А Курская битва, кроме огромной нашей победы и достижения коренного перелома в ходе войны, с точки зрения развития военного искусства означала новое постижение сути стратегической обороны. Новшество состояло в том, что войска к обороне переходили не вынужденно, а заблаговременно.

– В работах ваших, Махмут Ахметович, много внимания уделено Жукову как выдающемуся стратегу. Между тем ниспровергатели всячески пытаются принизить эту сторону его деятельности.

– Против фактов прут, как говорится. Кроме отмеченного выше, я должен напомнить, что в сражениях 1944–1945 годов Жуков руководил крупнейшими стратегическими операциями группы фронтов, достигнув высочайшего уровня полководческого искусства в Белорусской, Висло-Одерской и Берлинской операциях. Берлин, например, был взят за семь суток, тогда как гитлеровским войскам не удалось взять ни Ленинграда, ни Москвы.

– Наверное, обязательно надо иметь в виду, что во время той войны советская стратегическая мысль столкнулась со стратегической мыслью германской. А она ведь не без оснований превозносилась чуть ли не как вершина мирового военного мастерства?

– Превозносилась, да и сегодня кое-кем превозносится… Известно, Германия была воинственной страной, а фашизм еще больше поднял культ генералов. Перед германской военной школой действительно многие в мире преклонялись. Но вот у Жукова изначально преклонения не было, а было упорное стремление постигнуть и превзойти.

Характерен пример, который я уже не раз приводил. За полгода до начала войны была организована советским Генштабом военная игра, и в ней Георгий Константинович противостоял мысленно не кому-нибудь, а Кейтелю – одному из ведущих германских стратегов. Но вот дальнейший поворот судьбы: они же позднее встретились, Жуков и фельдмаршал Кейтель! Встретились в 1945-м, в поверженном Берлине, при подписании акта о капитуляции гитлеровской Германии. Первый подписал этот акт как победитель, а второй – как побежденный.

Ну разве, по здравому рассуждению, не очевидно, чья стратегия одержала верх? Разве уже это не свидетельствует о превосходстве советского военного искусства, подтвержденном неопровержимыми итогами войны?

– Так-то оно так, но вы не хуже меня знаете доводы ненавистников Жукова. Дескать, слишком велика была цена его побед. С жертвами не считался, проявлял жестокость не столько по отношению к врагам, сколько к своим, заваливал немцев трупами наших солдат и т. п. Даже вкладывают ему в уста циничнейшее выражение: «Ничего страшного, русские бабы еще нарожают…»

– Верно вы сказали: вкладывают в уста. А слышал такое кто-нибудь от сына русских крестьян Георгия Жукова? Никто не слышал и не мог слышать. Потому что это несовместимо с его натурой. Что же касается сути подобных обвинений, я опять-таки предложил бы перейти на язык фактов.

Можно начать с Халхин-Гола. На этой монгольской реке в 1939 году Жуков разгромил японские войска, что во многом стало прообразом будущих его операций на фронтах Великой Отечественной. Так вот, сравним потери. Японские составили 61 тысячу человек убитыми, ранеными и пленными, а наших убитых и раненых – 18,5 тысячи.

Я сейчас вам раскрою, как создавались слухи о жестокости Жукова. Говорилось, например, что при контрнаступлении под Москвой Западный фронт, которым он командовал, понес гораздо большие потери, чем Калининский. Назывались в сравнении цифры убитых: 100 тысяч и 27 тысяч. Однако умалчивалось, что в составе Западного фронта было более 700 тысяч человек, а Калининского – 190 тысяч. Но давайте рассмотрим в процентном отношении, это правильнее, и тогда картина получится совсем иная: безвозвратные потери Западного фронта – 13,5 процента от общей численности войск, а Калининского – 14,2 процента.

– Есть у вас и другие сравнения?

– Имеются. Скажем, Висло-Одерская операция дает потери 1-го Белорусского фронта (Жуков) – 1,7 процента, а 1-го Украинского – 2,4. В Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная вражеская группировка противостояла 1-му Белорусскому фронту, его потери составили 4,1, а 1-го Украинского – 5 процентов.

