– Так, это Вам, сударыня, читать не обязательно, прошу избавить ваш взор от этой скудной писанины. Прошу, верните его мне – сказал я ей, как будто переместился на пару веков в прошлое.

– Эээ нет, Алекс. Раз ты хочешь его забрать себе, значит, там есть что – то ценное. – Сказала она.

И была права! Я никому это не показывал! И ей не собираюсь!

Я в один прыжок настиг её и отобрал свой свёрток в неравной борьбе. Отсел от неё уже на приличную дистанцию, так чтобы не повторить её ошибки, приоткрыл свёрток, в котором были сложены несколько бумажек в клеточку. Пересчитал, фух, ничего не потерялось. Засунул во внутренний карман куртки, сегодня уже день довольно прохладный был (куртка естественно была не та, в которой я падал).

Юля тем временем уже надула губу и сказала:

– Не хочешь – не надо, но ты меня заинтриговал. Злыдень.

– Злыдень? – Я притворно удивился – Я – злыдень?

– Да!

– Тогда ты… Ты обижулька пень пожуй-ка! – Рассмеялся я.

– Ах ты! – В притворном гневе она кинулась на меня и стала бить кулачками. Правда, через несколько секунд она просто хохотала.

Мы раскатились со смеху в разные стороны, через полминуты смех утих, а через минуту она сказала:

– Ладно, Алекс, колись по-хорошему. Что это?

Я чуть напрягся, в ожидании её игрушечного прыжка, но он не последовал. Вместо этого она просто встала и стала маленькими и медленными шажками приближаться ко мне.

– Тогда давай сделку: Ты мне показываешь, что там, а я тебе… расскажу, зачем туда в тот раз лезла.

Видимо я сильно её заинтриговал. В её случае я бы навряд ли такое кому – то рассказал. Я со вздохом кивнул.

– Давай.

Девушка обрадовалась и быстренько заняла сидячую позицию возле меня – Ты первый.

Если честно, то это сделка пахнет обманом, но уже было поздно. Я достал из кармана свёрток и протянул Юле. Хотя протянул – это было громко сказано, мы упирались друг другу плечами, поэтому я даже руку не разогнул. Как же мне не хотелось ей это показывать, не то, чтобы личное, просто не хочу никаких комментариев на эту тему. Особенно плохих или ещё хуже чьих – нибудь «мудрых» советов. Юля начала бормотать слова моих стихов себе под нос.

– Юль, это петь надо.

– А-а-а, это песни. Я думала, что это стихотворения.

– Нет, это текст песни, я даже более – менее подходящую музыку под них нашёл.

– Да? Включи!

Я нашёл нужный плейлист у себя в телефоне и негромко включил.

– Алекс, так не слышно. Сделай громче что–ли.

– Нет, Юля, ты и так единственная, кто вообще о них знает. Если музыка будет громче, то ты будешь громче читать.

– А если я буду читать про себя?

– Тогда я не смогу поправить тебя на нужной ноте.

– Что же тогда делать?

– Хм. А подай–ка мне мой рюкзак.

Юля подала мне мою сумку, и я полез в её центральный карман. Там был ещё один запасной отсек, в нём я хранил блокнот для записей песен (там в основном наброски, а когда заканчиваю песню, я отрываю листок и ложу к остальным), треть карманных денег и иногда наушники. Я достал их и протянул Юле.

– Давай так. Будешь тихонько напевать, текст я знаю наизусть, а мелодию через наушники хоть тихо, но услышу. Когда махну рукой – начинай или заканчивай.

– А почему ты не можешь мне это спеть?

– Спеть я могу только в двух случаях: если ты глухая, какой ты не являешься, либо если тебе на ухо наступило с десяток медведей. Поверь, пою я ужасно. Давай лучше ты.

– Ну ладно, хотя я бы послушала.

– Потом как–нибудь.

Девушка кивнула и вставила наушники. Я настроил громкость так, чтобы мне было слышно, а Юле не было очень громко. Сел поближе и включил. Через несколько секунд я услышал, как она поёт. Немного не так во многих местах, и кое – где пропускает паузы и выбивается из ритма, но в основном нормально. Даже хорошо.

Девушка вытащила наушники и спросила:

– Ну как?

– Красиво поёшь. И в ритм отлично попала для первого раза. Только вот тут и тут немного не так поётся. Здесь надо чуть больше выразительности, а тут громче. А так всё нормально. Где паузу надо увеличить ты и так поняла, да?

