А другой рукой, без перчатки, - одновременно потянулся за печеньем. А Ди - потянулся за “ХаиМом”. А Федор - слегка подался вбок, подцепляя “барашек” с расстеленного на ступеньках куска тонкого пластика. Ди клонился к Федору все ближе, вот уже ноздри обжег еле слышный - неуловимо знакомый - запах, пальцы - прохладный, хотя под одеждой должен бы нагреться, металл… А уши - ледяной окрик Стерха:
- Федька!
Федор снова моргнул и сел ровно. Послал Стерху ослепительную улыбку:
- Шо?
- Кончай придуриваться.
- А шо? - И невесомо погладил Ди по предплечью - той рукой, что в перчатке.
Не желая накалять обстановку, Ди сдержался, не отшатываясь назад, что непременно сделал бы, если б вовремя не заметил, как Чуча украдкой вытирает о штаны вспотевшие ладони. Как расслабляются только что напряженные плечи Стерха. Как отводит Лев встревоженный взгляд. Лишь Элли с Тотошкой продолжали сидеть, приоткрыв рты, пялились на Ди и Федора так, словно те превратились в невесть какое чудо. Даже, скорее, на Федора пялились. Нет, мальчишка опустил глаза, а вот Элли все таращится на Убейконя, и щеки ее слабо розовеют, а кончик носа забавно подрагивает.
Ди не совсем понял, что произошло, и привычно выжидал, пока ситуация прояснится. Он бегло осмотрел неожиданно увесистый пистолет, примерил на руку, заглянул в дуло, потер кончиком пальца черный ствол, пощупал жесткие кожаные ремешки, которыми Убейконь крепил “ХаиМ” к запястью.
- Он заряжен, - негромко произнес Федор, и тут воцарилась такая звенящая тишина, что все предыдущее показалось Ди шуткой.
- Шутишь? - Стерх как будто читал его мысли. - Ты пришел на охоту с заряженной пушкой?
- Не заводись, - отмахнулся Убейконь. - Я ж стрелять не буду.
- Да какого… - Стерх выругался, длинно и грязно, и начал вставать. Дернулся и Федор, однако Ди бесстрашно ухватил его за острое колено и приказал:
- Заткнитесь оба.
И чуть не фыркнул вслух, когда они синхронно повернулись к нему с одинаково оторопелыми физиономиями.
- Я подержу “ХаиМ” во время охоты. Если вы, конечно, мне доверяете.
Последнюю фразу Ди произнес мягко, почти вкрадчиво. Стерх дрогнул уголком рта и, не задумываясь, кивнул. Федор бросил на него недовольный взгляд, повел широкими плечами, сказал хрипло:
- Хрен с вами, держи.
- Ох, ни фига себе! - присвистнула Элли, хлопнув себя ладошками по бедрам.
Ди приподнял бровь, изображая недоумение.
- Да он никому свою пушку не дает. Даже посмотреть! Он такой!
Тотошка покивал, впервые на памяти Ди соглашаясь с сестрой. Рвано постриженная русая челка упала ему на глаза. Учителя в школе заставляли детей носить в волосах заколки. Надо бы подарить ему парочку, пока дурачок не испортил себе зрение. Хотя… будет продолжать охотиться под землей, оно все равно сядет.
- Помолчи, Лилипутина. - Стерх скривился.
- Почему “Лилипутина”? - решил снова вмешаться Ди.
- Потому что Лиля Путина она. И мелкая еще. - Ответил ему почему-то Лев. Стерх же сделал вид, что не расслышал вопроса.
А Элли, похоже, надулась. Демонстративно встала, стряхнула с передничка крошки. Да, на ней был передничек - поверх рабочего такого синего комбинезона с массой карманов и пристегнутых сумочек. А на передничке - кармашек один, маленький, и из него торчат головки выцветших от старости фломастеров, и пучок этот перевязан узкой черной ленточкой в оранжевую полоску.
Остальные тоже держали свои фломастеры на видных местах. Тотошка - как и Ди, в нагрудном кармане, но не рубашки, а такого же рабочего комбинезона, что и у сестры. У Льва они были зажаты клапанами-липучками, образующими сложную комбинацию на рукавах его черной куртки. Чуча - в кои-то веки сбросивший капюшон и расстегнувший на коричневом анораке короткую молнию, - подвесил фломастеры к толстой витой цепи “под золото”; связка болталась на его слишком смуглой даже для краймских каратар шее. Стерх по обыкновению катал фломастеры в руках, перекладывая из одного кулака в другой, у него появился новый их пучок, ничем не отличающийся от предыдущего. Федор заткнул свои за пояс - спереди справа.
