарил любимому сыну в качестве первого автомобиля, по Тавропылю каталось полным-полно; несмотря на бомбежки, город латал разбитые дороги и пытался жить независимой жизнью.

Да, у Федора были возможности и за Ди последить, и “Тяпнирог” с Никки вычислить, и незаметно пробраться за ним, ротозеем платиновым, до самого дома… где в тени специально для донны Лючии оставлена щель… Но все это чересчур сложно. Скорее всего, Убейконь изучил старинные карты, определил Резервацию и просто шатался по ней, пока не почувствовал рядом его, Дориана. Как один грей всегда, всегда чувствует другого. Особенно если ищет. И если тот, кого ищут, забывает осматриваться.

- Ладно. - Убейконь опустил пистолет. - Я не собирался стрелять, не обижайся, Дориан.

- Я не обижаюсь. - Интересно, он в курсе, что из этой пукалки нельзя застрелить такого, как Ди? - Федор. Сколько в тебе крови греев?

- Хочешь знать, да? - Тот усмехнулся и, не спуская напряженного взора с Ди, присел на краешек дивана. - Не так много, как хотелось бы… У тебя тупая домработница. - Пистолет скользнул за пояс, сверху опустилась кожаная пола куртки. - И парик у нее уродский.

- Афро?

- Платиновый.

Значит, через тень его невольно провело Никки. Нужно будет закрыть брешь. Запретить донне Лючии покидать Резервацию. А герру Линденманну - учитывая все события сегодняшнего дня - охотиться. Придется обойтись без утиных грудок. И заменить сало магазинным эрзацем. Ди протяжно вздохнул.

Федор истолковал его вздох по-своему.

- Дориан, ну, извини. Трошки глупая шутка вышла. Ты на меня мой же “ХаиМ” в метро наставлял, я и то не обиделся. Хочешь, кстати, подарю его тебе?

Ди мог бы побиться об заклад, что никакая это не шутка: не зная, как встретит грей незваного гостя, Убейконь действительно хотел стрелять. То ли не догадывался о том, что огнестрельное оружие не сможет причинить Ди вреда, то ли попугать решил.

- Ну так что? Берешь подарок? У тебя день народження когда? Вот, пусть будет. Сколько тебе стукнет-то?

“Неуклюжая попытка выяснить возраст, - отметил про себя Ди. - Хотя… может, он и вправду до наглости прям, а я цепляюсь за каждое необдуманное слово. И вот как понять?”

- Я не отмечаю дни рождения.

- Что, совсем? - удивился Убейконь. Вроде бы искренне удивился.

Ди пожал плечами. Он более-менее расслабился и считал, что вполне контролирует и ситуацию, и себя. Пересек комнату, взялся за спинку массивного кресла, одним рывком переместил его к дивану, установив ровно напротив собеседника. Тот уважительно качнул головой. Да-да, это кресло именно такое тяжелое, каким выглядит. Имей в виду. Так что не вздумай… учудить чего-нибудь.

- Я, вообще-то, не собирался… - У Федора дернулась щека. - Ну, приходить вот так… Короче, не хотел потихоньку влезать, пока тебя нет. Думал, ты дома. Бомбежка же была. Комендантский час, опять же.

- Он на Резервацию не распространяется, - напомнил Ди.

Убейконь кивнул и полез вдруг за пазуху. У Ди ни единый мускул не дрогнул: что бы там сейчас ни показалось на свет, человеку ни за что не справиться с греем. Федор вытащил из-под одежды мягко шуршащую старинную папку. Ломкий коричневый картон защищался полупрозрачной пластиковой обложкой голубоватого оттенка, едва уловимого в темноте.