Гриффит пришел и отвел генерала прочь, невзирая на протесты Сидни. Форрест улыбнулся и положил ему в карман несколько монет. Гриффу он тоже нравился.
«Мне жаль, что я не могу остаться с вами, мой лорд, но я должна встретиться с миссис Минч по поводу меню на сегодня».
«Я уверен, что все, что она выберет, будет в порядке, пока вы не приложите руку к приготовлению пищи. Разве вы не хотите услышать, как проходит ваше приключение?»
«Я уже знаю; меня еще не арестовали». Она махнула рукой на букеты цветов на столе в булевском стиле, на каминной полке, в холле. «Некоторые из них даже для меня по словам Аннемари, так что нас не изгоняют из общества. И нет, я не хочу еще одну лекцию. Пожалуйста».
«Бедная крошка, у вас все еще болит голова? Я задержу вас на мгновение, чтобы вы знали, какие истории рассказывают. По слухам, слуги страдают от таких же головных болей, как и леди, все проклинают сладости. Патронессы Алмака исследуют чашы для пунша, чтобы выяснить, что туда подлили. Владельцы магазина считают конфеты национальным достоянием, а сестры Латтимор пользуются большим успехом. О, и кондитерский бизнес церковных леди закрыт».
«Мы? Я имею в виду успех. Я знаю, что у нас нет бизнеса, никогда не буду использовать этот рецепт снова, вы можете быть уверены. Я могу закрыть книги, как только соберу последние поступления».
Виконт лениво покачал кисточки на своих гессианах. «Книги закрыты. Я собрал весь инвентарь, чаны, формы и расходные материалы и купил все оставшиеся запасы в магазинах. Как я уже сказал, вы вышли из бизнеса».
Сидни была слишком истощена, чтобы разозлиться. В любом случае, гнев никогда не помогал ей при общении с ним. «Но это было мое дело. Вы не имели права».
«Нет? Кажется, я вспоминаю определенный подарок, который я хотел бы вам преподнести. Вы продолжали настаивать, что это был заем, помните? По сути, я выкупил у вас бизнес церковных леди в обмен на долг. Теперь мы в расчете».
Брови Сидни нахмурились, когда она подумала об этом. Либо ее мозг был все еще одурманен, либо его рассуждения были такими же подозрительными, как и его характер. «Это не имеет смысла. Я начала бизнес с вашими деньгами. Теперь вы прекратили бизнес и спасли мою шею своими же деньгами. С моей точки зрения, я не только обязана вам своей благодарностью, я должна вам вдвое больше денег!»
«Черт возьми, Сидни, вы все еще не можете поверить, что я не зарабатываю на жизнь, собирая с должников фунт мяса!»
«Ну, нет», призналась она, «но вы были там и дали мне золото».
«И я должен был сказать вам сразу. Отлично. Моего брата обманули, и я пошел забрать его расписки у мерзавцев. Тысяча фунтов, которые я вам дал, была оплатой его фальшивых векселей».
Сидни вскочила. «Тогда я должна деньги настоящим ростовщикам?» - пискнула она. «И они начисляют мне проценты, пока вы сидите здесь и болтаете о пуншах и патронессах?»
Он тоже встал и отбросил капризный локон с ее лба. «Я не болтаю, Проказница, и нет, вам не нужно беспокоиться об Отто. У них тоже нет бизнеса. Покинули страну, если они знают, что для них хорошо. Так вы забудете о деньгах раз и навсегда?»
Сидни хотелось бы, чтобы она могла. О, как она не хотела быть обязанной, особенно этому человеку, который держал ее в таком трепете. Но ... «Я не могу», сказала она. «Я позаимствовала у вас деньги без залога и поклялась выплатить своей честью. Если я этого не сделаю, то я не буду иметь чести. Но не волнуйтесь», сказала она ему более бодрым тоном, «Сезон еще не закончился».
«И у вас есть план. Где я слышал это раньше? Но, дорогая, еще несколько таких схем, и вы будете должны мне свою душу». Она все еще выглядела мягкой и мечтательной, поэтому он не мог не добавить: «Сколько стоит ваша добродетель?» Ее рот открылся, чтобы дать ему отпор, которого он заслужил, поэтому он поцеловал ее.