- Ну, мы идем? - вопросила Элли пространство капризным тоном маленькой девочки. И посмотрела на Убейконя - почему-то с упреком. - Скоро налет будет.
- Сядь, - приказал тот, - не отсвечивай.
Девушка послушно плюхнулась обратно на ступеньку. Ди видел, что она старается не заплакать, и не мог определить причину этих слез.
- Между прочим, она правильно говорит, - подал голос Тотошка, и Федор медленно повернул к нему голову. - Чего ты ее вечно затыкаешь? Да я б на месте Стерха тебя…
- Рот закрой! - рявкнул Стерх. И одновременно Федор фыркнул насмешливо:
- Давай, поучи стерха летать. Крылья не коротки?
- И ты захлопнись! - Стерх по-настоящему злился, Убейконь, кажется, тоже, и Ди все так же не понимал причин.
Что между ними происходит? Люди - сложные существа. Однако спрашивать не стал - незачем. Рано или поздно все прояснится, а если нет, значит, не так уж и важно.
Через некоторое время Стерх поднялся, и примолкнувшие охотники зашевелились, убирая остатки пиршества. Несъеденное печенье Чуча отнес куда-то вниз, после чего показался на ступенях и мигнул оттуда узким лучом фонаря. Ди, решив считать это сигналом к началу, слегка изменил плотность своей кожи - совсем чуть-чуть, чтобы никто не заметил. Мало ли что на охотах случается, а лишние повреждения ему не нужны. Он не знал, чего ждать от художников - да и от охотников тоже - и потому не хотел рисковать вообще ничем.
Незадолго до этого дня Ди снял тень со станции “Сельбилляр”: сколько он ни сидел в засаде, так и не заметил, чтобы наружу кто-нибудь выходил. Картина оставалась нетронутой. Решил ли художник ее забросить или сам сгинул в подземных тоннелях - Ди посчитал неразумным тратить силу на подпитку тени, без которой временно можно обойтись. Если этот конкретный художник жив, Ди его отыщет - по тому слабому, даже не запаху - еле слышной энергетической нотке, которую создатель всегда и навсегда запечатывает в своем творении.
Именно поэтому греи так любят старые человеческие вещи: в отличие от самих людей, созданные или долго используемые ими предметы не умеют лгать.
Запах художника, нарисовавшего дорогу, вымощенную желтым кирпичом, на стене дома тети Джулии и дяди Юури, больше всего напоминал цитрус. Однако, сняв верхний слой, Ди отыскал также ноты полыни и хвои. Он подумал о Стерхе, который пользовался хвойными ароматами, и в очередной раз поразился человеческой недальновидности и тупому упрямству. Научись люди чувствовать друг друга хотя бы на уровне энергетических запахов, насколько проще стало бы им выбирать в толпе “своих”, насколько меньше было бы войн, насколько ярче проживались бы их несуразно короткие жизни…
Следуя за ведущим охотников Стерхом по темным лабиринтам заброшенного краймского метро, Ди ориентировался именно на запах. Он смотрел под ноги, чтобы не запнуться за камень или ржавый металл, и не сразу сообразил включить фонарик, как давно сделали все охотники. Погруженный в мысли о людях и свойственных им глупостях, он пропустил момент, когда притормозивший Убейконь позволил Элли с Тотошкой себя обогнать, прежде чем грубо схватил Ди за плечо:
- Почему ты без света? - прошипел Федор, ослепляя Ди своим налобником. И опять что-то отдаленно знакомое царапнуло ноздри… Вроде одна из личностей донны Лючии использует такой же гель для душа?
- У меня ноктолопия. - Родители хорошо подготовили Ди к подобным вопросам. - А ты меня ослепить решил? - И, отворачиваясь, медленно взялся за чужое запястье, отмечая исчезновение перчатки и ощущая выпуклые, странно широкие вены.
Пальцы Федора нехотя разжались. Он явно был удивлен: ничто во внешности Ди не предполагало большой физической силы.
- Оставь его, - посоветовал Стерх откуда-то из темноты. Все фонари погасли, лишь налобник Федора упирался лучом в земляную стену тоннеля. - Оставь, не замай.
- Ты не говорил о его… способностях. - Убейконь отступил и теперь, морщась, потирал запястье, натягивал на него потрепанный рукав.