И так во многих операциях. Реально. То есть наговоры на Жукова по этой весьма болезненной теме беспочвенны, критики не выдерживают.

– А ведь таким способом умышленно лепится определенно негативный образ полководца. Бездарный, воевать не умел, но прославился, беря нахрапом, безжалостностью, идя напролом, дабы вырвать успех любой ценой…

– Вы правы: лепится умышленно и злонамеренно. Когда-то мы с вами касались этой проблемы. Время идет, но проблема остается. Она – в необходимости для определенных сил как можно больше принизить, дискредитировать или даже уничтожить победную славу нашей страны. А поскольку в ряду самых славных полководцев Великой Победы первый, безусловно, это он, Георгий Жуков, то на него и обрушивается наибольший вал самых гнусных клеветнических обвинений.

В одной из своих многочисленных книг небезызвестный перебежчик В. Резун, выступающий под претенциозным псевдонимом В. Суворов, проговорился о цели, которая поставлена перед ним его заказчиками и покровителями: после полной дискредитации Жукова Советский Союз должен остаться без героев! Ну и, конечно, это должно служить аргументом, что «вожди Советского Союза, все без исключения, – банда преступников и негодяев». Выше Жукова, Рокоссовского, Конева и других советских полководцев Резун ставит Власова, который, по его мнению, и должен был бы командовать победным парадом в Москве. Гитлеровским, конечно. Словом, предатель возводит на пьедестал такого же предателя…

– А ведь сочинениями этого самого Резуна уже много лет завалены прилавки наших книжных магазинов! Между тем найти хорошую книгу о Жукове и сейчас непросто.

– Считаю антижуковскую стряпню добровольца-наемника западных спецслужб верхом бесстыдства, наглости и дремучего невежества. Со всех поганых помоек собирает ушаты грязи, дополняя собственными выдумками и всякого рода инсинуациями. Отвратительный получается коктейль. Нет никакого анализа операций и сражений, проведенных Жуковым, нет никаких серьезных доказательств и обоснований предъявленных обвинений. Зато изобилие оскорбительных выражений в адрес полководца, совершенно недопустимых и непростительных.

– Что ж, это можно считать частью «холодной войны», которая велась против Советского Союза, а теперь ее методы бьют по национальному достоинству России. Понятно, наши геополитические конкуренты, назовем их так, хотят лишить нас Великой Победы. Но чем объяснить рождение ненавистников Жукова в нашей собственной стране? Что ими движет, их вдохновляет?

– Я немало думал об этом. В основном, наверное, такая патологическая нелюбовь, а точнее – ненависть, к талантливейшему, самому выдающемуся и заслуженному, да что там – великому, полководцу Великой Отечественной объясняется нелюбовью к стране, которой он верно и самоотверженно служил всей жизнью своей. Только ненавидя «эту страну», люди столь безоглядно и упоенно могут посвятить себя травле военного гения, всегда остававшегося истинным патриотом.

– Согласен с вами. И это очень похоже на травлю литературного гения – великого русского, советского писателя и патриота Михаила Александровича Шолохова.

– Параллель абсолютная. Меня просто поражает, как буквально хватаются за любую сплетню и выдумку, бросающую тень на личность или деятельность Георгия Константиновича. Хватаются и тут же стремятся растиражировать, пусть даже сплетня эта совершенно невероятная с точки зрения реальности.

Так, в свое время немедленно поспешили показать по НТВ (да еще в День Победы!) английский фильм о Жукове, полный самых фантастических вымыслов. Чего стоило хотя бы такое утверждение: в ходе Берлинской операции, чтобы прокладывать пути танкам через противотанковые минные поля, Маршал Советского Союза посылал вперед… пехоту. Как может воспринять такое среднестатистический зритель, не особо сведущий в делах военных? «Изувер этот Жуков, да и только…» Но ведь «втюхивают» людям полную чепуху! Ибо для подрыва противотанковой мины нужно давление не меньше 250–500 килограммов, а под пехотинцем она не взорвется.