Юля кивнула.

– Умничка! Давай эту сначала и остальные попробуем.

Юля уже сама нажала нужные кнопки у меня на телефоне и начала тихонько петь, кивая в такт. Я не мог не смотреть на неё без улыбки. Никогда не думал, что есть люди, которые поймут и будут слушать мои песни по своей воле больше нескольких секунд. Я так и сидел с подобными мыслями и смотрел на девушку с глуповато – мечтательной улыбкой.

Я даже не заметил, что музыка закончилась и теперь девушка смотрит на меня с недоумением, потом она начала искать проблемы на себе. Проверила рубашку, юбку, обувь, поправила причёску и теперь пытается вытереть лицо руками.

– Что ты делаешь?

– А ты? Смотришь на меня и улыбаешься! Никакого такта!

– Ты чего? Я не из-за этого улыбался. Просто ты первая, кому понравились мои песни. Меня с ними не очень понимают. Я раньше показывал свои песни близким друзьям, но потом один «хороший» друг меня выдал и рассказал про мои песни. Меня начали высмеивать и обзывать, но через несколько дней мы с друзьями их ритуально сожгли. После этого моя репутация вернулась ко мне обратно, но я больше о новых песнях никому не рассказывал и уж тем более не показывал.

– Слушай, не комплексуй насчёт этого. Лично мне это нравится. У меня самой есть проблемы насчёт понимания. Это была одна из причин залезть на Пшухич.

– Пшухич?

– Ну, это название этого места. Мне оно не очень нравиться. Но оно символично. Раньше это было порохохранилище. Но в начале Второй Мировой немецкий шпион пробрался сюда и кинул спичку в порох. Но всё пошло немного не так. Немцы хотели только уничтожить советские запасы пороха, но там его было в несколько раз больше, чем они рассчитывали. В общем, спичка упала, «пшух», и нет больше никакого склада. Поэтому и Пшухич или Пшух, как хочешь.

– А я это место Хардроком называю. В честь того самого злосчастного камня.

– Хард – тяжело, а рок – камень? Оригинально. Это лучше, чем Пшух Пшухич.

– Ага, именно так. А Пшух Пшухич как ругательство какое – то звучит.

Юля рассмеялась и сказала:

– Ладно, давай остальные твои песни послушаем?

– Хорошо, только музыку я под них не подобрал.

– Тогда хоть почитаю.

– Ну ладно.

Я передал ей свои остальные листы, надеясь, что они будут так же хороши как предыдущий. Вдруг, откуда ни возьмись, начался сильный дождь.

Юля быстро вскочила и спрятала листочки в карман. Я начал накрывать девушку своей курткой, быстро подобрал сумку, и мы побежали к ближайшему укрытию. Вблизи Хардрока их было только два, и они находились рядом. Первое было более просторное, но оно находилось в низине, и там бы почти сразу оказалась вода. Вторая была очень маленькой. Туда еле поместился бы взрослый человек.

Юля попыталась перекричать дождь:

– Пошли туда! – она указала на узкое укрытие.

Я подумав секунду согласился. Дождь был очень сильным, под ногами уже были лужи. Затопить может в широком. Я пропустил Юлю вперёд, и она залезла в пещеру.

– Заходи! – крикнула она.

– Я не пролезу! Тут на меня места не хватит!

Я оглянулся назад. В более широком возможном укрытии уже была лужа. Я растянул куртку над головой и крикнул:

– Не, я так постою.

– Так дело не пойдёт, ты у меня тут мокнуть не будешь. Залезай!

Я помотал головой. Туда я тоже не влезу. Девушка улыбнулась, видимо нашла решение. Она быстро вылезла из укрытия и начала заталкивать меня в него. Я попытался сопротивляться, но она сказала что – то вроде « у меня есть план, залазь!». Я подчинился и попытался сесть так, чтобы занимать минимум места. Но мне эта пещерка, мягко говоря, жала даже одному. Я вопросительно посмотрел на Юлю. Девушка закусила губу, видимо не рассчитала размер пещеры, но через мгновение ударила молния и дождь только усилился.

– Ой, мама! – Крикнула она и прыгнула ко мне. Ну.… Как сказать прыгнула. Села мне на ноги и прижалась ко мне. Видимо сильно она грозы боится. Я сел так, чтобы дождь не так сильно лил на Юлю, а на меня. Пришлось развернуться. Часть спины всё – таки была на улице и на неё сразу начали падать холодные капли дождя. Я накинул на спину куртку.