Но вот старшина зендов подозвал к себе кого то из своих воинов и указал на остановившегося на вершине пригорка Каршву, вслед за его жестом от зендов отделился десяток всадников и устремились в сторону молодого ария, свистя и подгоняя лошадей короткими выкриками.

     Каршва развернул своего рыжего коня и бросился прочь. Черноволосая девушка, сидящая перед ним, молча и безучастно вцепилась в гриву скакуна. Преследующие их зенды быстро приближались. В отличии от уставшего коня Каршвы, который нес теперь на себе двоих людей, их скакуны были полны сил.

     Долина все петляла, высокие холмы медленно проплывали мимо мчащихся всадников. Топот коней далеко разносился в ночной тишине. Крики за спиной молодого Каршвы постепенно приближались.

     Последний холм остался позади и взмыленный конь вырвался на простор большого неровного поля, справа и слева виднелись темные рощи с высокими деревьями, а впереди блестела волнами широкая река. Дальний берег ее не было видно в ночном сумраке. Каршва досадливо выругался.

     Его конь, увидев воду, чуть прибавил в беге. Но тут же нога его попала в невидимую в темноте яму и животное рухнуло на землю, взметнув в воздух тучи песка и выдернутого дерна. Всадники его кубарем покатились по земле.

     Первым, пошатываясь, встал Каршва. Прихрамывая, он дошел до лежащей Анхры и помог ей подняться. Колени обессиленной девушки подгибались и она, тяжело дыша и склонив голову, так что густые волосы полностью скрыли уставшее бледное лицо, оперлась о локоть воина. Молодой арий обнажил ятаган. Крики зендов были уже совсем близко.

<p>

<a name="TOC_id20240563" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>

<a name="TOC_id20240565"></a>Глава 7

     Ахани было хорошо, тепло и благостно. Казалось, что он только проснулся после долгого и крепкого сна и теперь осматривался сквозь полуоткрытые, не желающие разлипаться веки.

     В центре родной юрты тихо потрескивали угли, обнесенные невысоким барьером из белых округлых камней. Огонь — это дом Агни, потому он должен быть светлым, чтобы бог благосклонно относилось к дому, хранящему частичку его силы и к людям, населяющим юрту.

     Ахани видел фигуру матери, сидящей к нему спиной. Видимо она, как и заведено, проснулась раньше и теперь давила зерна в большой красной чаше, чтобы позже накормить всю свою семью теплыми лепешками. Тихонько она напевала какой то стих из Вед, слов было почти что не разобрать, но юноша уловил имя Агни и понял, что мать восхваляет бога огня, чтобы он всегда любил ее семью и помогал ее дому.

     Длинные волнистые волосы матери, выбившиеся из-под платка и тонкие плечи раскачивались в такт мелодии.

     Рядом с матерью спала сестренка Савитри, накрытая шерстяным овечьим одеялом. Видно была только ее пухлое личико и русые, спутанные во сне волосы. Она негромко посапывала через нос и чуть улыбалась. Видимо, ей снился светлый сон.

     Ахани и сам чувствовал, что накрыт тяжелым покрывалом. Вот только было оно не из овечьей шерсти и пахло приторным мускусом. Острая короткая шерсть покрывала лезла в рот и щекотала ноздри, так что вызывало желание чихнуть.

     «Что за странное покрывало?» — подумалось Ахани и он уже решил было спросить об этом у матери. — Ма..?

     Но странная шерсть, что накрывала его подбородок и нос, заглушила голос, да и рот сразу забился клоком непонятных волос. К счастью, мать то ли услышала, то ли почувствовала голос сына и начала уже поворачиваться к нему. Тут Ахани охватило непреодолимое желание потянуться, что он с наслаждением и сделал. При этом движении резкая боль пронзила затылок и сон померк. Юноша так и не успел увидеть лицо матери.

     Было прохладно и журчала вода. Ахани открыл глаза и увидел пасмурное небо над собой, затянутое белой дымкой. Сурья светил высоко, но почти не грел. Легкий ветерок трепал короткую серую шерсть перед глазами юноши.

     Ахани запрокинул правую руку за голову, чтобы нащупать что же причиняет ему такую сильную боль и пальцы его обхватили толстую ветку. Не долго думая, арий сломал ее одним движением кисти и сразу стало гораздо лучше. Боль в затылке почти прошла.

     Ахани ощущал, что лежит на чем то неровном, да еще накрыт сверху тяжелой шкурой. Он попробовал привстать и шкура медленно, с тихим шорохом сползла с его лица. Юноша помог ей сначала правой рукой, а затем и левой. И только тогда смог разглядеть, что шкура эта оказалась мертвой рысью, которая преследовала его ночью.

     Парень углядел рукоятку своего кинжала, который торчал из груди дикой кошки, и вытащил его из раны.

     Окончательно спихнув с себя холодную закоченевшую рысь ногами, юноша с трудом привстал, проваливаясь на плотном хрустящем сплетении веток и огляделся.

     Он сидел на колючем кусте посреди большой расщелины. Совсем рядом журчал по камням неширокий извилистый ручеек.

     Запрокинув голову, юноша разглядел невысокий скальный выступ, с которого он упал ночью и мысленно восхвалил Притхиви, богиню земли, за то что она умудрилась вырастить роскошный куст в нужном месте, на маленьком клочке земли, среди нагромождения камней.

     Со всех сторон Ахани окружали суровые, высокие, серые скалы, за исключением русла ручья, что уводил на юг. Конец этого русла терялся в неясной белой дымке среди неприступных обветренных стен утесов.

     Арий опустил ноги на землю и встал. Голова его закружилась, когда юноша выпрямился в полный рост. Плечи, пронзенные когтями кошки, дико саднили. Юноша бегло осмотрел их, приподняв свою накидку и убедился, что кровь остановилась за ночь. Рубашка, сотканная матерью, сильно пострадала в ночной схватке.

     Парень со злостью посмотрел на мертвую рысь, что пушистым камнем лежала у его ног и в животе у него заурчало. Кулак сжался на рукоятке кинжала.