Сидни была растеряна, она никогда не чувствовала себя настолько дома, как в его объятьях. Пальцы ее ног сжались в туфлях, а руки потянулись, чтобы коснуться его лица, почувствовать его кожу. Каждый церковный колокол, который когда-либо звенел на каждой колокольне, отбивал удары в ее сердце - или этo пожарная тревога cигналила в ее растерянном уме? Что она делала, наслаждаясь таким позорным образом? Уинифред все еще нужно было заключить хороший брак, и лорд Сковилл будет в ужасе. Небеса, подумала Сидни, она будет в ужасе! Она сильно прикусила кончик его языка,который играл с ее губами. Он отскочил назад, ругаясь, и стал ждать пощечины.
Этого не произошло. Сидни чувствовала вину, потому что она не оттолкнула его раньше, хотя чувствовала, что он отпустит ее с первого же намека на нежелание. Она осталась, разделяя поцелуй и волнуясь от его близости. Она была разочарована в себе и в нем. «Вы, может быть, и не ростовщик, но вы не джентльмен. Я была правa, не так ли? Вы все еще распутник».
Виконт пытался избавить рот от вкуса крови, а кровь - от вкуса ее рта. Вот как хорошо он думал. «Я не распутник», твердо заявил он, а затем удивился, внеся поправки, «за исключением случаев, когда это касается вас».
«Почему?»
«Почему кроме вас? Потому что меня не интересует брак, но, помоги мне, Боже, я заинтересован в вас. А почему вы? Только дьявол знает. Вы самая своенравная, проблемная женщина, которую я когда-либо знал. Вы слишком молоды, слишком импульсивны, слишком независимы. И я не могу удержать мои руки подальше от вас».
Это могло быть почти комплиментом. Сидни улыбнулась. «Я думаю, вы тоже милый, иногда».
Он слегка поцеловал ее в кончик носа и улыбнулся. «Разве я не говорил вам, что я всем нравлюсь? Во всяком случае, у меня есть дела в Сассексе, так что я буду на некоторое время вдали от вас. Однако прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы дали мне обещание». Он начал узнавать ее упрямый взгляд, поэтому обратился к ней так же, как к моряку, обдумывающему мятеж: «По собственному желанию, мисс, вы в долгу у меня. Поэтому я дикую условия, я называю пьесу. Вы обещаете держаться подальше от неприятностей, точка. Ничего противозаконного, опасного или скандального. Это понятно?»
Сидни чувствовала искушение отдать ему честь и сказать: «Так точно», но она не думала, что он был бы удивлен. Она также не думала, что он поймет - она не может выполнить такую клятву. Она пошла на компромисс с правдой: «Моя следующая идея не из таких».
Он был в двух кварталах, прежде чем понял, что она не дала обещания.
* * * *
Тетя Харриет суетилась на следующее утро, порхая выше деревьев из-за успеха ее племянницы. «Лорд Мейн, мои дорогие. Подумайте только!»
Сидни подумала, насколько поверхностным был бомонд, чтобы восхищаться таким человеком. Если бы они только знали, какой он развратник! С другой стороны, если бы они только знали, какой она была бездумной, позволив ему такие вольности, она вернулась бы в Литтл Дедхэм, прежде чем кошка облизaла свое ухо.
Леди Уиндхэм, однако, посчитала, что его светлость стоит того, чтобы она заплатила за вход Латтиморов в Воксхолл, если он там окажется. Естественно, Сидни не сообщила своей тете, что виконт был в деревне; она хотела увидеть фейерверк. К несчастью, лорд Мейнвeринг остался в городе, и леди Уиндхэм пригласила его составить им компанию в ee ложе.
«Я бы хотела, чтобы вы не поощряли его ошиваться возле Уинифред, тетя Харриет», сказала Сидни. «Я не верю, что он вообще стоит внимания. Он может даже сбежать, чтобы присоединиться к армии или что-то в этом роде».
«Ерунда, его мать никогда не допустит этого. Если он наденет форму, она позаботится, я уверена, что форма генеральская».
Кроме того, нос лорда Сковилла был выбит из сустава, когда он обнаружил привязанность Винни к зеленому юнцу. Он обратил свое внимание на Беатрикс, поэтому леди Уиндхэм не собиралась ослаблять пыл лорда Мейнверинга. «О чем ты думаешь, Сидни? Мы бы не хотели ничего cделать, чтобы обидеть лорда Мейна».
Сидни чуть не захлебнулась араковым пуншем. Все, что она делала, казалось, оскорбляло человека!