- Еще со студенческой скамьи я увлекался так называемой альтернативной ядерной физикой. Особенно проблемой превращения химических элементов друг в друга.

- Алхимия? - полуутвердительно поинтересовалась Джоан. - Поиски философского камня?

Ученый искоса взглянул на слишком компетентную даму и продолжил свой рассказ.

- Мне удалось построить маленький опытный реактор, в котором можно было произвести трансэлементные превращения веществ. И по известной традиции, как вы можете догадаться, этим веществом было золото.

- А в вашей стране это считается уголовным преступлением? - не удержалась от ехидного вопроса американка. - Как в средние века?

- Во всяком случае, восемь лет назад, когда меня посадили, считалось, - уточнил русский. - Но в моем случае это усугубилось попыткой сбыта полученного золота. В формулировке же приговора фигурировала только попытка сбыта.

- Почему? - удивилась Джоан.

- Компетентное научное учреждение прислало отзыв, в котором категорически отрицало возможность получить золото моим методом, а также ориентировало следствие, что мои показания являются прикрытием истинного источника происхождения драгоценного металла. Поскольку доказать, как у меня оказалось полкилограмма золота, не удалось, я стал банальным валютчиком.

Андрей замолчал и отпил большой глоток кофе.

Со стороны столика пестрой компании донеслось громкое восклицание:

- Ну, да, воруем! А кто в этой стране не ворует?!

Ученый посмотрел в сторону откровенного вора и с горечью сказал:

- Золото я хотел продать только для того, чтобы иметь возможность построить более крупный реактор. Если бы я произвел тонну золота, то они...

Он махнул рукой и замолчал.

Джоан осторожно спросила:

- А как вам удалось построить ядерный реактор в тюрьме?

- Это был все тот же реактор для трансэлементных превращений. Меня поддержали и тюремные паханы, и тюремное начальство. Никому не хотелось замерзать. Сам реактор достаточно прост по конструкции, только в отличие от первого варианта, где ядерные реакции компенсировались, тюремный реактор выделял много тепловой энергии.

- И никакой радиоактивности?

Андрей раздраженно посмотрел на слушательницу.

- Вы мне не верите?

- Ну почему же, - уклончиво сказала та.

Русский сунул в боковой карман пиджака и вынул оттуда небольшой кусок металла.

- Этот образец я вез Николаю. Мне хватило ума не рассказать в лагере, как на самом деле работает реактор. Да и конечным результатом трансэлементных превращение в этом случае было не золото. Иначе я никогда не вышел на волю - делал бы золото для лагерного начальства до конца дней своих. Образец для Николая я делал с большими предосторожностями, и имел не меньше хлопот, чтобы вынести его с собой из зоны.

- Разрешите взглянуть?

Джоан взяла кусок металла и внимательно его осмотрела. Он состоял из трех слоев: желто-блестящего посередине, тускло-серого с одной стороны и темно-красного - с другой.

Гениальный алхимик давал пояснения:

- В реактор помещаются два слитка, плотно пригнанные друг к другу, медь и свинец. В результате ядерной реакции посередине образуется золото, а также инертный газ - аргон. В случае с лагерным реактором там использовался медь и алюминий, конечным пунктом реакции было железо и инертный газ неон, плюс большое количество теплоты. Неон отводил тепло из реактора и служил теплоносителем в первом контуре теплообменника.

В глазах правнучки неутомимых искателей золотых самородков метался желтый огонек. Она ошеломленно прошептала:

- Сумасшедшая страна!

Андрей сосредоточенно рассматривал пустую чашку из-под кофе.

- Вы, наверное, хотите знать - зачем я вам это рассказываю?

Джоан молча кивнула.

Ученый, глядя на нее, твердо произнес:

- Я хочу уехать в Америку.

- Что? - не поняла американка.

- Я хочу уехать из страны, где сажают ученого, которого в любой другой осыпали бы почестями и миллионами.

Мимо столика Джоан и Андрея прошли к выходу попугаистые джентльмены и их спутницы. Один из них, Олежка, громко втолковывал девицам:

- Девочки, запомните: деньги есть - Иван Петрович, денег нет - козел и сволочь.

