Ди размеренно шагал вперед, левой рукой придерживая перекинутого через плечо Стерха, а правой сжимая “Хохлов-энд-Москальофф”. Насколько он понимал пуэсторианцев, те в первую очередь должны обратить свой гнев против “бесовского отродья”, долгое время делившего с ними тоннели и пищу, а потом переметнувшегося обратно к охотникам и оказавшегося нечеловеком. Поэтому Ди успеет покинуть метро до того, как, расправившись с Убейконем, сектанты начнут искать их со Стерхом. О том, что случится - уже случилось - с Тотошкой, Чучей и Львом, Ди и не думал - незачем.

Зато думал о бесах. Смешно, что Святой Пуэсториус окрестил греев этим словом. Видел бы он настоящих бесов. Например, того, что захватывал донну Лючию по вторникам.

**19**

А снаружи оказался день. Майский, почти по-летнему звонкий и теплый. Свежий воздух привел Стерха в чувство. Или, может, вода, остатки которой Ди вылил ему на голову. Каратарин застонал, облизывая растрескавшиеся губы. Ди наклонился и с любопытством наблюдал, как дрожат короткие слипшиеся ресницы, как темнеет бордовая замша, впитывая задержавшиеся капли, как приоткрываются мутные расфокусированные глаза. А потом Стерх врезал ему в челюсть.

В другой ситуации Ди непременно увернулся бы или закрылся. Но теперь его голова мотнулась в сторону, и он, выпрямившись, отскочил на пару шагов. Сильным удар не получился: Стерх все еще был слаб, да и не имел возможности замахнуться. Он сидел на земле, не разжимая кулака, и выжидающе смотрел на Ди - исподлобья, почти с ненавистью.

- Я мог бы ударить тебя в ответ, - высокомерно сказал Ди, - и убить одним этим ударом. Поэтому не стану. Но если ты сделаешь так снова, я могу не сдержаться.

Челюсть немного ныла - похоже, будет синяк. Синяк, оставленный человеком на грее. Невероятно. Впрочем, Ди еще очень молод, и кожа у него до сих пор слишком нежная.

Стерх выругался - длинно, надсадно и хрипло.

- Я твой друг, помнишь? - отозвался Ди. Процитировал.

И получил в ответ пару новых ругательств - заковыристых и очень грязных.

- Ну, хватит, Стерх. Между прочим, я спас тебе жизнь.

- Охренел? - Поднявшись на ноги, Стерх растер лицо ладонями и неловко привалился к бетонной стене - остаткам купола станции метро “Серебряные струи”. - Ты нас предал. И сделал предателем меня.

- Я тебя спас, - упрямо повторил Ди, складывая на груди руки. “ХаиМ” при этом тяжело лег ему длинным дулом на плечо.

- Ты стрелял под землей. - Стерх глядел на пистолет, сведя черные брови к переносице. - Застрелил художника.

Ди промолчал. Стерх еще раз потер лицо, едва слышно застонал, покрутил головой, разминая затекшую шею.

- Вот какого ляда? Какого ляда ты все это сделал? Зачем меня сюда приволок?

- Пуэсторианцы собирались на вас напасть. - Ди старался быть мягким, потому что пока не улавливал настроения Стерха и не мог предугадать, как тот поступит дальше.

- Ты больной, Ди? Совсем придурок?

- Почему?

- Если бы пуэсторианцам было до нас дело, они бы давно нас вычистили. Или сдали патрулю.

Это заставило Ди задуматься. В частности, не приложил ли он своего друга ненароком головой о стену, пока нес. Впрочем, мысль промелькнула и исчезла, уступив место более здравой: он чего-то не понимает. Или не знает.

- Патрулю? А… а… разве пуэсторианцы выходят на поверхность?

Стерх помахал руками в поворотах, совершил несколько наклонов, попрыгал, поочередно выбрасывая ноги от коленей вперед. И ответил:

- Если б ты не был греем, получил бы сейчас по полной. Не в том смысле, что я тебя боюсь, а в том, что такая тупость должна быть хоть как-то наказана. Ты хоть понимаешь, сколько их там? Да если б они только захотели, в метро давно бы уже ни одного охотника не осталось. И ни одного художника, понял?

- Тогда… зачем они за нами шли?

- За Федькой они шли, а не за нами.

- Ты знал? Слышал?

