Я нечаяно перешла в робкий образ.

  Простите меня, если сможете, мне стыдно! - Я спряталась от глаз сурового князя за перо Громадного Орла.

  Князь распахнул руки и хотел подползти ко мне, чтобы утешить.

  - Не надо, князь, - Травяница грудью в шубах загородила меня от Леля.

  Подружка защищала меня, понимала мое состояние и готова биться насмерть.

  Если, конечно, битва бессмертных имеет смысл.

  Ну, убьют, ну оживет, ну снова убьют, ну снова оживет.

  Но сам факт, самоотверженность моей подруги, которая не испугалась гнева надменного князя мира подледных мертвых, вызвала у меня слезы благодарности.

  - Принцесса Травяница, - князь не рассердился на дерзость моей подруги.

  Наоборот, грозный Чернобог поклонился ей.

  - Извини, Травяница, не жертвуй собой ради меня, - я проблеяла, - Прости за беспокойство.

  - Накинь шубу, чтобы скрыть свою наготу, - Травяница сняла с себя соболиную шубу.

  - Да ты что, Травяница, извини, - я пискнула, как белая мышка. - Ты принцесса вечного лета, замерзнешь в краю зимы, прости, пожалуйста, за подробности.

  А мне, извини, в любом образе не холодно, потому что ледяной мир - это мой мир.

  Прости меня, Травяница!

  - Надень, - Травяница настойчива, как кошка, которую не пускают в дом через дверь, а она в окно лезет. - В доме Ледоруба я согреюсь у печки.

  Холод тебя не берет, но ты от стыда, потому что голая, сгораешь.

  - Извини, не возьму шубу! - я покраснела от смущения и отпихнула щедрый дар Травяницы.

  - Сгоришь от стыда! - Снова шуба пытается на мне укрепиться.

  - Замерзнешь! Извини. - Я возвращаю шубу подруге.

  - Тебе стыдно голой! - Шуба ко мне идет.

  - Тебе она нужнее, жизненно важнее! Извини. - Шубу возвращаю Травянице.

  Так бы мы перепихивались вечно, потому что сами вечные.

  Но Громадный Орел пошел на посадку.

  Его необъятные крылья подняли снежный ураган.

  Шубу, разумеется, унесло в бескрайний край.

  Край бескрайний, бескрайний край - звучит поэтично, романтично, но странно...

  - Теперь мы обе без шубы, - Травяница наклонила головку к плечу и, неожиданно для меня, засмеялась.

  Я не выдержала и тоже засмеялась.

  Звонкий мой смех перешел в нервный смех, а затем в ржачку.

  - Мадемуазели, прошу вас, ступеньки для вашего спуска готовы! - Князь Лель проявил галантность.

  У меня зародилось смутное подозрение, что после нашего последнего разговора с ним, князь прочитал какую-то древнюю книжку о галантности.

  Очень хочет князь мне понравиться, чтобы я назвала его настоящим мужчиной.

  Князь выставил руку, чтобы подержать нас, сходящих.

  Руку он держал неестественно, потому что не умел быть галантным, мало опыта.

  Только своих мертвых полулюдей и полузверей пасет.

  - Благодарю вас князь, - Травяница первая величественно сошла на снег.

  Ее покровительственный тон, королевская осанка - выше похвал.

  Настоящая светская львица, принцесса, не то, что я.

  Я робко прятала свою наготу за спиной подруги.

  Выглядывала через ее правое плечо.

  Рост у меня баскетбольно-волейбольный: сижу высоко, вижу далеко.

  Громадный Орел со свистом падающего бомбардировщика взмыл в ледяное небо.

  Крылья на взлете подняли снежный смерч.

  Когда снег опал, я впервые в жизни увидела своего отца.

  Конечно, я была несказанно разочарована.

  Моя мама Снежная Королева - красавица из красавиц.

  Сестра моя Снегурочка - идеальнейшая красавица.

  Отца я представляла голубоглазым Тарзаном, красавцем с обложки Плейбоя: гармонично сложенный, высокий, мускулистый, с волевым крепким подбородком, с целеустремлённым пронизывающим взглядом, волнистыми смоляными кудрями.

  Ладно, пусть кудри будут любого цвета, но, главное, чтобы кудри, а не прямые волосы.

  Вместо киногероя я увидела невзрачного серенького мужичка: невысокий, обыкновенного телосложения.

  Ураган снес с него шапку и оголил далеко не кудри, а плешь в обрамлении жидких прямых волосиков.

  Отец, где же кудри твои сексуальные?

  Где же плечи твои богатырские?