Джоан недоуменно сказала:

Но у вас же судимость, вы работали в военной науке... Вас не выпустят из страны, да и с въездом в Штаты будут проблемы.

- Как выехать, мне на зоне хорошо объяснили, - усмехнулся бывший зэк. - Это сейчас не проблема при хорошем финансировании. Хотите стать моим спонсором?

Джоан вернула Андрею чудный слиток.

- А как же Николай?

- Я не знал, что встречу вас.

- Вас устроит, если я отвечу сегодня вечером?

- Да.

- Тогда возьмите мой номер телефона в отеле, - американка написала на обратной стороне своей визитной карточки несколько цифр и передала ее русскому.

Джоан и Андрей вышли из ресторана и направились к машине американки. Андрей шарил глазами вокруг и не находил на прежнем месте маленькой флейтистки. Однако вскоре ему удалось отыскать предмет своих забот - метрах в сорока от места работы девочка в сопровождении солидного мужчины средних лет с бородкой интеллектуала садилась в довольно еще новый "Фольксваген".

Американка, открывая двери машины, сказала ошеломленному ученому

- Наверное, это ее отец. Рабочий день окончен.

"Нисан" Джоан катил по одной из центральных улиц Москвы - Тверской, бывшей Горького, в довольно плотном потоке уличного движения. Андрею казалось, что все водители и пассажиры, двигавшиеся вокруг транспортных средств, с интересом глядят на него и его спутницу. Он постоянно скашивал глаза на американку, с увлечением занятую управлением своей машины. Все-таки очень эффектная женщина. Ученый не отдавал себе отчета, что влюбился, как говорится, с первого взгляда. Он даже рассердился на себя, что американка постоянно привлекает его внимание. Чтобы отвлечься, Андрей принялся с преувеличенным интересом рассматривать непривычный постперестроечный экстерьер столицы, украсившей себя рекламой западных фирм.

- Все-таки здорово, - сказал вновь прибывший.

- Что именно? - поинтересовалась американка.

- В мое время здесь были только плакаты "Слава КПСС!" или "Народ и партия едины".

- Мои знакомые иностранцы утверждают, что именно тогда Москва имела шарм и свое лицо, - усмехнулась Джоан.

- Чтоб их города имели такой шарм! - в сердцах пробурчал русский. Идиоты!

- О`кей, но как же нам проехать на вашу Мазутку? - не замедлила поменять тему разговора американка. - Может быть, спросить полисмена-регулировщика, если вы забыли дорогу?

- Вот уже спасибо! Хватит, что они указали мне дорогу, длинною в восемь лет, - Андрея не покидало ворчливое настроение. Он уже злился на себя, что связался с этой женщиной. Что они понимают в нашей жизни! Шарм и свое лицо!

- Тогда будем спрашивать пешеходов, - не сдавалась Джоан, подчеркнуто не замечая грубости своего пассажира.

- Знаете, Джоан - принял решение русский, справившись с внезапным приступом раздражительности, слишком много впечатлений за этот день. Высадите меня у ближайшей станции метро. Электричкой я точно куда надо доеду.

Глава четвертая

Андрей стоял перед сгоревшим домом. Это была обыкновенная пятиэтажка постройки начала тридцатых годов. В таких селили новоиспеченных промышленных рабочих, потянувшихся в столицу с началом сталинской индустриализации. И район этот был пролетарский - Мазутка, славившийся в свое время местной шпаной. Теперь от дома остались руины, зиявшие обгорелыми провалами окон. Андрею казалось, что эти руины напоминают его несложившуюся жизнь, а может быть, даже судьбу его Родины. Когда он ехал из сибирского лагеря в Москву, домой, как он считал, так как его квартира в Арзамасе-16 была конфискована, он не мог предвидеть такого финала. Хотя мать Андрея умерла, не дождавшись его выхода на свободу, душой он рвался сюда, к месту его детства и юности. Времени, когда жизнь представлялась простой и надежной, а перспективы обнадеживающими и безоблачными. И вот, вместо сентиментальных воспоминаний - обгоревшие руины...