- Что идут? Нет. Не слышал, но догадывался. Предполагал, что попрутся.

- Зачем?

Стерх опустился на корточки, а потом снова сел на землю, прислонившись к стене. Ди последовал его примеру. Камень ощутимо грел спину. Судя по положению солнца, недавно миновал полдень. Надо бы сходить на станцию, наполнить бутылку водой… Но усталость оказалась сильнее жажды, и Ди продолжал сидеть, щурясь на свет и бездумно поглаживая теплый ствол “ХаиМа”.

- Он им нужен.

“Зачем?” - хотел повторить Ди, но решил, что это будет глупо. И ждал дальше.

- Воды не осталось? - поинтересовался Стерх.

- Принесу сейчас.

- Погоди, я с тобой.

Ди встал первым и протянул Стерху руку. Они спустились в прохладное метро, перешагивая через пыльный мусор на разбитых ступенях. Журчала вода, где-то мерно капало. Стерх умылся до пояса и теперь топтался на месте, обсыхая. Налобники остались возле картины, и Ди привел его к прохудившимся трубам в тоннеле, осторожно держа за пальцы, будто маленького ребенка.

- Слушай, а почему мы на станции воды не набрали? Там эти же трубы проходят.

- Тише. - Ди прислушивался, на всякий случай готовясь развернуть тень.

- Они уже тут? - прошептал Стерх, быстро натягивая жилетку на мокрое тело.

- Не знаю. Просто тише, поговорим, когда выйдем.

Они прокрались обратно, и Ди заставил Стерха отойти от станции подальше, завернуть в какой-то проулок. Возле груды разбитых контейнеров из-под гуманитарной помощи они обнаружили перевернутую скамейку - немного гнутую, но сохранившую первоначальную форму - и оседлали ее, оттащив в сторону.

- Все было бы проще, если бы я знал больше. - Ди решил сразу брать быка за рога. - К примеру, про Федора.

- Это запросто. Его отец служит в ВЛ.

- Да ладно! - вырвалось у Ди. - Высшая Лига?

Кажется, за все время знакомства со Стерхом он еще ни разу не был так потрясен. Если Убейконь-старший - и вправду один из членов Высшей Лиги - Восьмеричных Ликторов, или, как их называли в народе, Вежливых Людей, - с точки зрения закона Федор практически неуязвим.

Кровным родственникам служащих ВЛ прощалось и разрешалось все. Это условие считалось чуть ли не главным при подписании контракта, а за соблюдением его следила группа специально обученных наблюдателей.

Человек, добровольно идущий в Малый адронный коллайдер, должен быть уверен, что его родные и близкие отныне находятся на полном государственном обеспечении и до конца жизни не будут ни в чем нуждаться. Иначе на выходе получится нечто, не сумеющее вписаться в стандартную модель поведения Вежливых Людей.

Вначале Восьмеричных Ликторов использовали для охраны Прокуратора. Однако со временем их стало достаточно для выделения особой войсковой единицы. Формально Высшую Лигу включили в состав внутренних войск, но на практике Ликторы подчинялись лично Прокуратору и, соответственно, были единственными людьми, кто видел его вживую.

Работали они посменно, в отдыхе не нуждались и поэтому в свободное от охраны Прокуратора время бросались в горячие точки по всему Крайму. Вежливым Людям не требовалось оружие: адронный коллайдер перекраивал их тела на уровне элементарных частиц таким образом, что при желании Ликтор мог выпустить электрический разряд, достаточный для суточного питания электростанции среднего размера.

Пройдя сквозь МАК и получив новую, восьмеричную, структуру организма, Ликторы утрачивали память и никогда больше не встречали людей из своей прежней, доадронной, жизни. А если и встречали - те не могли бы их опознать даже под страхом смерти: коллайдер вылепливал членам Высшей Лиги абсолютно одинаковые лица.

Как сын Восьмеричного Ликтора Федор Убейконь мог себе позволить что угодно: руководить подпольными сектами, бегать по городу с настоящим боевым пистолетом модели “Хохлов-энд-Москальофф” калибра 7,77, охотиться на художников - да хоть картины рисовать! И - безнаказанно скрывать примесь греевской крови в неестественно широких венах.

Ди прикинул, сколько еще потомков ГП с родственниками в Высшей Лиге может разгуливать по улицам Тавропыля, и вывод ему не понравился.